Русские пейзажи – Ой!

Другой подход к отечественной нестоличной натуре в первой половине века совсем пунктирно обнаружился у тех художников, которые как раз были лише­ны возможности путешествовать и чей кругозор ограничивался родными ме­стами. Это главным образом мастера так называемого венециановского круга: их творчество обычно объединяется термином «русский бидермейер». Еще в начале 1820-х годов Алексей Гаврилович Венецианов открыл в своем имении Сафонково Тверской губернии школу рисования для одаренных детей. Прини­мали туда по способностям, невзирая на социаль­ное положение, — даже кре­постных; до 1847 года через школу прошло более 70 человек. Венецианов ориентировал учеников на рисование с натуры (этим его система отличалась от академиче­ской, где основой было копирование гипсов и образцов). Ланд­шаф­тная натура была всегда перед глазами — сельская, усадебная. И вот Ники­фор Крылов представил ее в картине 1827 года «Русская зима» — первом именно отечественном пейзаже.

Замечательно, что и в дальнейшем как раз зима будет главным временем года для русских пейзажистов — отчасти в противовес итальянскому вечному лету; зима или совсем ранняя весна, знаменующая пробуждение природы. Пейзаж Крылова — конкретная пано­рама, открывающаяся с высокого берега реки Тосны, но в нее «вставлены» фигурки крестьян — лубочные, сувенирные. То есть на самом деле они потом станут сувенирными, а пока что появляются впервые и вполне соответствуют идиллической красоте вида. Вообще, жанр здесь можно обозначить как пей­зажную идиллию; эта идилличность, мечта­тельность и в целом свойственна живописи венециановских учеников, в ча­стности самого талант­ливого из них — Григория Сороки. Он был крепостным местного предводителя дворянства Милюкова, с которым Вене­цианов дружил, но так и не смог выхлопотать художнику вольную. Сорока писал окрестности милюковской усадьбы — Спасское, Островки, — и писал их как образ некоего рая, места идеального бытия природы и людей. Это самые тихие картины во всей русской живописи. Сама красочная поверхность почти не обнаруживает следов кисти — все беззвучно и похоже на прекрасный сон. Крестьяне и рыба­ки, населяющие пейзажи, кажутся персонажами сказания или песни. Такой своего рода эпос; вскоре эта эпическая интонация из русского искус­ства уйдет — а потом вернется, но уже с совсем иным наполнением.

Вторую половину века — условно говоря, передвижнический период в истории отечественного искусства — можно считать и временем настоящего рождения национального пейзажа: он становится массовым жанром и значительно рас­ширяет свою геогра­фию и диапазон подходов. Строго говоря, это случается только в начале 1870-х годов. На первой передвижниче­ской выставке 1871 года пейзажи представлены уже в некотором множестве; в числе прочих — знаме­ни­тая картина Саврасова «Грачи прилетели», о которой речь пойдет чуть поз­же. До этого в русской живописи преобладает бытовой жанр, потому что имен­но в сценах из жизни художники могут выразить свое неприятие социаль­ной действительности — а именно это в ту пору и видится задачей искусства.

Косвенно такое понимание «должного» сохранится и в пейзажах 1870–90-х годов, в связи с чем в них появятся разные силовые линии и разные интона­ции. С одной стороны, интонация некоторой гордости: можно гордиться простором, раздольем и необъятностью российского пространства (патриотические оттен­ки очень внятно слышны в умонастроении людей второй половины XIX века). Гордость вызывает природа как таковая, не затронутая цивилизацией, сущест­вую­щая как бы независимо от человека: поля, леса и равнины. Это очень выра­жено, например, в лесных пейзажах Ивана Шишкина. Они тоже эпичны, но это уже другой эпос — героический, богатырский, прославление «обиль­ной Руси».

Городские ведуты редки в творчестве пейзажистов этого време­ни, однако и ланд­шафты, жизнь которых подчинена вроде бы лишь смене времен года, тоже есть часть другой России — сельской, провинциальной; она и мыслится истинной. И по отношению к этой России гордость сменяется противополож­ным чувством — чувством сожаления о людях, живущих вопреки окружающей их красоте. Так что, с другой стороны, словарь пейзажных моти­вов включает в себя покосившиеся избы, разъезженные дороги, вечную сля­коть и угрюмо нависающие облака. И эта двойствен­ность отношения к русской природе и рус­ской жизни сказывается в пейзажах художников передвижниче­ского круга даже на уровне живописной манеры — в стремлении, например, приглу­шить красочные гаммы, подчинив цвет общему охристо-серому тону. Это стремле­ние затронет не всех, в частности почти не затро­нет Алексея Савра­сова, но у мно­гих эта сдержан­ность колорита станет признаком, обязательным для живописа­ния «сельского».

При этом в пейзажах как таковых сами собой отрабатывались навыки пленэр­ной живописи. Чем дальше, тем больше практика этюдов на открытом воздухе делалась привычной. В перспективе это внимание к атмосферным переменам, вообще к фиксации сиюминутного вело к импрессионизму, и увлечение им в 1890-е затронет большинство пейзажистов. Начиная с 1870-х стали при­обре­тать популярность долгосроч­ные летние выезды «на природу». Чаще всего выез­­жали на Волгу, но география поездок все время расширялась — и таким обра­зом русская провинция обретала известность, ее ареалы станови­лись раз­ли­чимы и для зрителей, через пейзажи открывающих для себя большую стра­ну, и для самих художников. Так, например, Илья Репин пишет в своей мему­арной книге «Далекое близкое»: «Мы ехали в дикую, совершенно неизве­стную миру область Волги…» Между тем речь идет всего лишь о путе­шествии в район Самары. Вся популяция пейзажистов второй половины века — не про­сто горо­жа­не, а, в отличие от венециановцев, столич­ные жители (или ставшие тако­выми после окончания Петербургской академии художеств или Москов­ского училища живописи, ваяния и зодчества). Откры­тие новых пространств было для них в первую очередь расширением чисто оптического опыта; как пи­сал тот же Репин, «никакие наши альбомы не вме­­щали непривычного кругозо­ра». Но оно же было и встречей с народом, данные пространства населяю­щим, — и народ заслуживал сочувствия. То есть в худож­ни­ческом восприятии ланд­шаф­тов средней полосы России (а пока что, почти до самого конца столе­тия, в обиход входила только средняя полоса) присутст­вовали разные оттенки.

Попробуем посмотреть, как выглядело это у разных авторов и каковы были маршруты их странствий. Начнем с Саврасова — одного из самых ярких живо­писцев 1870–80-х. В течение почти 25 лет он руководил пейзажным классом Московского училища живописи, ваяния и зодчества, его учениками были Исаак Левитан, Константин Коровин и еще многие. Свободой и разнооб­разием живописных приемов Саврасов существенно выделялся среди своего поколения и на многих влиял, его открытия подхватывались. Конечно, неко­торые сюжеты российские живописцы как бы заимствовали друг у друга — например, сюжет с бурлаками, прославленный Репиным, встречается и у Сав­ра­сова в картинах «Волга под Юрьевцем» (1871) и «На Волге» (1875). Но можно сказать, что все-таки как раз с его легкой руки Волга становится своего рода Меккой для рус­ских художников, той землей обетованной, которой когда-то, в первой полови­не столетия, была для них Италия. Некоторые волж­ские кар­тины — «Волга близ Городца» (1870), «Печерский монастырь под Ниж­ним Новгоро­дом» (1871), «Могила на Волге» (1874) — кажутся подготовкой к позд­ним, обоб­щаю­щим панорамам Левитана. Того же Левитана предвосхи­щают этюдные по мо­ти­ву работы конца 1870-х — например, «Домик в провин­ции. Весна» (1878), — и вообще именно Саврасов открывает для русских живо­писцев само­стоятель­ную ценность этюда. В 1890-е годы «этюдизм» станет почти всеобщей модой: камерные сюжеты будут привлекать преимуще­ствами быст­рой рабо­ты, воз­мож­ностью продемонстрировать индивидуальный непосредст­вен­ный по­черк и формальное мастерство. Саврасов развивает впервые заявленную Федо­ром Васильевым тему оттепели («Оттепель. Ярославль», 1874), а это природное состояние в русском пейзаже обретет почти символиче­ский смысл: оттепель одновременно означает невозможность пути, потому что дороги развезло, но и обещает весну, дает надежду.

В самой знаменитой картине Саврасова «Грачи прилетели» изображена как раз оттепель. С этой картины, восторженно принятой современниками, начи­нается отсчет нового пейзажного видения. Новое, в частности, в том, что ландшафт нарочито прозаичен. Красивая церковь скрыта невнятными дощатыми строе­ния­ми и кривыми березами в грачиных гнездах, снег уже потемнел, а весна еще не зазеленела. Переходное состояние природы дает, конечно, возможность насытить живопись тонкими атмосферными рефлек­сами, сделать ее динамич­ной — но оно же обнаруживает неказистость вида.

Однако на самом деле этот вид в деревне Молвитино Костромской губернии выглядел иначе. Художник специально монтировал этюды в мастерской, чтобы декларативно представить русское как бедное: такая вот «скудная природа», по слову Тютчева. Но тот же Тютчев, воспевая «край родной долготерпенья», писал: «Не поймет и не заметит / Гордый взор иноплеменный, / что сквозит и тайно светит / В наготе твоей смиренной». И в «Грачах» этот свет тоже есть — от неба, занимающего почти половину холста. Почти что романтиче­ский небесный луч освещает здесь стену храма, забор, воду пруда; оттенки жалости и восхищения по отношению к натуре оказываются смешаны.

Зрители и критики увидели эту сложность чувства в «Грачах», но не смогли оценить ее же в более поздних пейзажах Саврасова. И «Проселок», и особенно «Перелет птиц» казались слишком минимали­стскими: пустое пространство, бесконечная протяженность равнины, уходящей вдаль дороги и открытого неба, — до Саврасова так не писали, пустоту было принято чем-то заполнять и оживлять. Но снова интонация этих работ не прочиты­вается однозначно. В пространстве есть оттенок русской тоски, некой заунывной и безрадостной природной длительности. Но есть и романтическое переживание мироздания «без конца и без края», как у Блока; «свет небес высоких» (буквально из стихо­творения Фета) осеняет здесь непроходимую российскую хлябь, тотальную распутицу.

К пейзажному минимализму российского зрителя вскоре приучит ученик Саврасова Исаак Левитан. Однако в его пейзажах настроения будут, как пра­вило, разведены — пожалуй, мы не встретим печали и радости в пределах одной картины. Зато диапазон этих настроений окажется весьма широк, и каж­дое будет выражено в полную силу. «Настрое­ние» — важное слово в рассказе о Левитане: именно он считается создателем так называемого пейзажа на­строения. Здесь имеется в виду способность не только уловить состояние самой природы, но спроецировать на нее собственные чувства — и добиться равнове­сия этих составляющих. В пейзаже «должна быть история человеческой души», говорил Константин Коровин. Левитан обладал умением представить душе­вное — всеобщим. Он свободно переходил от торжествующего ликова­ния — как, например, в картине «Свежий ветер. Волга» (1895) — к сгущенной тревоге; не случайно картины «У омута», «Владимирка» и «Над вечным поко­ем» назы­вали его «мрачной трилогией». И чувства всякий раз звучат форсиро­ванно. У Саврасова, которому по справедливости следовало бы отдать пальму первен­ства в открытии пейзаж­ной души и пейзажной лирики, они звучали все-таки под сурдинку.

Левитан вообще многое воспринял от своего учителя. Даже любовь к волжской натуре — а три летних сезона 1888–1890 годов он провел в городе Плёс и впо­следствии не раз посещал его окрестности — была в какой-то мере унаследо­вана от Саврасова, практически, как уже упоминалось, открывшего (точнее, переоткрывшего после братьев Чернецовых) эти места для русских художниче­ских паломничеств. Саврасов лишил пейзажную живопись непременных при­мет красивости, избранности видов и сумел поэтизировать самые прозаи­че­ские природные мотивы. Левитан тоже не избегал прозаического, бедной нату­ры — например, его «Март» впрямую продолжает эту линию. Но ему совсем не была свойственна общая для передвижников предыдущего поколе­ния коло­ри­стическая застенчивость. Напротив, он не боится откры­того цвета: осень — золотая, лето — ослепительно-зеленое, волжская или озер­ная вода перелива­ется оттенками синего. Даже «Серый день» (это название сразу несколь­­ких пейзажей) вовсе не серый: в нем сгармонированы насы­щен­ные тона.

В живописи Левитана можно встретить и виртуозно написанные быстрые этю­ды, и эпические панорамы. Он в равной степени владел как импрессио­ни­стской техникой лепки объема отдельными цветными мазками, так и пост­им­прес­сионистским методом пастозной красочной кладки широкими пласта­ми. Умел видеть камерные ракурсы, интимную природу — но обнару­живал и лю­бовь к открытым пространствам (возможно, так компенсировалась память о черте оседлости: унизительная вероятность выселения из Москвы дамокло­вым мечом висела над художником и в пору известности, дважды вынуждая его к скоропали­тельному бегству из города). И наконец, своего рода открытие Левитана — пейзажные элегии философического толка, где природа стано­вится поводом для размышлений о круге бытия и о взыскании недости­жимой гармонии: «Тихая обитель», «Над вечным покоем», «Вечерний звон». Инте­ресно, что из них только «Тихая обитель» написана по натурным зарисов­кам монастыря в Юрьевце, прочие же две являют комбинацию разных ландшафт­ных видов. Монастырь в «Вечернем звоне» собран из двух монастырей, Саввино-Сторожевского близ Звенигорода и ­Кривозерского около Юрьевца. «Над вечным покоем» художник писал на озере Удомля возле Вышнего Волоч­ка, но использовал при этом этюд «Деревянная церковь в Плёсе при последних лучах солнца». Так что, как и Саврасов, Левитан не был рабом натуры: он дора­ба­тывал картины в мастерской согласно замыслу.

Между тем такой метод работы вовсе не пользовался популярностью у живо­писцев 1890-х годов. Они в основном как раз дорожили непосредственностью натурных впечатлений, тут же и зафиксиро­ванных. Саврасовская линия, кото­рой большинство следовало, сводилась к культивированию этюдной свеже­сти и открытой манеры письма. Разница между этюдом и картиной у многих почти исчезала. Этюд мыслился чем-то более свободным, а жажда свободы хотела осуществиться хотя бы в свободе цвета и кистевой техники. Всеобщее увле­че­ние импрессионизмом этому способствовало. Импрессионизм пони­мался просто: как способность реагировать на моментальные состояния при­роды, на случайный свет и внезапную перемену погоды. И эта острота и ско­рость реакции выражались в обнажении приемов, в том, как сквозь сюжет и поверх сюжета становился внятен сам процесс создания картины и воля художника, выбирающего те или иные выразительные средства.

Впрочем, у первого русского импрессиониста Константина Коровина все об­стояло сложнее. Он тоже, как уже упоминалось, ученик Саврасова. И многие его работы 1880–90-х годов в колористическом и световоздушном строе это ученичество обнаруживают. И шире — обнаруживают следование передвижни­ческой тради­ции в эксплуатации мотивов «бедной России». Избы, сараи, бре­вен­чатая нище­та, ноздреватый снег, лошадка, впряженная в розвальни, — подобного рода изображения можно встретить и у Левитана, и у Валентина Серова, и еще у многих. Таков словарь «русского», общепринятый еще со зна­менитой «Отте­пели» Федора Васильева 1871 года, где уныние и букваль­ная безвыходность ландшафта спроецированы на социальную жизнь.

Коровин пишет все это широ­­кой кистью, с размахом, едва ли не чрезмерным для камер­ных сцен (а они всегда камерные и сохраняют этюдную непредумыш­ленность). Это еще не тот импрессионизм, который возникнет в более поздних парижских работах художника, но нарочитая скорость письма уже его предве­щает. И вот в 1894 году Коровину предлагается новая натура. Савва Мамонтов, известный пред­при­ниматель и меценат, задумывает связать железной дорогой Архангельск и Вологду. В связи с этим ему необходимо закрепить тему Севера в обществен­ном сознании. Он устраивает Коровину и его другу Валентину Серову своего рода командировку: от Ярославля в Архангельск, Мурманск, по побе­режью Белого моря и Северного Ледовитого океана и обратно через Норвегию и Шве­цию. Северные провинции России, не слишком известные и оттого экзотиче­ские; здесь живет русский народ, однако, в отличие от народа центральных губерний, не знавший крепостного права, — это важно. В 1890-е годы расшире­ние художественной географии происходит как раз в этом направ­лении: в Архангельской губернии побывал Василий Верещагин (позже эти места будет активно писать Василий Переплетчиков), несколько героиче­ских по настрое­нию пейзажей Урала и Сибири создаст Аполлинарий Васнецов. И образ живо­писца, путешествующего по стране в поисках впечатлений, становится еще более актуален, чем прежде.

Тут стоит сделать некоторое отступление по поводу дальних окраин. В извест­ном смысле российскими провинциями могли считаться, например, Крым и частично (в периоды «замирения») Кавказ. И эти места в XIX столетии писа­ли многие живописцы, от Ивана Айвазовского до Федора Васильева, Архипа Куинджи и того же Левитана. Но их писали как пейзажи «чужого»: экзотикой были горы и море, экзотично выглядели жители крымско-татарских деревень или всадники в черкесках. Так что юридическая принадлежность южных тер­риторий Российской империи никак не была чревата их художест­венной асси­ми­ляцией. Другое дело — Север: его связь с отечественной исто­рией осознава­лась. Но было и еще одно обстоятельство, возбуждающее инте­рес. Отчасти с северной стороны, из Скандинавии и Финляндии, в Россию в конце века приходил новый стиль, стиль модерн. Это был фольклорный вариант модерна, основанный на идеях возрождения национального прош­лого — и эти же идеи культивировались в так называемом мамонтовском кружке. Художники, кото­рые подолгу жили в Абрамцево, имении Саввы Мамонтова, пробовали свои силы в ремеслах, в создании своего рода «русского дизайна». Коровин входил в эту общность и участвовал во всех мамонтовских затеях.

Результатом первой коровинской поездки на Север стало множество этюдов. Косвенно они были использованы при создании декоративных панно для па­вильона «Крайний Север», представленного на Всероссийской промышлен­ной и художественной выставке 1896 года; кстати, в постройке павильона он уча­ствовал и как архитектор. А для следующей серии панно — «Окраины Рос­сии», — экспонированной уже на Всемирной выставке 1900 года в Париже и удостоенной наград, пришлось еще дважды посетить северные края. И раз­ница между этюдами и панно, продиктованная, конечно, формальной задачей, оказывается и разницей восприятия натуры. В этюдах Коровин еще пропускает ее через фильтр привычной оптики. Избы на Севере и даже в Лапландии ничем не отличаются от изб Средней России и зафиксиро­ваны в той же свободной манере и в приглушенном колорите. Но в большинстве работ, выполненных для павильонов, уже нет никакой живописной непосредственности. Это типич­ные панно северного модерна, где виды моря, лесов и поселков спроецированы на плоскость и тяготеют к ритмическому узору, а цвет условен — даже когда изображено некое конкретное действие, как, например, в картине «Первые шаги изыскателей в тундре».

Конкретных действий много и в этюдах, и в панно; вообще много сцен с лю­дьми. И этот русский народ уже не тот, угнетенный и поругаемый, который был объектом рефлексии художников предшествующего поколения. Люди при деле: они строят узкоколейку, ловят рыбу, охотятся на тюленей и моржей или просто толпятся на базаре или на пристани. И красоч­ность толпы, ее празд­­нич­ный колорит предвещает новый ракурс в восприятии «народного». Этот новый ракурс изменит путь развития и пейзажной живо­писи, и живописи жанровой, бытовой.

До рубежа веков эти жанры расходи­лись. Если в пейзаже и присутствовали люди, то в качестве стаффажа — для масштаба, для разметки и оживления простран­ст­ва. А в бытовом жанре они выступали крупным планом в повество­вательных сюжетах, демонстрирующих некий случай, социально отчетливую ситуацию. Такое положение дел установилось как раз во второй половине XIX столетия, когда подробный рассказ с моралью занял в русской живописи доми­нирую­щую позицию. Прежде (например, в живописи венециановцев) пейзаж более активно включал в себя обитателей и жанровое начало в целом. И вот спустя много лет сближение происходит вновь.

Трудно однозначно отнести по тому или иному ведомству, например, «ярмар­ки» и «гулянья» Бориса Кустодиева или Константина Юона: это в равной степени городские пейзажи и бытовые сцены. Тема обоих — русская провин­ция. Или даже, точнее, красота русской провин­ции. У Кустодиева это ощуще­ние красоты в значительной мере откорректиро­вано авторской иронией: он ис­пользует отсылки к лубку, к раскрашенной олеографии  Олеография — распространенный во второй половине XIX века способ репродукции жи­вописи, выполненной маслом, при котором мазки кисти и рельеф холста имитиро­вались тиснением., вообще к на­родному пониманию красивого как цветного, пыш­ного, изобильного. Юон подходит к натуре более простодушно; он и в целом больше с ней связан — и в языке, тяготеющем к импрессионизму, и в докумен­тальной верности видов. Его лю­бимые места — Торжок, Ростов Великий, Углич, Сергиев Посад, окре­стно­сти Новгородской и Тверской губерний, и они узнаются. Кустодиевские «гулянья» в основном написаны в Костромской области — там у него была дача-мастерская, — а некоторые «ярмарки» представляют Кинешму, которую он тоже любил и часто посещал. Однако известно, что он много фотографи­ро­вал, а потом комбинировал фрагменты съемки. Так что нередко конкретные виды местности соединялись у него в обобщенный образ. Образ не столько провинциального города, сколько национального бытия как такового — сча­стливого, праздничного.

Любопытно, что оба художника изображают города, а не деревни или ланд­шафтные просторы. Именно старые русские города в начале XX века претен­дуют на то, чтобы стать воплощением «настоящей России». «Настоящей» — потому что там, по распространенному мнению, сохранилась среда народной жизни, ее ритуалов и обычаев, типов и характеров. Акцент на сохранности тоже важен: в это время популярной живописной темой становится старина — архитектурная, усадебная и прочая (особенно охотно ее писали пейзажисты, объединившиеся в 1903 году в Союз русских художников: Петр Петровичев, Василий Переплет­чиков, Станислав Жуковский). Древнерусские соборы дела­ются отдельной темой пейзажей и попадают в кадр массовых сцен. У Юона крошечные человечки передвигаются на их фоне, а кустодиевская провинция гуляет буквально под перезвон колоколов.

Привычное словосочетание «глухая провинция» теряет смысл. Так называлась, между прочим, одна из картин Алексея Степанова, одного из учредителей Союза русских художников, и там натура была, по существу, деревенской, с серыми избами. А у Кустодиева города пестрят вывесками магазинов и теа­тров и по ним ходят принаряженные горожане, которые и есть народ. У Юона солнечная погода соответствует солнечному настроению — и осле­пительно-белый снег зимой совсем не требует, как было положено прежде, непременных рефлексов от серого неба и приглушения цвета. В полифониче­ской сутолоке групп и микрособытий возникает атмосфера счастливой страны, но эта стра­на — на картинах Кустодиева особенно — увидена словно в перевер­ну­тый бинокль как далевой, вымечтанный образ. И Кустодиев, и Юон возвра­щались к этому образу и в советские годы.

Характерно, что и Москва в этой оптике ничем не отличается от провинции. Юон писал московские сцены: те же человечки, пешие или в санях, раскиданы по пространству, замкну­тому архитектурной декорацией. Столица не обнару­жи­вает своей столичности, но акцентирует принадлежность «русскому духу». Прежнее противопоставление столичного и провинциального больше не рабо­тает. Теперь актуальна другая ось: на одном ее конце исконное, национальное; на другом — заимствованное, европейское. Москва вместе с провинцией — против Петербурга, «умышленного города», как называл его Достоевский. Кра­соту Петербурга откроют художники из объединения «Мир искусства», убеж­денные западники; гравюры Анны Остроумовой-Лебедевой или Мсти­слава Добужинского с видами петербургской архитектуры будут распростра­няться в открытках. Но это уже другая история. 

arzamas.academy

Solla.site Русский пейзаж. Шишкин, Саврасов, Левитан, Каменев и др.

Пейзаж – это один из жанров живописи. Русский пейзаж -жанр очень важный как для русского искусства, так и для русской культуры в целом. Пейзаж изображает природу. Природные ландшафты, природные пространства. Пейзаж отображает восприятие природы человеком.

Святой Иоанн Предтеча в пустыне

Первые кирпичики для развития пейзажной живописи заложили иконы, фоном которых и были, собственно, пейзажи. В 17-ом веке мастера стали отходить от иконописных канонов и пробовать что-то новое. Именно с этого времени живопись перестает «стоять на месте» и начинает развиваться.

М.И. Махеев

В 18-ом веке, когда русское искусство приобщается к европейской художественной системе, пейзаж в русском искусстве становится самостоятельным жанром. Но в это время он направлен на фиксацию действительности, которая окружала человека. Фотоаппаратов еще не было, а вот желание запечатлеть знаменательные события или произведения архитектуры было уже сильным. Первые пейзажи, как самостоятельный жанр в искусстве, представляли собой топографические виды Петербурга, Москвы, дворцов и парков. 

Ф.Я. Алексеев. Вид на Воскресенские и Никольские ворота и Неглинный мост от Тверской улицы в Москве

Ф.Я. Алексеев

С.Ф. Щедрин

Ф.М. Матвеев. Итальянский пейзаж

В начале 19-го века русские художники пишут в основном Италию. Италия считалась родиной искусства и творчества. Художники обучаются за границей, подражают манере иностранных мастеров. Русская природа считается невыразительной, скучной, поэтому даже исконно русские художники пишут иностранную природу, отдавая ей предпочтение как более интересной и художественной. В России радушно встречают иностранцев: живописцев, учителей танцев и фехтования. Русское высшее общество говорит на французском языке. Русских барышень обучают французские гувернантки. Все иностранное считается признаком высшего общества, признаком образованности и воспитанности, а проявления русской национальной культуры — признак дурного вкуса и грубости. В знаменитой опере П.И. Чайковского, написанной по бессмертной повести А.С. Пушкина «Пиковая дама» французская гувернантка ругает княжну Лизу за то, что она пляшет «по-русски», это было стыдно для дамы из высшего общества. 

С.Ф. Щедрин. Малая гавань в Сорренто с видом на острова Искья и Прочидо

И.Г. Давыдов. Предместье Рима

С.Ф. Щедрин. Грот Матроманио на острове Капри

В середине 19-го века, русская интеллигенция и художники в частности начинают задумываться о недооцененности русской культуры.  В русском обществе появляются два противоположных направления: западники и славянофилы. Западники считали, что Россия это часть общемировой истории и исключали ее народную самобытность, в то время как славянофилы считали, что  Россия – особенная страна, с богатой культурой и историей. Славянофилы считали, что путь развития России должен коренным образом отличаться от европейского, что русская культура и русская природа достойны того, чтобы описывать ее в литературе, изображать на полотнах,  и запечатлевать в музыкальных произведениях.

Ниже будут представлены картины, на которых будут изображены пейзажи Русской земли. Для удобства восприятия картины будут перечислены не в хронологическом порядке и не по авторам, а по временам года, к которым можно отнести картины.

Саврасов. Грачи прилетели

Русский пейзаж. Саврасов «Грачи прилетели»

Обычно с весной ассоциируется душевный подъем, ожидание радости, солнца и тепла. Но, на картине Саврасова «Грачи прилетели» мы не видим не солнца, ни тепла, и даже храмовые купола написаны серыми, как буд-то еще непроснувшимися красками.

Весна в России часто начинается робкими шагами. Тает снег, и в лужах отражается небо и деревья. Грачи заняты своим грачиным делом – строят гнезда. Корявые и голые стволы берез утончаются, поднимаясь к небу, как буд-то тянутся к нему постепенно оживая. Небо, на первый взгляд серое, наполнено оттенками синего, а края облаков немного осветлены, как будто проглядывают лучи солнца.

С первого взгляда картина может производить мрачное впечатление, и не каждый может почувствовать ту радость и торжество, которая бала заложена в ней художником. Эта картина была впервые представлена на первой выставке товарищества передвижников в 1871 году. И в каталоге этой выставки она называлась «Грачи прилетели!» в конце названия стоял восклицательный знак. И вот эта радость, которая только ожидается, которой еще нет на картине, была выражена именно этим восклицательным знаком. Саврасов даже в самом названии старался передать неуловимую радость от ожидания весны. Со временем восклицательный знак потерялся и картина стала называться просто «Грачи прилетели».

Именно эта картина начинает утверждение пейзажной живописи как равноправного, а в каких-то периодах ведущего жанра русской живописи.

И. Левитан. Март

Русский пейзаж. И. Левитан. Март

Март это очень опасный месяц – с одной стороны вроде бы как светит солнце, ну а с другой бывает очень холодно и промозгло.

Эта весна воздуха напоенного светом. Здесь уже более отчетливо чувствуется радость от прихода весны. Её еще пока как буд-то не видно, она только в названии картины. Но, если присмотреться повнимательнее, то можно почувствовать теплоту стены, согретую солнцем.

Синие, насыщенные, звонкие тени не только от деревьев и их стволов, но и тени в снеговых рытвинах, по которым прошел человек

М. Клод. На пашне

Русский пейзаж. М. Клод. На пашне

На картине Михаила Клода человек (в отличие от современного городского жителя) живет в едином ритме с природой. Природа задает ритм жизни человеку, который живет на земле. Весной человек вспахивает эту землю, осенью –убирает  урожай. Жеребенок на картине, как продолжение жизни.

Для русской природы характерна равнинность – здесь редко встретишь горы или возвышенности. И вот это отсутствие напряжения и пафоса Гоголь удивительно точно характеризовал как «беспорывность русской природы». Именно эту «беспорывность» и стремились передать в своих картинах русские художники-пейзажисты 19-го века.

Паленов. Московский дворик

Русский пейзаж. Паленов «Московский дворик»

Одна из самых обаятельных картин в русской живописи.  Визитная карточка Поленова. Это городской пейзаж, в котором мы видим обычную жизнь московских мальчишек и девчонок.  Не всегда даже сам художник понимает значимость своих работ. Здесь изображена и городская усадьба и уже заваливающийся сарай и дети, лошадь и над всем этим мы видим церковь. Здест и крестьянство и барство и дети и работа и Храм – все приметы русской жизни. Вся картина пронизана воздухом, солнцем и светом – поэтому она такая притягательная и на нее так приятно смотреть. Картина «Московский дворик» согревает душу своим теплом и простотой.

Резиденция американского посла Спасс-хаус

Сегодня, на Спасо-песковском переулке, на месте дворика, изображенного Паленовым находится резиденция американского посла Спасс-хаус. 

И.Шишкин. Рожь

Русский пейзаж. И.Шишкин. Рожь

Жизнь русского человека  в 19 в была тесно связана с ритмами жизни природы: посев хлеба, взращивание, сбор урожая. В русской природе есть широта и пространство. Художники в своих картинах стараются это передать.

Шишкина называют «царь леса», потому, что больше всего у него лесных пейзажей. А здесь мы видим равнинный пейзаж с засеянным ржаным полем. У самого края картины начинается дорога, и,  петляя, бежит среди полей. В глубине дороги, среди высокой ржи мы видим крестьянские головы в красных платках. На заднем плане изображены могучие сосны, которые как великаны шагают через это поле, на некоторых мы видим признаки увядания. Это жизнь природы – старые деревья увядают, новые появляются. Над головой небо очень чистое, а ближе к горизонту начинают собираться облака. Пройдет несколько минут и облака передвинутся ближе к переднему краю и пойдет дождь. Об этом же нам напоминают и птицы, которые летают низко над землей – туда их прибивает воздух и атмосфера.

Первоначально Шишкин хотел назвать эту картину «Родина». Во время написания этой картины Шишкин думал об образе Русской земли.  Но потом он ушел от этого названия, чтобы не было лишнего пафоса. Иван Иванович Шишкин любил простоту и естественность, считая, что именно в простоте правда жизни.

Ефимов-Волков. Октябрь

Русский пейзаж. Ефимов-Волков. «Октябрь»

«Есть в осени первоначальной…»

Федор Тютчев

Есть в осени первоначальной
Короткая, но дивная пора —
Весь день стоит как бы хрустальный,
И лучезарны вечера…

Где бодрый серп гулял и падал колос,
Теперь уж пусто всё — простор везде,-
Лишь паутины тонкий волос
Блестит на праздной борозде.

Пустеет воздух, птиц не слышно боле,
Но далеко ещё до первых зимних бурь —
И льётся чистая и тёплая лазурь
На отдыхающее поле…

Картина Ефимова-Волкова «Октябрь» передаёт лирику осени. На переднем плане картины – с огромной любовью выписана молодая березовая роща. Хрупкие стволы березок и бурая земля, засыпанная осенней листвой. 

И. Левитан. Осень золотая

Русский пейзаж. И. Левитан. «Осень золотая»

Гимн осени. Игра цвета и света в маленькой речушке. Тверская губерния, имение Турчаниновых. Горка. Изменчивость цвета, разнообразие оттенков золотого цвета. Он то густой, то более мягкий и тонкий, то совсем прозрачный. И вот это движение и  жизнь цвета заставляет нас ощутить жизнь самой природы.

Л. Каменев. Зимняя дорога

Русский пейзаж. Л. Каменев. «Зимняя дорога»

На картине художник изобразил безкрайний снежный простор, зимнюю дорогу, по которой лошадь с трудом тащит дровни. Вдали виднеются деревня и лес. Ни солнца, ни луны, только унылые сумерки. В изображении Л. Каменева дорога занесена снегом, по ней мало кто ездит, она ведет в занесенную снегом деревню, где нет света ни в одном окне. Картина создает тоскливое и печальноенастроение.

И. Шишкин. На севере диком

И снится ей все, что в пустыне далекой,
      В том крае, где солнца восход,
Одна и грустна на утесе горючем
      Прекрасная пальма растет.

И. Шишкин. «На севере диком»

Картина  Шишкина  является художественным воплощением мотива одиночества, воспетого Лермонтовым в поэтическом произведении «Сосна».

 Елена Лебедева, графический дизайнер solla.site, преподаватель компьютерной графики .

Провела урок по этой статье в средней школе. Дети угадывали авторов стихотворений и названия картин. Судя по их ответам, литературу школьники знают намного лучше чем искусство)))

 Похожие статьи

solla.site

Русские художники.Чарующие пейзажи художника Басова Сергея: falyosa — LiveJournal

. Это цитата

Чарующие пейзажи художника Басова Сергея

Очень понравились пейзажи Басова Сергея. Такое все родное: и пруд, и лопухи у воды, и березки с соснами , эти рощицы , и тропинки, по которым много раз пробежали чьи-то ноги… туман над водой и даже плавающие утки и гуси. Так хочется  все это  обнять .

Сергей Басов родился в Йошкар-Оле в 1964 году. Окончил Казанский
авиационный институт, во время учёбы в котором продолжал увлекаться живописью — любимым с детства занятием.
Не имея официальных дипломов о художественном образовании, Сергей шлифовал своё мастерство самостоятельно.
Сейчас работы Басова — желанные гости в известной столичной Галерее Валентина Рябова, и непременные участники Международных артсалонов в Центральном Доме Художника и Арт Манеже. Художник продолжает традицию русской классической пейзажной живописи XIX века.
Искусствоведы называют Сергея Басова одним из лучших представителей современного российского реализма, отмечая его безупречный вкус, удивительное поэтическое восприятие мира и совершенную живописную технику.
Он член Международного Художественного Фонда и Профессионального Союза Художников.

Пруд

Утро в березовом лесу

Туманное утро

В его работах нет импрессионистской мимолетности и авангардных изысков.
Есть лишь одна чарующая простота, понятная и ценная во все времена.Критики считают Басова одним из лучших представителей современного российского реализма. Его пейзажи называют «живописными элегиями».

Вечер

Вечер на озере

В деревне

В самых обыденных и бесхитростных сюжетах — затерянном в лесах озере, безымянной речушке, роще на краю поля — он способен открыть зрителю целый мир, богатый на эмоции и чувственные ощущения.
Сергей Басов вместе с тем давно состоялся как зрелый живописец, обладающий индивидуальной, оригинальной манерой письма и внимательным, заинтересованным взглядом на мир, наблюдениями за которым он щедро делится с окружающими.
Многие наши соотечественники, надолго уезжая за границу, увозят в подарок зарубежным друзьям или просто себе на память частичку России, запечатленную в пейзажах Басова. Неизъяснимую прелесть уголков русской природы средней полосы художник передает на своих полотнах в тонкой, лиричной манере, с удивительной теплотой и любовью.

Сельский мотив

Березовая роща

Березы у воды

Воспоминания о Сибири

Заветная тропинка

Казанка

Лиственный лес.Туман

Озеро в лесу

Пейзаж с рекой

Старые ветлы

Теплый летний день

Утро

Август

Яркий осенний день

Осень

Осенний пруд

Осенняя роща

Сельский пруд осенью

Мороз

Морз и солнце

Горы

Зимняя река

Зимний полдень

Снежное царство

Начало апреля

«…Один из лучших представителей современного российского реализма, Сергей Басов активно работает с начала 90-х годов прошлого века. В совершенстве владея живописной техникой, обладая безупречным вкусом и чувством стиля, он создает удивительно поэтичные произведения, неизменно находящие прочувствованный отклик в сердцах благодарных зрителей,— людей самых разных вкусов и взглядов, весьма отличных друг от друга по своему мироощущению и складу характера.

Изобразительный мир, который создает художник и в котором он живет это, прежде всего окружающая нас природа. Бесхитростные и даже обыденные мотивы, избираемые художником, как-то лесные озерца и речушки, овраги, лесные тропинки и проселки, преображаются в очень тонкие, трепетные произведения, своеобразные живописные элегии.

На многочисленных художественных выставках в столичных и провинциальных городах можно увидеть прекрасные работы в реалистической, академической манере. И, конечно, есть глубокая внутренняя взаимосвязь между положительными явлениями в современном российском искусстве и возрождением страны. Художник Сергей Басов вносит в это благородное дело свою достойную лепту.

Пейзажи мастера являются ценными экспонатами многих частных и корпоративных коллекций в России и за рубежом…»

Яков Вайсфельд, искусствовед

Персональный сайт художника

falyosa.livejournal.com

Зимние пейзажи русских художников — ХРОНИКИ ПОСЛЕДНЕГО РУБЕЖА — LiveJournal

КЛЕВЕР Юлий — Закат солнца зимой

САВРАСОВ Алексей — Зимний пейзаж

ВЕЛЬЦ Иван — Иней

ВЕЛЬЦ Иван — Весной в окрестностях Петербурга

КОЛЕСНИКОВ Степан — Зимний пейзаж

ГОРБАТОВ Константин — Зимний пейзаж с церковью. 1925

КРЫЖИЦКИЙ Константин — Лес зимой

КРЫЖИЦКИЙ Константин — Ранний снег

КРЫЖИЦКИЙ Константин — Повеяло весной

КОНДРАТЕНКО Гавриил — Зима. У околицы

ЛАГОРИО Лев — Возка льда

ВОЛКОВ Ефим — Первый снег

ЕНДОГУРОВ Иван — Начало весны

ЛЕВИТАН Исаак — Март

ЖУКОВСКИЙ Станислав — Зима

АНОХИН Николай — Февральский наст

Зимние пейзажи русских художников

aloban75.livejournal.com

Коллекция Валерия Воронина «РУССКИЙ ПЕЙЗАЖ»

Добро пожаловать на сайт «Русский пейзаж»!

Любителям изобразительного искусства предоставляется возможность познакомиться с произведениями живописи и графики более чем двухсот художников Москвы, Санкт-Петербурга, а также многих регионов России и Молдавии.

Как следует из названия сайта, большинство произведений коллекции являются пейзажами. В основном они написаны в ХХ веке. Кроме фотографий произведений, на сайте приводятся известные сведения о местах, изображенных на пейзажах, об истории их написания и бытования.

Настоящий сайт является некоммерческим проектом, созданным с просветительской целью. Основной его задачей является популяризация русского реалистического искусства. Поэтому на сайте приводятся биографические справки о художниках с основными сведениями об их творческой жизни, фото- и видеоматериалы, статьи, отзывы и воспоминания искусствоведов, близких друзей и коллег. Отдельно даны сведения о литературе, посвященной их деятельности, а также о литературных произведениях, написанных самими художниками.

Поскольку многие художники проявили свой талант не только в изобразительном искусстве, но и в литературе, на сайте можно познакомиться с примерами их литературного творчества.

В разделе «Публикации» предполагается размещение материалов касающихся как общих вопросов истории и теории искусств, так и творчества художников.

Ввиду большого объема накопленного материала, наполнение сайта потребует некоторого времени, за что заранее приношу свои извинения. Сайт только создается, поэтому возможны изменения, которые будут продиктованы практикой его работы. Главное, чтобы сайт был интересен и удобен для Вас – дорогие любители русского искусства.

Надеюсь на Ваше благосклонное внимание, искренне Ваш, 

                                                                                                                                                                            Валерий Воронин

P.S. Буду признателен за Ваши замечания и предложения по улучшению работы сайта, а также за возможные отзывы о художниках, о произведениях и публикациях, приведенных на сайте.

Как с нами связаться

Написать на почту [email protected]

russkiy-peyzazh.ru