Девушка на войне: Сила слабых: женщины на Великой Отечественной войне

Сила слабых: женщины на Великой Отечественной войне

Празднуя 8 Марта, нельзя не отдать дань памяти и уважения советским женщинам, вставшим в годы Великой Отечественной войны на защиту Отечества.

Представительницы слабого пола держали на своих плечах тыл, сохраняли детей, защищали страну наравне с мужчинами. Они служили в Красной армии, участвовали в партизанском движении, принимали самое непосредственное и деятельное участие в изгнании оккупантов с советской земли и в полном их разгроме.

Как известно, энтузиазм женщин, их стремление идти на защиту Отечества проявлялись во все времена. Но если раньше участие женщин в боевых действиях носило эпизодический характер, то в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 годов оно приобрело массовый масштаб: мобилизация сотен тысяч женщин в армию проводилась на основе приказов народного комиссара обороны СССР, хотя принцип добровольности также учитывался. Женщины призывались в Красную армию, Военно-Морской Флот и в Войска НКВД для замены мужчин в тыловых частях и в учреждениях, а также в некоторых боевых войсках.

Призыв проводился через районные и городские военные комиссариаты по согласованию с центральными и местными советскими, партийными и комсомольскими организациями. Годные к военной службе женщины в возрасте от 19 до 30 лет призывались и направлялись в войсковые части и учреждения, а в возрасте до 45 лет — в стационарные тыловые учреждения.

В СССР за четыре года войны было мобилизовано (за вычетом повторно призывавшихся) 29 млн 575 тыс. человек. А всего вместе с кадровым составом, находившимся к 22 июня 1941 года на действительной военной службе в Красной армии и Военно-Морском Флоте, в течение всей войны надевали шинели 34,5 млн человек. Всего же на военную службу с 1941 по 1945 годы было призвано 490 235 женщин.

Из числа призванных лиц женского пола направлено: в части ПВО — 177 065 человек, в части связи — 41 886, в части ВВС — 40 209, в женские формирования и школы — 14 460, в автомобильные части — 18 785, на курсы поваров — 28 500, в военно-санитарные части и учреждения — 41 224, в части и учреждения ВМФ — 20 889, в железнодорожные части НКПС — 7500, в части МПВО НКВД — 70 458, в другие (фронтовые, окружные и армейские) части и учреждения Красной армии — 29 259 человек.

На 01.01.1945 года военнослужащие-женщины по составам распределялись так: офицеров — 70 647, сержантов —
113 990, солдат — 276 809, слушателей и курсантов — 2057.

К другой категории женщин следует отнести тех, которые были приняты путем вольного найма на замещение соответствующих должностей в штабы войск и сил флота, соединения, части, учреждения, предприятия (в том числе и в действующей армии).

Не было такой военной специальности, которой не овладели бы женщины во время войны. И везде они показали себя как истинные патриотки. За мужество, самоотверженность, героизм, проявленный на полях сражений, 150 тыс. женщин были награждены орденами и медалями, 96 человек стали Героями Советского Союза и Российской Федерации.

По инициативе ЦК ВЛКСМ в 1942 году в системе Всевобуча, образованного при Народном комиссариате обороны 1 октября 1941 года, были созданы комсомольско-молодежные подразделения, в состав которых входили и девушки. Было подготовлено свыше 222 тыс. женщин — бойцов-специалистов, в их числе: минометчиц — 6 097 человек, станковых пулеметчиц — 4 522, ручных пулеметчиц — 7 796, стрелков-автоматчиц — 15 290, стрелков-снайперов — 102 333, связистов всех специальностей — 45 509 человек.

Впервые в истории в годы Отечественной войны в Вооруженных Силах нашей страны появились женские боевые формирования. Из женщин-добровольцев было сформировано три авиационных полка: 46-й гвардейский ночной бомбардировочный, 125-й гвардейский бомбардировочный, 586-й истребительный авиационный полк; а также 1-я женская добровольческая стрелковая бригада ВВ НКВД СССР, Отдельный женский запасной стрелковый полк, Центральная женская школа снайперской подготовки, Отдельная женская рота моряков.

Самое многочисленное представительство участниц Великой Отечественной войны среди других специальностей составляли женщины-медики. Из общего числа врачей, которых в действующей армии насчитывалось около 700 тысяч, женщин было 42 %, а среди хирургов — 43,4 %. Средними и младшими медицинскими работниками на фронтах служили более двух миллионов человек. Женщины составляли большинство — свыше 80 %. За особое мужество и героизм 15 женщин-медиков удостоены звания Героя Советского Союза.

Женщины-прачки на передовой стирали окровавленные, соленые от пота и черные от грязи и копоти нательные комплекты бойцов. По воспоминаниям участниц Великой Отечественной войны, нагрузка была нечеловеческая, но они справлялись. Норма стирки на человека порой доходила до 400 нательных комплектов за 16 часов! Замачивали их в прорезиненных чанах — запах крови стоял невыносимый. А потом терли на стиральных досках. В этом аду, где небо смешивалось с землей, женщины работали днем и ночью, практически без отдыха. И так не месяц, не два, а годы…

Бывший командующий 62-й армией Маршал Советского Союза В.И. Чуйков в своих воспоминаниях тепло отзывался о санитарках армии. В частности, он писал: «В дивизии Батюка служила санитарка Тамара Шмакова. Я знал ее лично. Она прославилась тем, что выносила тяжелораненых с передовой линии боя, когда, казалось, нельзя было руку поднять над землей. Многие, оставшиеся в живых, должны благодарить ее за спасение. И таких героинь, как Тамара, в 62-й армии было немало. В списках награжденных по частям 62-й армии числилось свыше тысячи женщин. Среди них: Мария Ульянова, которая с начала и до конца обороны находилась в доме сержанта Павлова; Валя Пахомова, вынесшая с поля боя более ста раненых; Надя Кольцова, награжденная двумя орденами Красного Знамени; врач Мария Вельяминова, перевязавшая под огнем на передовой позиции не одну сотню бойцов и командиров; Люба Нестеренко, которая, оказавшись в осажденном гарнизоне старшего лейтенанта Драгана, сделала перевязки десяткам раненых гвардейцев и, истекая кровью, умерла с бинтом в руках возле раненого товарища. Я вспоминаю женщин-врачей, работавших в медсанбатах дивизий и на эвакопунктах при переправе через Волгу, каждая из которых в течение ночи перевязывала сто, а то и больше раненых. Известны случаи, когда медперсонал эвакопункта за одну ночь отправлял на левый берег по две – три тысячи раненых…».

Кроме медицины, больше, чем в ПВО, ни в одном из видов Вооруженных Сил не служило столько женщин. В некоторых полках и дивизиях число женщин доходило до 50–100 % личного состава. А на Северном фронте ПВО в отдельных частях и подразделениях их число составляло 80–100 % личного состава.

Нельзя не восхищаться отвагой девушек, служивших в зенитно-пулеметных частях. При налетах вражеской авиации все прятались в укрытия, а они становились к орудию, чтобы дать отпор врагу. Примечательно, что с 1943 года в части ПВО направлялись женщины на укомплектование должностей военнослужащих не только обслуживающего состава, но и боевых расчетов (разведчиков, орудийных номеров, номеров зенитных пулеметов, прожекторных станций, постов аэростатного заграждения и многих других). К концу войны женщины составляли до 24 % численности Войск ПВО.

Призыв женщин позволил высвободить из Войск ПВО и направить на фронт до 300 тыс. мужчин, годных к строевой службе.

Немало женщин и девушек служило в зенитной артиллерии ПВО страны. В Московском учебном центре ПВО, на курсах и в военных школах они успешно осваивали боевую технику и выполняли обязанности прибористок, наводчиц, пулеметчиц, связисток, командиров зенитно-пулеметных расчетов.

Бесстрашие советских женщин-летчиц поражало даже фашистов. Сражавшиеся наравне с мужчинами, они неоднократно выходили победителями в воздушных схватках. 28 женщин удостоены звания Героя Советского Союза. Одна из них — стрелок-радист бомбардировщика Пе-2 99-го отдельного гвардейского разведывательного полка 15-й воздушной армии гвардии старшина Н.А. Журкина, совершившая 87 боевых вылетов и участвовавшая в 30 воздушных боях, — стала полным кавалером ордена Славы. А командир 46-го гвардейского ночного бомбардировочного полка гвардии подполковник Е.Д. Бершанская была единственной женщиной, награжденной орденами Суворова 3-й степени и Александра Невского.

Летчицы воевали не только в женских авиационных полках. Они несли службу и в других частях ВВС. Герой Советского Союза полковник В.С. Гризодубова командовала 101-м авиационным полком дальнего действия, а затем бомбардировочным авиаполком. Она совершила около двухсот боевых вылетов, доставляя партизанам оружие, взрывчатку, продовольствие и вывозя раненых.

Капитан А.А. Егорова была единственной женщиной-пилотом в 805-м штурмовом авиаполку. 277-й боевой вылет оказался для нее трагическим. 16 штурмовиков во главе с А.А. Егоровой выполняли боевое задание по поддержке сухопутных частей на польской земле за Вислой в районе Магнушева и Пулавы. Летчикам преградила путь плотная завеса огня. Но они прорвались вглубь обороны врага, вышли в тылы, обнаружили то, что искали — колонну танков, и навели на нее всю мощь артиллерийских реактивных систем. Но одновременно усилили огонь и вражеские зенитчики. Самолет Егоровой был подбит и упал на вражескую территорию. В бессознательном состоянии Анна попала в плен, вынесла все муки и ужасы концентрационных лагерей, осталась навсегда инвалидом. К 20-летию Победы советского народа в Великой Отечественной войне Анне Александровне Егоровой (Тимофеевой) за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронтах борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом отвагу и героизм присвоено звание Героя Советского Союза.

Не менее сложной и ответственной была служба в частях связи. Всего на фронтах Отечественной войны было более 130 тыс. женщин-связисток, из них 14 удостоены звания Героя Советского Союза, в том числе 12 посмертно. Женщинам-военнослужащим были по плечу должности как офицеров, так и различных младших специалистов. Женщинами комплектовались на 85–90 % должности телеграфистов аппаратов Бодо, СТ-35 и Морзе на телеграфных станциях корпусов, армий и фронтов. На радиоузлах этих объединений радистами радиостанций большой и средней мощности на 70–80 % были также представительницы слабого пола. Частично комплектовались женщинами должности радистов маломощных радиостанций стрелковых дивизий и полков. На центральных телефонных станциях корпусов, армий и фронтов, а также ЦТС дивизий тоже несли службу в основном женщины. Только они работали почтовыми сортировщицами на пунктах военно-полевой почты. Значительный процент женщин был среди механиков телеграфа, электромехаников, радио- и телефонно-телеграфных мастеров в армейских и фронтовых частях связи.

4 июня 1942 г. вышел приказ народного комиссара обороны СССР № 0459 о замене отдельных должностей в автобронетанковых военно-учебных заведениях и в тыловых учреждениях Красной армии военно- служащих-мужчин вольнонаемным составом и женщинами. Вместе с тем немало женщин служило в бронетанковых и механизированных войсках механиками-водителями, стрелками-радистами, командирами танков, танковых подразделений. Многие имена этих смелых женщин известны. После гибели на фронте мужа Мария Октябрьская на собственные сбережения построила танк Т-34, который назвала «Боевая подруга». Пройдя обучение на курсах механиков-водителей, получила звание сержанта и была зачислена в танковый батальон 2-го Тацинского полка 26-й гвардейской Ельнинской танковой бригады. С октября 1943 года на своем танке она сражалась на Западном фронте. 17 января 1944 года при освобождении железнодорожной станции Крынки Витебской области получила тяжелое ранение. 15 марта 1944 года Октябрьская скончалась во фронтовом госпитале Смоленска. Указом Президиума Верховного Совета СССР гвардии сержанту Октябрьской Марии Васильевне посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

В стрелковых частях и подразделениях много женщин сражались пулеметчиками и автоматчиками. Отдельный женский запасный стрелковый полк, сформированный в ноябре 1942 года при Московском военном округе, подготовил
5 175 женщин-бойцов и командиров Красной армии: 3 892 рядовых, 986 сержантов и старшин и 297 офицеров.

Представительницы слабого пола служили и в Военно-Морском Флоте. В 1942 году только по путевкам комсомола на флот пришло до 25 тысяч девушек, заменивших электриков, радистов, топографов, кино- и радиомехаников, лаборантов, шоферов, писарей, библиотекарей, санитаров и поваров.

Женщины не только осваивали военные специальности, но и занимали исконно мужские должности. Например, Герой Социалистического Труда Анна Щетинина стала первой в мире женщиной-капитаном дальнего плавания. В тяжелейших условиях первых месяцев войны Анна Ивановна на пароходе «Сауле» совершала поистине «огненные» рейсы, перевозя различные грузы и войска, участвовала в эвакуации Таллина. То время было скупым на награды, но капитана Щетинину посчитали достойной боевого ордена Красной Звезды. В представлении было написано: «За образцовое выполнение задания правительства и военного командования и проявленное мужество в операциях на Балтике». Осенью 1941 года Щетинина вернулась на Дальний Восток, где до конца войны командовала различными судами, перевозя грузы, в том числе и по ленд-лизу. Не раз ходила в США и Канаду, где ее всегда очень тепло встречали. В 1945 году Анна Ивановна участвовала и в боевой операции, высаживая десант на Сахалин.

Елена Чухнюк — первая женщина-машинист паровоза, удостоенная высокого звания Героя Социалистического Труда во время Великой Отечественной войны за исключительные заслуги в обеспечении фронта и народного хозяйства Советского Союза. Она работала в спецформировании НКПС (паровозной колонне № 4 Особого резерва) машинистом паровоза на прифронтовых участках железных дорог СССР. Спасала составы под Ельцом, Сталинградом, Курском. Под бомбежками вражеской авиации и под артиллерийскими обстрелами водила военные эшелоны с оружием и боеприпасами к линии фронта. Возвращалась с ранеными, оборудованием заводов и фабрик.

 

Весомый вклад в борьбу с оккупантами внесли женщины и в партизанских формированиях. История не знала столь массового участия женщин в партизанском движении, как в годы Великой Отечественной войны. По учетным данным Центрального штаба партизанского движения на 1 января 1944 года из 287 453 советских патриотов, участвовавших в партизанской борьбе, было 26707 женщин, а в отдельных отрядах они составляли около четверти всех партизан.

Победа ковалась не только на фронте. Она рождалась на фабриках и заводах, которые обеспечивали войска боеприпасами и снаряжением, она рождалась на полях и фермах колхозов и совхозов, бесперебойно снабжавших армию продовольствием. «Все для фронта, все для победы!» — такими мыслями жили труженики тыла.

Женщинам пришлось освоить множество профессий в тылу, когда мужчины ушли на войну, ведь кто-то должен был встать к станку, сесть за руль автомобиля и трактора, стать обходчиком железных дорог, металлургом. В промышленности было занято 5 млн женщин, причем многим из них были доверены командные посты — директоров, начальников цехов, мастеров.

Процент женщин, занятых в народном хозяйстве страны, к 1944 году по сравнению с 1940 годом возрос на 19 %, а в промышленности — на 12 %.

Женщины, работавшие в тылу, участвовали в сборе денежных средств в фонд обороны. Они заботились о семьях фронтовиков, о детях, эвакуированных в тыл и потерявших родителей, участвовали в отправке на фронт коллективных и индивидуальных посылок.

В годы Великой Отечественной войны особенно возросла роль женщин в сельском хозяйстве. Наиболее трудоспособная и квалифицированная часть мужского населения села ушла на фронт. Сотни тысяч колхозников и колхозниц, тружеников совхозов были мобилизованы для работы в промышленности, на лесозаготовках, а в прифронтовых районах — на строительство оборонительных сооружений. На поля вышло все трудоспособное сельское население — от подростков до стариков. Женщины в колхозе и совхозе всегда были большой силой, теперь же все заботы почти целиком легли на их плечи, на их трудовые руки.

В первом военном году сельскохозяйственным трудом, главным образом в колхозах, было занято 19 млн женщин. Сотни тысяч женщин освоили тракторы и комбайны. За первые полтора–два месяца войны машинно-тракторные станции подготовили 198 тыс. трактористов и 48 тыс. комбайнеров. Почти 175 тыс. из них были женщины. В 1944 г. женщины составляли 80 % всех трудоспособных колхозников.

Подвиг тружениц тыла был равен подвигу воинов на фронте.

Высокая цена была заплачена за Великую Победу. Мир еще не видел столь массового участия, такого героизма женщин в борьбе с врагом, как в годы Великой Отечественной войны. Об их подвигах можно говорить бесконечно. Четыре мучительных года… Трудно найти достойные слова, чтобы выразить благодарность им за то что они совершили. Судьбы их не измерить привычной мерой, и жить им вечно  — в памяти народной, в цветах, монументах, в первых шагах детей по той земле, которую они отстояли.

М. ЕЛИСЕЕВА

Война – женского рода

_Слово «герой» в нашем сознании — обязательно боец, солдат, словом, мужчина. Победитель — тоже слово мужского рода. Но на фронтах Великой Отечественной воевали не менее 800 тыс. женщин. Просто сказать, что им выпала нелегкая доля, — ничего не сказать. Горькая правда о женской доле на войне в интервью «Вслух о главном» с историком и краеведом Александром Петрушиным._

— Александр Антонович, женщины в патриотическом порыве отправлялись добровольцами на фронт. Они, наверное, даже не представляли, в какой ад попадут?

— Советские девушки, женщины были готовы к подвигу, самопожертвованию. Но совершенно не были готовы к условиям службы, с которыми пришлось столкнуться на войне. И армия оказалась не готова принять таких бойцов. Элементарно отсутствовали униформа, средства женской гигиены. Кстати, в самом начале войны женщинам в призыве отказывали. В действующую армию брали только медицинских работников и летчиц с налетом не менее тысячи часов. Тогда военная доктрина звучала так: «могучим ударом, малой кровью и на чужой территории». По мужским мобилизационным ресурсам мы превосходили Германию вместе с ее союзниками более чем в полтора раза. И женщинам, казалось бы, нет места на войне.

Из воспоминаний связистки Тамары Овсянниковой: «Я попала в армию 22 июня 1942 года. Пилотку выдали, кирзовые сапоги. Поскольку мне нужен был размер 34-й, дали 38-й — меньше не было. Сапог не хватало. Одной девушке из нашей дивизии даже выдали оба сапога на правую ногу, а гимнастерка ей вообще доходила до колен. Когда осенью 1942 года стало уже холодно, старшина принес фуфайки. Ни одна мне не подходит — все чуть ли не до пят. Стали шинель искать. Страх один. Я могла ей два раза обернуться и еще пол подметать. И в этой форме я прошла весь Ленинградский фронт до ранения и прорыва блокады».

— Но все быстро изменилось, и женщины оказались на передовой.

— Да, к весне 1942 года, после контрнаступления под Москвой, Красная Армия понесла огромные потери. Около двух миллионов человек. Начало войны обошлось армии очень дорого. Только в плен попали почти три миллиона солдат. Мужчин стало не хватать. Поэтому Государственный комитет обороны 28 марта 1942 года принял постановление о мобилизации 100 тысяч женщин-комсомолок в действующую армию и флот и войска НКВД. Это была первая мобилизация, за ней последовала, вторая, третья…

— У немцев, даже в момент их агонии, женщины не только массово не служили в армии, но их и на производстве было не так много, как в Советском Союзе. Почему?

— Шла война идей и ресурсов. В вермахте, в войсках союзников по антигитлеровской коалиции уже в конце войны женщины привлекались на военную службу, но служили, как правило, во вспомогательных частях. Во фронтовой жизни, на переднем крае они не участвовали. Это наше «достижение» коммунизма. Оно всеми приветствовалось. Если брать точные цифры, то, по официальным данным, 490 тысяч женщин, рядовых и сержантов были мобилизованы, еще 90 тысяч — офицерского состава. Вот и считайте, сколько их прошло через войну. А если возьмем еще участниц партизанского движения и подпольщиц, то получится более миллиона.

— Куда все-таки женщин принципиально не пускали?

— Женщины были везде: в небе, на земле, в море, в партизанских отрядах, подпольном движении, даже в движении Сопротивления на территории Западной Европы. Без женщин не обходилось. Они командовали кавалерийскими эскадронами, отрядами спецназа.

— Когда гитлеровцы убедились, что женщины в Советском Союзе — такие же солдаты и не собираются быть ни рабынями, ни прислугой?

— Убедились в этом хотя бы на примере женщин-снайперов. Не будем далеко ходить за примерами. Я назову уроженку моего родного села Нижняя Тавда Екатерину Богданову. В 17 лет она ушла на фронт, причем ее отец был безвинно расстрелян в 1937 году. Окончила курсы снайперов в Подольске. Девушку хотели оставить инструктором, но она просилась на фронт. Воевала в составе Второго Белорусского фронта, на ее счету 11 гитлеровцев. Потом была тяжело ранена и дослуживала уже связисткой. Награждена орденом Красной Звезды и двумя орденами Славы.

— Правда ли, что женщин награждали очень неохотно. Например, на предложение наградить советскую разведчицу Зою Рыбкину орденом Ленина Берия сказал: «Ну вот, буду я еще баб награждать!»

— Отношение Берии к женщинам известно. Но нельзя все-таки и скрывать, что женщины устраивались в штабах и сопровождали крупных военачальников, включая маршалов Жукова и Рокоссовского. Предателя Андрея Власова тоже постоянно сопровождали женщины. А что касается наград, то они тоже осыпали ими своих помощниц. Фельдшер, сопровождавшая Жукова, была награждена пятью боевыми орденами. Тот же Власов наградил любовницу двумя медалями «За отвагу». Это было в 1941 году. Вплоть до орденов Ленина. Подделывали документы, что они вынесли с поля боя бессчетное количество раненых и получали ордена высшей пробы. Это все документально подтверждено.

Согласно приказу наркомата обороны № 281 от 23 августа 1941 года «О порядке представления к правительственной награде военных санитаров и носильщиков за хорошую боевую работу», за вынос 15 раненых с их винтовками или ручными пулеметами полагалась медаль «За боевые заслуги» или «За отвагу»; за 25 раненых — представление к ордену Красной Звезды; за 40 — к ордену Красного Знамени; за 80 — к ордену Ленина.

Но были и другие, кто вел себя героически и стойко. У нас 86 женщин удостоены звания Героя Советского Союза, 47 из них посмертно: 29 летчиц, 26 партизанок, 17 санинструкторов. Три женщины — из Тюмени. Это Валерия Гнаровская, Марите Мельникайте и Мария Цуканова. Сейчас пять улиц в Тюмени носят имена женщин — героев Великой Отечественной войны. Были еще две — Ульяны Громовой и Любови Швецовой. Но эти улицы пошли под снос в районе Товарного шоссе. Нам в Тюмени есть чем гордиться и есть о чем задуматься.

Та же Валерия Осиповна Гнаровская. Она воевала в составе 229-й дивизии, которая на дальних подступах к Сталинграду попала в окружение. Часть бойцов погибла, а девушки прошли через женский лагерь смерти Равенсбрюк. Валерия Гнаровская бросилась с гранатами под танк. Причем в наградных документах было написано: «…спасая штаб полка и жертвуя своей жизнью, бросилась под вражеский танк со связкой гранат». Да никакого штаба полка там не было, он находился в глубоком тылу. Она солдат спасала. Вынесла почти батальон раненых, причем с оружием. Но на награду ее подвиг и самопожертвование «не тянули». И чтобы ей дали Красную Звезду, командиры пошли на такой подлог, который я считаю справедливым. К сожалению, идеологические святыни ценились больше жизни.

— Вы занимаетесь темой женщин на войне уже не первый год. В этой истории еще много белых пятен?

— Одно из них — судьба женской стрелковой бригады и ее командира Веры Крыловой. По каким-то причинам ее арестовали и расстреляли. Хотя ее принимал лично Сталин и о ней писала «Комсомольская правда» в статье «Девушка с зелеными ленточками». Потом бригаду расформировали и разбросали по фронтам. Архивные документы этого соединения не рассекречены.

А сколько личных трагедий! Ведь от таких неимоверных физических нагрузок женщины, прошедшие через войну, не могли иметь детей. Один щит от пулемета весил 8 килограммов. А раненые… Здорового мужика нужно было вынести, и не одного, а вместе с оружием. Все это упало на хрупкие девичьи плечи, которым и двадцати-то еще не было. У многих жизнь сложилась тяжело или вообще не сложилась. Тот же пример Веры Туснолобовой. Ее, тяжело раненную, бросили на поле боя. Зимой! Потом вытащили, руки и ноги пришлось ампутировать. Возили на специальной каталке по оборонным заводам Урала, и она призывала к победе.

— Пришла Победа. Легко ли было женщинам-фронтовикам возвращаться к мирной жизни?

— Демобилизация в 1945 году проходила очень тяжело. Армия — почти 11 млн человек, среди которых много женщин. Их надо было уволить в первую очередь. На войне не место высоким чувствам. Но у многих сложились семейные отношения. А дома ждут свои семьи, свои дети. Приходилось выбирать. Случались большие драмы. Начинать нормальную жизнь после войны очень сложно.

Из рассказа Марии Михайловны Бердюгиной (Ишим, 18 мая 2006 года): «Я вернулась и стала искать работу. Был некий Кириенко, который, я думаю, ни разу не слышал, как летят самолеты, как воют сброшенные бомбы. Он сказал мне: „Я за тебя партбилет ложить не буду!“ Я сначала не поняла. Так он объяснил: „Зачем ты вернулась? Зачем попала в плен? У тебя в сумке были бинты, а вокруг стояли березы“. Значит, я должна была покончить с собой? А то, что у меня вокруг двадцать раненых и все кричат: „Сестричка!“ — и просят помочь? Вот так меня встретили из плена…»

— Некоторые историки говорят, что после войны женщины прятали свои награды и скрывали фронтовое прошлое. Женщины тыла относились к фронтовичкам неприязненно, да и мужчины тоже.

— Такое было. Конечно, все знали и героические эпизоды, и то, что происходило в действительности на фронте и в прифронтовой полосе. Женщины на войне… Это малоизученная тема Великой Отечественной войны, потому что очень больная.

#####Из рассказа Марии Михайловны Бердюгиной: «У меня был еще яркий из случаев случай. Это было здесь, в Ишиме. Я встретилась со старым другом, у меня пробудилась к нему прежняя любовь, желание видеть его, встречаться с ним. Но, как пушинка против ветра, я была отброшена. Он мне с ехидством ответил: „Ах, вы были в армии? Были в плену?“ Между нами — пропасть. Больше мы не встречались… И что мне осталось? Замкнуться, уединиться и только жить для своих стариков».

Польский историк о изнасилованиях в Европе во время Второй мировой — Сноб

Фото: AP

Селекция в Берлинхене

О, Боже! Боже! — причитают военнослужащие немецкого женского батальона, дрожа всем телом. После неудачной атаки где-то на Одере — между Кюстрином (ныне Костшин, Польша. — Прим. ред.) и Бервальде (ныне Мешковице, Польша. — Прим. ред.) — они попали в советский плен. 

«Кошки-немки», записывает в дневнике 21 февраля 1945 года Владимир Гельфанд, сражались на левом фланге его подразделения. Женщины хотели отомстить за убитых на войне мужей, но их батальон разбили наголову. Советский лейтенант 1923 года рождения не знает, что с ними сделали. Отмечает лишь озадаченность солдат этим нечаянным подарком. Солдаты предлагают «заколоть (их) через половые органы». Гельфанд добавляет, что сам бы ликвидировал их каким-то менее изобретательным способом.

Месяцем позже, 20 марта в Моринге (ныне Морынь, Польша. — Прим. ред.) старший лейтенант Андреев рассказывает Гельфанду подробности, связанные с захватом в плен другого женского батальона. С Андреевым они знакомы давно, а сейчас оказываются расквартированы в одном из самых живописных городков Ноймарка. Рыбацкий поселок перешел в руки Красной армии без единого выстрела, немецкие жители бежали. Красноармейцев приветствовало лишь несколько десятков подневольных рабочих. Никаких разрушений. Рядом озеро. Погода дополняет идиллию — переменчивая, как обычно в марте, и все же солнце греет с каждым днем все сильнее, и иногда температуры почти летние.

Во время боев за расположенный неподалеку Берлинхен (ныне Барлинек, Польша. — Прим. ред.) подразделение, в котором служил Андреев, атаковал вражеский женский батальон. Вооруженные автоматами женщины наступали цепью в три ряда. В четвертом ряду шли поддерживающие их мужчины. У хорошо окопавшихся советских солдат сердце едва не выскочило из груди. Командование не отдает приказа открыть огонь. Лишь когда обнаглевшие от молчания советского оружия немки приближаются к окопам, на флангах начинают работать пулеметы. Густо падают убитые. Особенно, как можно понять, в четвертом ряду. Женщины бросают оружие и в панике убегают по одной из городских улиц. Там они попадают в руки советских солдат, которые принимают их со смесью ненависти, радости и триумфа.

Несчастные «вояки» утирают слезы и принимаются кричать: «О, Боже, Боже, Боже!» Их горестные восклицания Владимир записывает фонетически, и, как замечает немецкая издательница дневника Эльке Шерстяной, несколько раз поправляет записи. Хочет правильно передать то, что он чаще всего слышит: «Ой, готе, готе, готе».

Русская запись звучит аутентично. По-видимому, она указывает на нижне- и средненемецкий диалект немецкого языка, где Gott произносится именно как Gote.

Как оказалось, продолжает Андреев, в батальоне служат замужние женщины и девушки. Солдаты разделяют их. Сперва они допрашивают двух русских волонтерок и без обсуждений их расстреливают. Затем отделяют женщин, мужья и родственники которых служат в той же части, что и они. В этом месте текст не особенно ясен. Кажется, эти женщины тоже гибнут. Некоторые «сами» — как предполагает лейтенант вслед за своим информатором — сообщают, что они жены офицеров, а к этому обе стороны относятся одинаково сурово. По-настоящему советских пехотинцев интересуют только девушки. Самым молодым из них по 17 лет.

«Трофеи» распределяются между койками, где солдаты подвергают девушек различным экспериментам, «непередаваемым на бумаге», осторожно замечает Гельфанд. Впавшие в ужас немки не сопротивляются молодым солдатам. Наоборот, упрашивают, чтобы они спали с ними, оберегаясь тем самым от надругательств со стороны более старших. К счастливчикам принадлежит и сержант Андреев. Ему удается выбрать самую младшую из пленных — в ее прекрасных глазах виден блеск изумрудных слез горечи.

Отведенная на квартиру, она отказывается помогать в его «не терпящем отлагательств деле». Она мотает головой и шепчет, что еще девушка. Это признание еще больше распаляет «нашего героя», как пишет с ноткой теплой иронии Гельфанд. Девица все еще сопротивляется, пока Андреев не достает пистолет. Тогда она затихает и, дрожа, снимает рейтузы. Нетерпеливый русский немедленно устремляется к цели. Он не очень доверяет ее словам о чистоте. «Умеешь подмахивать?» — спрашивает он без всяких обиняков. Наступает тишина. Солдат вновь указывает на оружие. Немка, видя его решительность, дважды говорит «да». «Я сделаю хорошо». Сержант вновь предупреждает: «Только хорошо, а не плохо» — при этом слова «хорошо» и «плохо» произносятся по-немецки.
Девушка «сама» притягивает к себе Андреева, который с радостью замечает разрыв девственной плевы. Девушка-подросток испускает крик боли, потом жалостный стон и в конце концов заставляет себя улыбнуться.
Сержант дарит ей гражданское платье и с удовлетворением замечает, как растерянная, но веселая она выходит к своим сомученицам.

Витрина ада 

Выставочной витриной ада, сооруженной для мучений и унижений человечества, метафорически назвал передвижение фронта писатель Станислав Винценц. Зрелище, которое писатель наблюдал в Венгрии, стране-союзнице Третьего рейха, подчиняется своим законам и имеет, можно сказать, интерактивный характер. Хорошо разбираясь в наших атавистических наклонностях, дьявольские проектировщики намечают лишь общие рамки витрины. А затем присматриваются к человеческой изобретательности. Они нашептывают, но не подсказывают деталей. И смотрят, чем мы их удивим.

Музыкальным сопровождением драматической постановки становится плач серийно насилуемых женщин. Немка из освобождаемого французами Тюбингена не может забыть его спустя десятилетия.

«Плач женщин разрывает стены домов», — отмечает Либусса фон Кроков под Штольпом (ныне Слупск, Польша. — Прим. ред.), когда подходят советские передовые отряды. «Идет война. Есть солдаты, а есть бабы», — констатирует чешский подневольный рабочий, наблюдая на Рейне изнасилования, совершаемые американскими войсками.

На линии фронта, утверждает Вильгельм Райх, женщина низведена до роли нужника. Американский психиатр знал, о чем говорил. Он родился на исходе XIX века под Львовом. Начиная с 1914 года, с начала Первой мировой войны туда одна за другой устремлялись все новые армии. «Все девушки и женщины едва ходят», — записывает о Галиции в дневниках Исаак Бабель во время Польско-большевистской войны 1920 года. Особенно это касалось евреек, поскольку среди народов мира никто не брал их под защиту.

Польское войско было лучше большевиков лишь в том, что не равняло все с землей. Революционная армия напоминает русскому писателю всеразрушающую лаву. Впрочем, и персидские солдаты в первом более-менее подробно описанном европейском конфликте ведут себя примерно так же и сжигают города. Групповые изнасилования — в порядке вещей. Не одна гречанка заплатила персам смертью, отмечает Геродот, современник тех событий. 

От описанных Владимиром Гельфандом встреч советских солдат с немецкими женскими батальонами кровь стынет в жилах. И все же они довольно точно описывают реалии того времени и места. В феврале 1945 года Красная армия в результате молниеносного удара с берегов Вислы выходит к Одеру. Немцы бросают в бой последние резервы — прежде всего, более или менее принудительно записанных в армию «добровольцев», набранных среди союзных народов и голодающих советских военнопленных. Девушки и молодые бездетные женщины служат во вспомогательных подразделениях вермахта с начала войны. Для них это одна из немногих возможностей избежать работы на военных заводах. Также это шанс исполнить мечту о красивом мундире или почувствовать вкус приключений. Никто не выбирает время, на которое выпадает его молодость.

Стон женщин сопровождал занятие Германии и союзных ей стран. Если на Востоке он был более громким, то лишь потому, что война тут с первых дней шла не так, как на Западе, а солдатские массы были более многочисленными. 

Женщин брали у всех на виду. Как правило, они не защищались. Стихали под напором, как Греф в «Жестяном барабане». Близкие прятались за их спинами. За месть пришлось бы платить слишком дорого, в том числе и посторонним лицам.

Как минимум со времен Цицерона известно, что проход союзной армии бывает сравним с поражением от вторгнувшегося врага. Однако если это сравнение имеет смысл, то оно нужно не для демонстрации поверхностных сходств, а для обнаружения отличий. Измученные войной поляки не скупились на теплые слова для советских солдат. «Поляки почти с любовью отзываются о России», — утверждает Гельфанд. «Девушки восхищенно приветствуют своих освободителей», — добавляет он где-то между Жнином и Яновицем. Сообщения с восточных польских земель подтверждают, что Красную Армию приветствовали тогда с большей радостью, чем сегодня мы готовы это признать.

Каждое проявление благодарности разоружает солдата, замечает Винценц на примере Венгрии. Гельфанд не скрывает своего стыда за поведение советских солдат в Польше. Но, перейдя границу Германии, он уже не способен на сочувствие: «Германия пылает, и почему-то отрадно наблюдать это злое зрелище. Смерть за смерть, кровь за кровь. Мне не жалко этих человеконенавистников».

Советские солдаты, наконец, на территории врага. «На ничьей земле», как пишет Гельфанд. В первые дни действует принцип безнаказанности. Вокруг все пылает, если не из-за обстрелов советских «катюш», то в результате налетов англо-американской авиации, которая превращает в руины один город за другим. Вот, наконец, Свинемюнде (ныне Свиноуйсьце, Польша. — Прим. ред.) До Берлина осталось 100 километров. Офицерам сложно наказывать молодых солдат — они прошли большой путь. Их вырвали из своих домов несколько лет назад, на войне они одичали и забыли, что бывает другая жизнь. Чем ближе конец войны, тем больше они боятся смерти. Героизм переплетается с жестокостью так, что невозможно отделить одно от другого.

Кто зла бежит, тот сердцем слаб

Перед попаданием на фронт, в зону смерти, как писал Антон Майрер, солдат охватывает горячка похоти, которая почти лишает их разума. Американский писатель участвовал в войне на Тихом океане. Его книги используют как учебники в военных академиях. На передний план выступает, прежде всего, физиология и биология вида. Кишечник избавляется от всего, что помешает убежать. Инстинкт подсказывает: перед тем, как погибнешь, зарони семя. Способности принимать решения у солдат ограничены из-за постоянной невозможности выспаться. 

И все же реакции солдат не автоматические, как показывает на примере Австрии венгерская исследовательница Андреа Пето. Там, где взятие населенного пункта происходит в результате тяжелых боев, «карательным» изнасилованиям подвергается вплоть до 40% местного женского населения. Если сопротивление не оказывают, этот показатель падает ниже 6%. А на малонаселенных территориях он еще ниже. 

Уже Еврипид знал, что в большой армии самоуправство солдат хуже, чем пламя. «Для них, кто зла бежит, тот сердцем слаб», — говорит он устами Гекубы, лицезреющей гибель Трои и мучения троянок. Солдаты перестают отличать добро от зла. Хуже всего, если эмоции и усталость смешиваются с алкоголем. Майрер вспоминает о «пьяных земноводных», идущих в атаку на японцев. Гельфанд признается, что боится пьяных шаек. Солдаты постоянно пьют, а потом стреляют, грабят, насилуют. И в итоге умирают от перепоя и в разных происшествиях.

Алкоголь и насилие — проблема даже на территориях, отдаленных от фронта. Камил Яницкий в книге «Пьяная война» приводит жалобы британок на озверение польских летчиков. Женщины не могли безопасно пройти возле их баз. Когда одна из женщин убивает агрессора рожком для обуви, командиры скорбят об этой потере. Разумеется, масштаб проблемы здесь иной, однако действующий механизм тот же самый. Каждый вылет для летчика — вход в смертельную зону. Летчик обладает большей ценностью на войне, чем женщина, и в принципе чувствует себя безнаказанным.

Сьюзан Браунмиллер — автор классического исследования об изнасилованиях в человеческой культуре — говорит, что во время конфликтов женское тело становится церемониальным полем битвы и площадью для победного парада. Безусловно, она права, хотя я бы сильнее подчеркнул то, что обусловлено биологией, особенно в случае долгих войн. Также я не стал бы забывать о подлинных самородках. Мы найдем их в каждой армии, особенно среди бывалых солдат. При помощи разных ухищрений они стараются ограничить масштабы бедствия. Они не в состоянии сделать многое, но совершают чудеса. На погибель дьяволу проносят человеческую цивилизацию через варварское время. Без них мы бы давно пропали.  

Неправдивые подлинные истории

Дневник Гельфанда сочится аутентичностью в своих деталях. Начиная от описания «добровольного» изнасилования в те времена, когда, как пишет Этгар Керет, добровольности было меньше, чем насилия, вплоть до подаренного девушке платья. Солдаты похищают бабье белье, удивляется Исаак Бабель. Это старая история. Крадут его для удовлетворения тайных желаний, как фетиши, а также на подарки. Благодаря таким подаркам они впоследствии могут не называть изнасилование изнасилованием. В тяжелые времена насилие и связанный с ним лексикон табуируется, появляется иллюзия добровольности. Это касается обеих сторон.  

И все же, несмотря на иллюзию подлинности, написанное Гельфандом не соответствует фактам. Под Кюстрином и Берлингеном, как, по-видимому, и где бы то ни было еще, дело не доходило до атак женских батальонов на советские позиции. Таких подразделений в немецкой армии попросту не было, а написанное лишь выражает вечные солдатские желания.

Геродот рассказывал, что, когда две с половиной тысячи лет назад на Черное море прибыли амазонки, скифы даже не думали воевать с женщинами. Они решили, что выберут удалых молодцов, которые убедят амазонок жить с мужчинами. Историк не сомневался, что план был успешен. 

Апокрифические происшествия, связанные с женщинами, редко записывались. Солдаты не похваляются ими, так же как подростки не бахвалятся своими эротическими фантазиями вне круга сверстников.

Историки пренебрегали этими сообщениями и считали их вымыслом с точки зрения «твердой» фактографии. Интересовались ими разве что писатели, а начиная с определенного времени также психологи. 

Сервантес, сам будучи солдатом, приводит мечтания мужчин о купающих их нагих девах. Эрнест Хемингуэй, прошедший не через одну войну, приводит историю солдата морской пехоты, вернувшегося из Германии через год после окончания войны. В Америке уже никто не хотел слушать о ее ужасах, поэтому он повторял услышанный от приятелей рассказ о том, как они отбили в Аргонском лесу немок, прикованных цепями к пулеметам.

Солдаты не идут на войну с радостью. Когда в казармах до них доходит осознание, что война уже близко, им начинает не хватать женщин. Сначала они мечтают о последней увольнительной. «Слапаю несколько девок, — фантазирует новобранец в романе у Майрера, — затолкаю их в комнату не больше, чем телефонная будка, и скажу: времени у меня мало. Снимаем трусики, ножки вверх и по очереди». Затем они грезят о доступных женщинах врага, которые всегда были ценным военным трофеем.

Юноши, отправленные на войну против стран, охваченных революцией, трепещут от мысли о сексуально опытных пролетарках. Раскрепощение увлекает, если не касается собственного дома.

Итальянским солдатам, отправляющимся в Африку, снятся прелести эфиопок. Цвет кожи возбуждает воображение. Американский солдат из рассказа Тони Моррисон ловит корейскую девочку на краже апельсинов из бака для отходов. Испуганная, но улыбающаяся девочка предлагает ему «юм-юм». Предложение «доставить удовольствие», как можно ясно понять, срабатывало в прошлом. Дети обучаются на войне быстрее всего. Однако на этот раз солдат, устыдившийся мимолетного возбуждения, убивает девочку.

Военные обычаи, а тем более человеческую ментальность трудно изменить. Надежды сейчас связывают с призывом в армию женщин. В Красной армии они были повсюду. Репортажи Светланы Алексиевич из книги «У войны не женское лицо» не могли появиться где-либо еще. Однако название вводит в заблуждение. Женщины действительно сохраняют другую память о войне — многоцветную и внимательную к деталям, однако ведут они себя на войне так же, как мужчины. Они горят желанием мести. Убивают. Даже радуются изнасилованиям женщин врага. Многие воспоминания, причем не только от лица мужчин, заставляют думать, что женщины больше расположены к грабежу и более жестоки. Впрочем, эти признания могут быть результатом столкновения культурных стереотипов о нежных женщинах с атавистической реальностью войны.

О мужских батальонах врага женщины, скорее всего, не мечтают. Им с трудом удается защититься от обилия вожделеющих их мужчин в собственных рядах. Они даже не могут выйти из палатки по нужде. С другой стороны, пытки в иракской тюрьме Абу-Грейб имели очевидный эротический подтекст. Американки-военнослужащие развлекались со связанными мужчинами-мусульманами, унижали их, причиняли им боль, перевязывали проволокой гениталии.

Женщины на войне, прежде всего, мечтают о любви. Несмотря на то что, говоря на эту тему, они подвергают себя особенной самоцензуре, причин им не верить нет. Они не отличаются от мужчин, которые рассуждают на эту тему более свободно.

«Все тщетно, мечтаю о любви, пусть с немкой, но лишь бы она была умна, красива, чистоплотна, и, самое главное, преданно любила меня», — предается мечтам Владимир Гельфанд в Берлине, спустя месяц после окончания войны. Он гнушается советских женщин-солдат, относится к ним как к «развращенным и пошлым тварям». В этом он мало отличается от Бабеля, который говорил о женщинах Конармии: «Все ***, но товарищи».

Солдаты разборчивы. Изнасилования времен войны не вредят им даже в глазах женщин. Они выставляют грудь с медалями и соблазняют желанных девушек, в то время как женщинам приходится скрывать, что они были на войне. И в условиях послевоенного недостатка мужчин им гораздо сложнее исполнить свои мечты военных лет о мирной жизни. 

Оригинал текста вышел в еженедельнике Ale Historia, приложении к газете Gazeta Wyborcza. Перевод Станислава Кувалдина

Девушки на войне » Кузбасс главное

Сразу несколько писем пришло в редакцию из Ленинска-Кузнецкого от ветерана труда Зинаиды Ивановны Терещенко. Много лет она собирает материал о людях, которые сражались на фронте, трудились в тылу. Для сегодняшней публикации мы выбрали две ее истории – о двух землячках. «Я горжусь тем, что в своей жизни познакомилась с великими женщинами, защищавшими нашу Родину. Общаюсь с ними, записываю воспоминания и через СМИ передаю их молодому поколению», – пояснила цель своей миссии Зинаида Ивановна.

Дважды ветеран

Елена Николаевна Ванина родилась 7 июня 1923 года в селе Каракан Беловского района, жила там до 1 января 1939-го. Семья состояла из шести человек: дедушка, мама и четверо детей. Отец был репрессирован, как и многие труженики села в то время. Чтобы не дать семье умереть с голоду, родня помогла ей переехать в город Ленинск-Кузнецкий. Жили у маминой сестры в однокомнатной квартире – в общей сложности десять человек.

В городе Лена продолжила учебу и окончила семь классов. Летом устроилась на работу, чтобы осенью продолжить учиться. Но её призвали в армию, отправили в Ленинград. Там отобрали 15 девушек и направили их в 259-ю стрелковую дивизию, которая после выхода из окружения дислоцировалась в прифронтовой зоне и находилась на формировании. Елена попала в 939-й стрелковый полк, служила в санитарной роте поваром. Здесь же ее приняли в комсомол.

С 30 августа по октябрь 1942 года дивизия вела боевые действия в районе деревни Синявино вдоль Ладожского озера. Несколько дней вместе с 19-й гвардейской дивизией 259-я стрелковая вела бой за Синявинские высоты. 4 сентября была организована совместная атака на Синявино, но успеха она не имела. Повторные атаки 5-6 сентября также не достигли поставленной цели. Наши части несли большие потери от пулемётного и артиллерийского огня с вражеских позиций на Синявинских высотах и продвинуться дальше вперёд не смогли. В начале октября 259-я дивизия была отправлена на формирование под Вологду.

После этого уже в составе 40-й дивизии Елена Ванина участвовала в сражении под Сталинградом. Потом было освобождение Украины, Болгарии, Румынии, Югославии, Венгрии, Австрии, Чехословакии. Заканчивала войну Елена Николаевна в звании гвардии старшины, демобилизовалась в октябре 1945 года. Она имеет множество боевых наград: орден Красной Звезды, орден Отечественной войны II степени, две медали «За боевые заслуги», медали «За оборону Ленинграда», «За взятие Будапешта», «За взятие Вены», «За Победу над Германией».

После войны почти все время Елена Ванина трудилась в Кузбасской геофизической экспедиции старшим инспектором, а затем инженером по кадрам. Ее общий трудовой стаж составил более сорока лет, что послужило поводом для получения звания ветерана труда.

Вместе с мужем, тоже участником Великой Отечественной войны, Елена Николаевна вырастила троих детей, причем двое из них – приемные. Муж умер в 1989 году. Сейчас Елена Николаевна живет одна, но за ней ухаживают дети, к тому же социальный работник постоянно помогает ей в решении бытовых вопросов.

Здоровье у 97-летней женщины неважное, совсем плохо со зрением. Бывать на многочисленных встречах, посвященных юбилею Победы, она уже не может, но о ней не забывают в администрации города Ленинска-Кузнецкого, в городском совете ветеранов. И я как хранительница памяти о ветеранах войны поговорила с Еленой Николаевной по телефону.

Служила, пока не вылечили всех солдат

Детство Анны Максимовны Шляховой прошло в районе школы №33 Ленинска-Кузнецкого. Аня играла здесь с подругами, радовалась летнему солнышку и белым снегопадам. Росла она веселой, озорной девчонкой и была любимицей отца, Максима Филатовича, который часто поучал дочку: «Никому не поддавайся и не давай себя в обиду!»

Когда началась война, Ане было 16 лет. После ухода отца на фронт жизнь стала труднее. Окончив десять классов школы, девушка устроилась в пошивочный цех горкомбината, где шили военное обмундирование. Анюта старалась выполнять свою работу как можно лучше, потому что это было её поле битвы с врагом.

Когда Анне исполнилось 18 лет, пришла повестка: она должны была явиться на призывной пункт города Кемерово. Там собралось множество знакомых и незнакомых девчат – её ровесниц. Им поставили задачу отмыть выгоны, которые все почему-то называли телятниками. Потом в этих вагонах оборудовали нары, поставили печки-буржуйки, и они стали называться теплушками. Были заготовлены уголь, дрова. Состав подцепили к тепловозу, и девчонки просто и буднично, даже не задумываясь о том, что не всем удастся вернуться в родные города, отправились на фронт.

– Ехали 17 дней, – вспоминает Анна Максимовна. – Конечным пунктом стал город Городец, что под Горьким. Здесь принялись за учебу. Предполагалось, что в течение шести месяцев мы будем получать медицинские знания и необходимые практические навыки лечения, но потом время учебы сократили до трех месяцев, и нас отправили по воинским частям.

Санинструктор Анна Шляхова попала в медицинский взвод второго Гвардейского Краснознаменного ордена Суворова механизированного корпуса. В его составе она и несла службу до самого конца войны. Прошла Румынию, Австрию, Венгрию, Чехословакию. Видела разрушенные города, лишенных крова голодных людей. А больше всего на войне она испугалась даже не смерти, а первой бомбежки. Помнит, что побежала, не зная куда: уши заложило, и думать о чем-то было просто невозможно.

Потом Анна едва не утонула в Дунае, переправляясь с подразделением по понтонному мосту. Сначала по нему прошла техника, дальше двинулись люди. Аня не умела плавать, но была уверена, что ничего не случится. Однако во время внезапно начавшегося обстрела она, не удержавшись, упала в реку. Хорошо, что «сестренке»-санитарке помогли выбраться из воды солдаты.

Врезался ей в память и самый, пожалуй, горький случай из военной жизни. Тогда в гости к Анне ненадолго приехала подруга Лена – военный шофер. Она перевозила снаряды. Девчата проговорили всю ночь – о доме, о службе, об общих знакомых. Потом Лена собралась в обратную дорогу, Аня провожала её, стоя на подножке автомобиля. И в тот самый момент, когда машина выехала за ворота госпиталя, началась бомбежка.

– Смотрю, летит бомба, и прямо на нас, – вспоминает Анна Максимовна. – Не успела ничего понять, раздался взрыв! Подругу убило сразу – разорвало грудную клетку. Меня отбросило взрывной волной, ранило ногу осколком. Ранение я не оформляла, лечилась сама, как-никак санитарка. Теперь оставшийся шрам напоминает мне о войне…

Победу сибирячка встретила в Чехословакии, в городке Брно. По ее словам, это был день огромного счастья, светлых надежд на мирную жизнь и горькой боли потерь.

– Домой поехали только в сентябре, после того, как вылечили оставшихся солдат. В сентябре 1945 года я поехала домой. Служила с 1943-го по 1945 год, – завершает рассказ о военной жизни Анна Максимовна.

Она награждена орденом Отечественной войны, медалью «За боевые заслуги», медалью Георгия Жукова; позднее были еще юбилейные медали, которыми награждали участников войны к Дню Победы.

З0 лет Анна Максимовна трудилась в химической лаборатории шахты имени Кирова и в «Кузбассуглегеологии». Стала ударником десятой пятилетки. Но это было уже в конце 70-х. А тогда, в сентябре 1945 года, вернувшись домой в Ленинск-Кузнецкий, она узнала о гибели отца в бою на Орловской дуге… Потом Анна помогала матери по хозяйству, провожала на работу братьев, встречалась с подругами, в общем, привыкала к мирной жизни и даже заглядывала на танцы. Там на неё и обратил внимание Федор Васильевич Павловец, учитель музыкальной школы, музыкант, весельчак, предложивший ей вскоре руку и сердце. Анна согласилась и за годы замужества родила четверых детей. Но муж рано ушел из жизни, и она осталась вдовой. Позднее познакомилась с Иваном Давыдовичем Шляховым. Он не побоялся взять на себя заботу о маленьких детях, и они стали называть его папой.

Сейчас Анна Максимовна болеет, не выходит из дома, и дочь Нина Федоровна ухаживает за ней. Слушая рассказы матери, вытирает невольно набегающие слезинки, потому что больно видеть маму, всегда такую сильную, больной и немощной. Но Анна Максимовна и теперь умеет видеть в жизни радость. И особенно счастлива она бывает, когда ей звонят дети и внуки.

З.И. Терещенко,

г. Ленинск-Кузнецкий.

Уважаемые читатели, продолжаем наш совместный проект «Повесть военных лет», посвященный 75-летию Победы. Мы благодарны вам за письма, которые и становятся главами этой повести. По-прежнему ждем от вас подлинных историй о героях Великой Отечественной войны и тружениках тыла, а также ваших личных воспоминаний о том тяжелом времени. Публиковаться они будут в течение всего нынешнего Года памяти и славы. Пишите нам по адресу [email protected]

С уважением, редакция газеты «Кузбасс».

Женщины-воины в Великой Отечественной войне — Освобождение Киева — Выпуски

«До сих пор не совсем понимаю,
Как же я, и худа, и мала,
Сквозь пожары к победному Маю
В кирзачах стопудовых дошла…»

Юлия Друнина

О подвигах женщин в Великой Отечественной войне написано много. Кто сегодня скажет: сколько их, известных и безымянных героинь, прошло тяжкими дорогами Войны? Сколько их не вернулось? Кто была та девушка в санитарной машине с ранеными, попавшей в засаду у села Б. Зимницы, которая до последнего отстреливалась из пулемета от уверенных в легкой победе гитлеровцев? Враг дорого заплатил за эту победу.

На ее могиле во дворе школы та же надпись, что и на могиле неизвестного солдата, похороненного у Кремлевской стены:

«Имя твое неизвестно, подвиг твой бессмертен»

По статистике не менее 800 тысяч женщин стали летчицами, танкистами, зенитчицами, пулеметчицами, разведчицами, снайперами, связистками, медсестрами и санинструкторами и др. Женщины-воины с честью выполнили свой долг во всех родах войск. За время Войны орденами и медалями были награждены около 150 тысяч женщин-воинов Красной Армии, более 90 женщинам присвоено звание Героя Советского Союза.

Санинструктор

У Войны не женское лицо. Мужчинам на фронте тяжело, но женщинам гораздо тяжелее. Самую многочисленную группу женщин непосредственно на передовой линии фронта составляли санинструкторы. Откуда у этих, порой хрупких, созданий хватало сил вытаскивать под огнем противника десятки раненых, каждый из которых был гораздо тяжелее самого санинструктора. Далеко не каждому мужчине это под силу. А они справлялись. И гибли наравне с солдатами. Красный крест не спасал от пули врага.

«…Я пришла из школы в блиндажи сырые,
От Прекрасной Дамы в «мать» и «перемать»,
Потому что имя ближе, чем «Россия»,
Не могла сыскать»

Эти строки принадлежат перу Юлии Владимировны Друниной, женщины-фронтовика с трагической судьбой. Наверное, более точно описать такое разительное перевоплощение от романтической юности в кровавую реальность Войны невозможно. С юных лет Друнина готовила себя к литературной деятельности: писала стихи, успешно участвовала в творческих конкурсах. Но Война внесла свои коррективы. С самого начала Войны Юля записалась в добровольную санитарную дружину, окончила курсы медсестер. В августе 1941 года она работала под Можайском на строительстве оборонительных сооружений. Во время одного из авиа-налетов она, отстав от своего отряда, потерялась. Прибившись к группе пехотинцев, которым нужна была санитарка, она 13 дней по тылам противника выбиралась из окружения. После смерти тяжелобольного отца в 1942 году Друнина попросилась на фронт, и была направлена в 667-й стрелковый полк 218-й стрелковой дивизии.

В 1943 году после серьезного ранения Юлия Владимировна была комиссована. Через некоторое время она снова прошла освидетельствование и была признана годной к военной службе и направлена в 1038-ой самоходный артиллерийский полк 3-го Прибалтийского фронта. Под огнем противника она бесстрашно перевязывала раненых бойцов и вытаскивала их с поля боя. Во время одной из наступательных операций она в течение дня оказала помощь 17 бойцам и вынесла их вместе с оружием с поля боя. В 1944 году, во время одного из боев, она была сильно контужена, после чего, в ноябре, получила инвалидность и была окончательно комиссована в звании старшины медицинской службы. За боевые отличия Юлия Владимировна Друнина была награждена орденом Красной звезды и медалью «За отвагу».

«Я только раз видала рукопашный,
Раз наяву. И тысячу — во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне»

Вернувшись в Москву, Друнина поступила в литературный институт, а с 1945 года начала активно печататься. Через два года ее приняли в Союз писателей. Так началась ее литературная карьера.

В одном полку с Юлией Друниной воевала санинструктор Зинаида Александровна Самсонова, которой на момент гибели было всего 19 лет. Ей поэтесса посвятила одно из самых проникновенных стихотворений «Зинка».

«1

Мы легли у разбитой ели.
Ждем, когда же начнет светлеть.
Под шинелью вдвоем теплее
На продрогшей, гнилой земле.

— Знаешь, Юлька, я — против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Дома, в яблочном захолустье,
Мама, мамка моя живет.
У тебя есть друзья, любимый,
У меня — лишь она одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом бурлит весна.

Старой кажется: каждый кустик
Беспокойную дочку ждет…
Знаешь, Юлька, я — против грусти,
Но сегодня она не в счет.

Отогрелись мы еле-еле.
Вдруг приказ: «Выступать вперед!»
Снова рядом, в сырой шинели
Светлокосый солдат идет.

2

С каждым днем становилось горше.
Шли без митингов и знамен.
В окруженье попал под Оршей
Наш потрепанный батальон.

Зинка нас повела в атаку.
Мы пробились по черной ржи,
По воронкам и буеракам
Через смертные рубежи.

Мы не ждали посмертной славы.-
Мы хотели со славой жить.
…Почему же в бинтах кровавых
Светлокосый солдат лежит?

Ее тело своей шинелью
Укрывала я, зубы сжав…
Белорусские ветры пели
О рязанских глухих садах.

3

— Знаешь, Зинка, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Где-то, в яблочном захолустье,
Мама, мамка твоя живет.

У меня есть друзья, любимый,
У нее ты была одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом стоит весна.

И старушка в цветастом платье
У иконы свечу зажгла.
…Я не знаю, как написать ей,
Чтоб тебя она не ждала?!»

Закончив в 1939 году семилетнюю школу, Зинаида Самсонова два года проработала санитаркой в доме инвалидов, откуда была мобилизована на строительство оборонительных сооружений на подступах к Москве. Осенью 1942 года, после окончания курсов медицинских сестер Егорьевского медицинского училища, была призвана в Красную Армию. Зинаида Александровна оказывала первую медицинскую помощь раненым на переднем крае во время Сталинградской и Курской битв. Особо отличилась она при форсировании Днепра. 24 сентября Самсонова переправилась на правый берег в составе первого десантного отряда передовых частей 47 армии. Отрезанные от основных частей массированным огнем противника наши десантники самоотверженно удерживали и расширяли захваченный плацдарм. Отважная санинструктор в первый же день боев уничтожила трех гитлеровцев. Во время многочисленных немецких контратак под беспрерывным огнем противника она смогла оказать помощь, вынести с поля боя и переправить на левый берег более 30 бойцов и офицеров. 27 сентября 1943 года Самсонова, умело действуя автоматом и гранатами, приняла активное участие в отражении немецкой контратаки близ села Пекари.

За проявленную стойкость, мужество и отвагу на правом берегу Днепра в борьбе с немецкими оккупантами Зинаида Александровна Самсонова была представлена к званию Героя Советского Союза.

После форсирования Днепра она участвовала в боях за Киев и Житомир. В конце ноября 1943 года дивизия, в которой служила санинструктор Самсонова, была переброшена на Белорусский фронт. 27 января 1944 года в бою за деревню Холм Гомельской области старший сержант Самсонова погибла. Пуля немецкого снайпера настигла Зинаиду на нейтральной полосе при попытке вынести раненого солдата.

Похоронена Самсонова в братской могиле в поселке Озаричи Гомельской области, одна из улиц которого носит имя прославленного санинструктора. Имя Героя Советского Союза Самсоновой носят также музей боевой славы в селе Колычево и Михалевская средняя общеобразовательная школа Егорьевского района Московской области. А на фасаде Егорьевского медицинского училища имени Героя Советского Союза Самсоновой в городе Егорьевске установлена мемориальная доска в честь героической выпускницы. Там же поставлен бюст отважному санинструктору Зине.

Во время Великой Отечественной войны звание Героя Советского Союза получили не менее 17 женщин врачей и санинструкторов. Одной из них была санинструктор Зинаида Ивановна Маресева.

После семилетней школы Маресева окончила фельдшерско-акушерское училище и курсы медицинских сестер общества Красного Креста. Боевое крещение Зина Маресева получила у стен Сталинграда. Не жалея сил и не теряя бодрости и веры в победу она оказывала первую медицинскую помощь раненым, выносила тяжело раненых на себе и доставляла их к переправе на Волге.

В 1943 году Маресева принимала участие в боях в районе Северного Донца. Ее всегда видели на поле сражения. Для наложения шины, неподвижной повязки, она использовала винтовку раненого, палки, ветки, доски.

Когда одна группа бойцов после продолжительного боя начала отходить к реке, Маресева, будучи на поле боя с ранеными, бросилась с пистолетом в руках к отходившим бойцам и с криком «Ура, вперед, за мной!» увлекла их за собой. Бойцы смело пошли за ней, уничтожая растерявшегося противника. После того как контратака противника была отбита, санинструктор Маресева продолжала выносить раненых с поля боя. А ночью она производила эвакуацию раненых по пешеходному мосту через Северный Донец. В течение двух дней Зинаида Маресева вынесла с поля боя 64 раненых бойца и офицера, из них 52 человека с оружием.

Зина перевязывала раненых под ливнем вражеских пуль и снарядов. Бросившись к раненому командиру и увидев, фашиста, целившегося в него из автомата, Зина Маресева рванулась вперед, оказалась между командиром и фашистом и закрыла своим телом раненого. И в тот же момент была сражена автоматной очередью врага. Зинаида умерла, пробыв в госпитале три дня.

Посмертно ей было присвоено звание Героя Советского Союза.

Помимо высшей награды, Маресева была удостоена ордена Красной Звезды, награждена медалями «За боевые заслуги» и «За оборону Сталинграда». Ее имя получили улицы в Волгограде и поселке Пятницкое Белгородской области. Недалеко от места сражения в селе Соломино, а также на могиле Зинаиды Ивановны в поселке Пятницкое установлены памятники.

Командира пулеметного расчета Чапаевской дивизии, обаятельную и храбрую девушку Нину Онилову хорошо знали в Приморской армии. Ее боевым почерком было: подпустить врага как можно ближе и бить, бить наверняка! Нина Онилова во всех сражениях отбивала огнем атаки противника, и не раз со своим взводом выходила из окружения.

Бойцы прозвали Нину Анкой-пулеметчицей в честь героини фильма «Чапаев». Посмотрев этот фильм еше в мирное время, Нина мечтала стать пулеметчицей. Она с увлечением стала заниматься в пулеметном кружке в Одессе и окончила его на «отлично».

С первых дней Войны Нина рвалась на фронт. Ее взяли не сразу, но зато она попала в Чапаевскую дивизию, в ту самую, в составе которой сражалась в годы Гражданской войны легендарная Анка.

Сначала Нина занимала должность санинструктора роты. Однажды во время боя она сама заменила убитого пулеметчика и повела точный огонь по наступавшим фашистам. После того случая Онилова обратилась к командиру полка с просьбой перевести ее в пулеметный взвод. Вскоре она возглавила пулеметный расчет. Под Одессой Нина была ранена, но очень скоро вновь вернулась в родную дивизию, которая тогда воевала уже под Севастополем.

Весной 1942-го года в письме актрисе В.Мясниковой, исполнявшей роль Анки-пулеметчицы в фильме «Чапаев» Нина Онилова писала о себе:

«Я незнакома вам, товарищ, и вы меня извините за это письмо. Но с самого начала войны я хотела написать вам и познакомиться. Я знаю, что вы не та Анка, не настоящая чапаевская пулеметчица. Но вы играли, как настоящая, и я вам всегда завидовала. Я мечтала стать пулеметчицей и так же храбро сражаться. Когда случилась война, я была уже готова, сдала на «отлично» пулеметное дело. Я попала — какое это было счастье для меня! — в Чапаевскую дивизию, ту самую, настоящую. Я со своим пулеметом защищала Одессу, а теперь защищаю Севастополь. С виду я, конечно, очень слабая, маленькая, худая. Но я вам скажу правду: у меня ни разу не дрогнула рука. Первое время я еще боялась. А потом все прошло… Когда защищаешь дорогую, родную землю и свою семью (у меня нет родной семьи, и поэтому весь народ — моя семья), тогда делаешься очень храброй и не понимаешь, что такое трусость»

Письмо это осталось недописанным. Нина писала его в подземном севастопольском госпитале, где она находилась после тяжелого ранения. Рана оказалась смертельной.

В госпиталь с Ниной пришел проститься командующий армией генерал И.Е.Петров. Он сказал тогда:

«Ну, дочка, повоевала ты славно, спасибо тебе от всей армии, от всего нашего народа… Весь Севастополь знает тебя. Вся страна тоже будет знать»

Нине Андреевне Ониловой посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. Также она награждена орденами Ленина и Красного Знамени. Имя Нины Ониловой присвоено Севастопольской швейной фабрике и улицам в Одессе и Севастополе.

Тысячи женщин и девушек сражались в годы Великой Отечественной войны в Военно-воздушных силах СССР. Из трех женских авиаполков, сформированных за годы Войны, самым известным был 46-й Таманский гвардейский ночной бомбардировочный авиационный полк. Фашисты прозвали лётчиц полка «ночными ведьмами».

Именно об этих отважных девушках-летчицах рассказывает художественный фильм «В небе ночные ведьмы», снятый в 1981 году на киностудии имени Максима Горького режиссером и бывшей летчицей, командиром звена 46-го Гвардейского ночного бомбардировочного авиационного полка Евгенией Жигуленко.

Евгения Андреевна Жигуленко родилась в Краснодаре, училась в Дирижаблестроительном институте (Московский авиационно-технологический институт), прошла школу летчиков при Московском аэроклубе. В 1942 году Евгения Андреевна окончила курсы штурманов при Военной авиационной школе пилотов и курсы усовершенствования летчиков.

На фронтах Великой Отечественной войны Жигуленко воевала с мая 1942 года. Она участвовала в боях на Северном Кавказе, Кубани, Таманском полуострове, в Белоруссии, Польше, Германии.

В наградных документах Евгения Жигуленко характеризуется как лучший стрелок-бомбардир полка, отлично знающий штурманское дело и летающий в сложных метеоусловиях, сохраняя при этом спокойствие и выдержку.

Личные заслуги в этой операции Е.А.Жигуленко отмечены в ее наградном листе на получение ордена Отечественной войны I степени:

«В ночь на 16 апреля 1943 сделала 6 боевых вылетов по уничтожению скопления войск противника в п. Крымская, в результате точного бомбового удара был вызван сильный взрыв. В ночь на 28 апреля 1943 сделала 4 боевых вылета по уничтожению мото-мехчастей и укреплений противника в п. Крымская»

Во время освобождения Крымского полуострова Е.А.Жигуленко произвела 188 боевых вылетов, сбросила 18 тысяч килограмм бомбового груза, что в результате вызвало 24 взрыва и 1 сильный пожар.

Всего за годы Войны Евгения Андреевна Жигуленко совершила 968 боевых вылетов, налетав 1 255 часов. Она награждена орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, двумя орденами Красной Звезды, медалью «За оборону Кавказа», орденом Отечественной войны I степени и удостоена звания Герой Советского Союза.

После Войны Евгения Андреевна окончила Всесоюзный государственный институт кинематографии и работала режиссером на киностудии имени Максима Горького. Помимо картины «В небе ночные ведьмы», она сняла еще один художественный фильм о войне «Без права на провал» (1984).

Всю свою недолгую, но яркую жизнь Лиза Чайкина отдала служению народу. Молодая и энергичная комсомолка, секретарь Пеновского РК ВЛКСМ, еще до Войны проявила себя, как недюжинный организатор молодежи. Организация Пеновского района под ее руководством расцвела и окрепла.

Когда фронт приблизился, Лиза в числе первых ушла в партизаны и продолжила вести работу среди молодежи на оккупированной немцами территории. Одновременно с ней в отряд пришли шестнадцать комсомольцев.

Партизаны нашли в ней замечательную разведчицу. В селах и деревнях района у Лизы были сотни друзей. Она держала с ними связь, пробиралась в захваченные немцами села, добывала отряду ценнейшие сведения. Кроме того, она широко распространяла среди молодежи вести, передававшиеся с Родины по радио.

Вместе со своими товарищами-партизанами Лиза Чайкина собирала листовки, которые сбрасывались советскими самолетами, и расклеивала их в селах.

Четыре месяца Лиза вела активную пропагандистскую и боевую деятельность, и все это время немецкая разведка вела за ней охоту. Гитлеровцам удалось выследить Чайкину после очередного колхозного собрания, где она знакомила крестьян с докладом Сталина. Расстреляв семью, в доме которой остановилась партизанка, и спалив весь хутор, немцы увезли Лизу на станцию Пено. Гестаповцы подвергли ее жестоким пыткам, но не добились ни слова. 22 ноября 1941 года ее казнили.

6 марта 1942 года за отвагу и героизм, проявленные в партизанской борьбе против немецких захватчиков, Елизавете Ивановне Чайкиной присвоено звание Героя Советского Союза.

Мужество и отвага наших женщин, не желавших терпеть на своей земле оккупантов, стали полной неожиданностью для гитлеровцев.

Очень точно и емко об этом сказал Илья Эренбург в одной из своих статей:

«Сумасшедшие фрицы думали, что наши женщины будут их рабынями. Они хотели, чтобы советские девушки днем стирали бы немецкое белье, а вечером услаждали бы немцев плясками. Грубые и наглые самцы, они привыкли иметь дело с жадными, но покорными самками. Они искали на нашей земле горничных и плясуний. Они нашли женщин-бойцов, женщин, готовых до последней капли крови защищать свою честь и свою свободу»

ЛЭТИ в годы Великой Отечественной войны

Война коснулась каждого. Уже в первые военные месяцы из десяти комсомольцев – студентов ЛЭТИ −  девять ушли на фронт. Учебный корпус ЛЭТИ продолжал быть учебным. Несмотря на тяжелые условия, студенты ежедневно собирались в аудиториях и слушали лекции. Но институт пустел. Дипломный проект был временно отменен, но экзамены проходили согласно расписанию. Сдавшие их поступали в распоряжение райкома комсомола или военкомат, девушки уходили в госпитали и на завод.

Линия фронта подошла вплотную к городу. 8 сентября началась блокада. Группу студенток направили на курсы радистов-операторов, которые потом воевали в составе партизанских соединений.

В помещениях первого корпуса, находящихся слева от входа в институт с Аптекарского пр., проф. Г.А.Кьяндский подготовил к работе станцию радиоперехвата, организовал дежурство на ней.

Наполовину опустевшие помещения первого и второго институтских корпусов в конце зимы 1941 года стали «осваиваться» моряками Краснознаменного Балтийского флота. Здание корпусов моряки существенно укрепляли на случай бомбежек. Во дворе стена второго корпуса была завалена песком и выложена горкой из бутовых плит. В подвальных помещениях были возведены дополнительные, в 4 кирпича, стены. Аналогичным образом укреплялись некоторые помещения первого корпуса. В них моряки разместили свою технику.

Специальное помещение было оборудовано также в здании бывшего храма Преображения Господня, которое с 1930 года занимала лаборатория С.Я. Соколова. За этим зданием в сторону Большой Невки был размещен врытый в землю большой бункер для штаба ПВО ВМФ. В музее истории СПбГЭТУ «ЛЭТИ» представлена минидиарама этого бункера.

В декабре 1941 года в институте был открыт стационар. В небольшой аудитории для групповых занятий рядом со столовой стояли в два ряда койки. В аудитории-палате находились все вместе – и студенты, и сотрудники, преподаватели, мужчины, женщины. Несмотря ни на что в ЛЭТИ продолжались занятия – 250 студентов в условиях блокадного города приходили на лекции. В этих условиях большой победой явился выпуск из стен ЛЭТИ в феврале 1942 года 30 студенток в качестве инженеров-электриков, которые были сразу же зачислены в штаты предприятий города.

Преподаватели и выпускники принимали участие в разработке и прокладке кабелей связи и энергетических кабелей по дну Ладожского озера.

Учёные ЛЭТИ для обороны страны

Уже в первые месяцы блокады стало ясно, что необходимо эвакуировать из Ленинграда научные лаборатории, результаты работ которых в значительной степени определяли обороноспособность страны.

По постановлению правительства в конце декабря 1941 г. научные лаборатории проф. В.П. Вологдина и проф. С.Я. Соколова были эвакуированы в глубокий тыл: группа профессора В.П. Вологдина, которой практически реализована идея поверхностной закалки брони танков «КВ» и «ИС», что обеспечивало повышение прочности брони в 1,5 раза выше прочности немецких танков, – в Челябинск, лаборатория, возглавляемая профессором С.Я. Соколовым, разработавшая  способы дефектоскопии для проверки качества металлов (брони для танков, для самолетов перед их сборкой, для шарикоподшипников в артиллерийских установках и др.) – в Горький (Нижний Новгород). Группа Н.П.Богородицкого − новые изоляционные материалы, в том числе радиофарфор и технология его производства,− в годы эвакуации работала в Красноярске.

13 марта 1942 года институт (преподаватели, сотрудники  и студенты) был эвакуирован по знаменитой Ладожской ледовой дороге на Большую Землю.

ЛЭТИ в блокированном городе

В Ленинграде оставалась и продолжала работать небольшая группа преподавателей и сотрудников, сплотившая вокруг себя студентов, не взятых в армию по состоянию здоровья. Они боролись за сохранность уникальной Смуровской лаборатории, в стенах которой до войны решались многие задачи реализации плана ГОЭЛРО, спасали библиотеку и другие научные и материальные ценности.

Фото лаборатории: 

В апреле 1942 г. при ЛЭТИ было создано Бюро научно-исследовательских работ Наркомата судостроительной промышленности под руководством проф. С.А. Ринкевича сотрудники бюро выполняли срочные задания командующего Балтийским флотом по усилению зенитной защиты кораблей, проводили научные исследования, создавали новые материалы и приборы, которые могли быть использованы на Ленинградских предприятиях, в воинских частях, госпиталях в условиях блокадного города. Деятельность Спецбюро протекала вплоть до снятия блокады Ленинграда и восстановления нормальной деятельности научно-исследовательского сектора ЛЭТИ.

Студенты ЛЭТИ в эвакуации

25 октября 1942 года ЛЭТИ возобновил занятия на базе Среднеазиатского индустриального института. Ученые ЛЭТИ (директор – В.Х. Дерюгин, зам. директора по научной и учебной работе Е.А. Свирский)помогали становлению науки и образования в Средней Азии.

Большая группа студентов успешно работала монтажниками, землекопами, заготовителями кирпича на строительстве местной гидростанции, вторая группа трудилась на строительстве Саларской ГЭС. Работа комсомольской организации ЛЭТИ, среди активистов которой был Б.М. Кудашев, была отмечена благодарностью ЦК ВКП (б) Узбекистана. В 1943 году в Ташкенте был проведен выпуск специалистов, защитивших дипломные проекты по электровакуумной технике и электрическим машинам, в мае 1944 года была проведена первая научно-техническая конференция профессорско-преподавательского состава Института.

В боях за Родину

Многие сотрудники и студенты ЛЭТИ отличились в боях за Родину. За действия в боях за Невский  пятачок осенью 1941 года орденов Красной Звезды  были удостоены добровольцы нашего института – преподаватель М. Курлин, студенты А. Соскин, А. Щамов, орденом Ленина награжден студент, бесстрашный разведчик В. Богданов, медаль «За отвагу» была вручена ст. политруку С. Тюшкевичу,  который в рядах бывшей 3-й гвардейской дивизии ЛАНО,  срочно переброшенной самолетами на Волховский фронте ноябре1941года, вместе со своими друзьями — добровольцами из ЛЭТИ участвовал в боях за г. Тихвин, освобождение которого сорвало план гитлеровского  командования создать второе кольцо блокады Ленинграда. Орденом Красного Знамени был награжден (посмертно), за оборону Севастополя воспитанник института А. Островский, капитан-лейтенант эсминца «Сообразительный».

Выпускница ЛЭТИ Сильвия Воскова, радистка-разведчица, заброшенная в тыл врага погибла при выполнении боевого задания.

В центральных газетах и журналах того времени мы видели фотографии, сделанные на передовой линии нашим студентом, добровольцем лыжником, военным корреспондентом В.Тарасевичем.

В прорыве блокады Ленинграда 18 января 1943 г. участвовали воспитанники института и его преподаватели: артиллеристы А.Соскин, В.Марков, зенитчики Ю.Мерзлютин, Л.Шениберов, П.Титов, политработник С.Тюшкевич, разведчик морской пехоты П.Матханов и многие другие

За мужество и героизм, проявленные при выполнении боевого задания Командования при форсировании реки Одер, Президиум Верховного Совета СССР указом от 27 июня 1945 года присвоил Петрову Владимиру Александровичу звание Героя Советского Союза.

Великая Отечественная война нанесла огромный ущерб нашей стране. Уже весной 1945 года, после возвращения из эвакуации основной части сотрудников ЛЭТИ, коллектив института развернул работу по созданию условий для полноценного учебного процесса. 

Память о военном времени

Память о событиях военных лет отражена в многочисленных альбомах фотографий и документах тех лет, постоянно собираемых и бережно сохраняемых в Музее истории университета. Многие сотрудники и студенты ЛЭТИ отличились в боях за Родину.

Сотрудниками Музея истории по инициативе проф. В.Б. Смолова подготовлена «Книга памяти», посвященная выпускникам и преподавателям ЛЭТИ – участникам Великой отечественной войны, в которую включено более 1050 биографий.

Около административно-учебного корпуса ЭТУ в 1987 году был установлен памятник ЛЭТИйцам, погибшим в боях за Родину (скульптор А.Г. Дёма, архитектор В.А. Гребеньков).

Материал подготовлен при использовании: Ленинградский Электротехнический институт
имени В.И. Ульянова (Ленина) 1886-1961 // Известия ЛЭТИ, вып. L. Изд-во Ленингр. ун-та, 1963. — 411 с.

Смолов В.Б. «ЛЭТИйцы в боях за Родину». СПб. 1996 г. Изд-во СПбГЭТУ. 1999. 165 с.

---

Участницы Великой Отечественной войны, девушки-снайперы из Чембара. Тоня Видина и Тоня Макушкина

Из книги П.А. Фролова: «Для того, чтобы на фронт поступали подготовленные воины, в Чембаре были созданы курсы военных специальностей… В 1942 году по инициативе ЦК комсомола открылась Центральная женская школа снайперской подготовки под Москвой. Чембарские девушки Тоня Видина, Таня Крестина, Тамара Чеботаева, Тоня Макушкина, Люба Крупенникова обратились туда с просьбой о зачислении. Им не отказали, и через некоторое время они стали курсантами, а потом и меткими стрелками. На боевом счету Тони Видиной (Антонины Сергеевны Пушаниной) 38 немецких солдат и офицеров. Она возвратилась домой с орденами Славы III степени, Красной Звезды и многими медалями.

Булавко (Макушкина) Антонина Марковна. Родилась 23 июня 1924 г. в с. Куликовка / в настоящее время — Тамалинский район/. Школу окончила в июне 1941 года. Один год училась в центральной женской снайперской школе под Москвой, затем участвовала в боях под Смоленском, Оршей, Борисовом, в Восточной Пруссии.

Первую награду – медаль «За отвагу» получила 30 октября 1944 г. «Командир отделения взвода снайперов отлично справляется со своей должностью, одновременно является мастером снайперского дела. За короткий срок ее отделение уничтожило 41 немецкого солдата и офицера. На своем счету за период с 24 августа по 20 сентября имеет 8 уничтоженных солдат и офицеров противника. Ее успех объясняется умелым выбором позиций, терпеливым наблюдением за противником и смелому действии при выдвижении за свою линию обороны неоднократно под сильным минометным огнем противника, не уходя в укрытие наносила верные потери противнику. За свои умелые и бесстрашные действия на фронте в борьбе с немецкими захватчиками достойна награждения правительственной наградой».

Не заставила себя ждать и вторая награда, орден Красной Звезды. Тов. Макушкина, участвуя в боях с немецкими захватчиками, проявила мужество и отвагу. 23.03.45 г.в бою за пригородной поселок Хайлигенбайль, двигаясь с боевым порядком нашей роты, Макушкина огнем своей винтовки уничтожила 11 фашистов. 24.03.45 г. в уличном бою в г. Хайлигенбайль, забравшись в развалину одного из домов, тов. Макушкина метким огнем уничтожила немецких солдат, устанавливающих миномет за углом дома и одного немецкого офицера. За мужество и отвагу достойна правительственной награды».

В приказе о награждении медалью «За отвагу» (7 мая 1945 г.): Снайпера снайперского взвода ст.сержанта Макушкину Антонину Марковну 26.4.1945 г. в бою в районе Бромберг при отражении контратаки противника т. Макушкина, заменив убитого командира снайперского взвода приняла командование на себя. Огнем своей винтовки лично уничтожила 5 автоматчиков противника.

На ее счету было 76 гитлеровцев. За участие в боях снайпер А.М.Макушкина награждена двумя орденами Красного Знамени, двумя медалями «За отвагу», двумя медалями «За боевые заслуги» (по сведениям дочери Чибиревой Элеоноры Артемовны)

После войны Макушкина А.М. вышла замуж. Муж — Булавко Артем Павлович, военный, белорус по национальности. До конца 1990-х семья жила в в Бобруйске Могилёвской области. Антонина Марковна работала в доме офицеров, была председателем клуба «Фронтовичка».

После смерти мужа в 1995 г. Антонина Марковна вернулась на родину в Пензенскую область. Умерла 15 апреля 2012 г. Похоронена в г. Белинском.

Пушанина (Видина) Антонина Сергеевна рассказала о себе сама: «Я, Видина Антонина Сергеевна, родилась в 1924 году, 9 февраля в городе Чембар Пензенской области. Училась в средней школе №2, в 1942 году окончила 10 классов и по призыву УК ВЛКСМ была направлена в женскую снайперскую школу, окончив которую в апреле 1943 года была направлена на фронт под город Оршу, где принимала участие в боях в составе 3-его Белорусского фронта в качестве снайпера. На фронтах находилась до окончания войны. День Победы наша часть встретила в Чехословакии городе Праге. В апреле 1945 года была принята в ряды КПСС. Демобилизовалась в июле 1945 года. Работала до 1953 года в Райкоме комсомола – зав. учетом, 2- секретарём РК ВЛКСМ, затем училась в Областной 2-х годичной школе, по окончанию которой с 1956 года работала в Белинском Райкоме КПСС, инструктором, зам. зав. отделом пропаганды.

В апреле 1943 года попали мы на фронт под г. Оршаву, 3-ий Белорусский фронт. Фронт, особенно после наступления произвел на нас удручающее впечатление. Весь противотанковый ров был залит кровью, кругом подбитая техника, не убраны трупы наших и немецких солдат и офицеров. Ночью нас женщин-снайперов, автоматчики-разведчики познакомили с передним краем обороны, и мы приступили к работе. Наша задача — вывести из строя живую силу противника. Запомнился мне первый убитый немец. Вышли мы со снайперской парой Клавой Лаврентьевой, вырыли окоп и стали наблюдать. Вдруг на расстоянии примерно 70 метров с термосом за спиной пригнувшись, побежал фриц, мне моя пара говорит: «Стреляй!» — я не могу, потому что это живой человек, а в школе нас учили стрелять по машинам. Немец ушёл, мы прождали сутки, больше ни одного немца не увидели. Вернулись в расположение огорченные, не сделав ни одного выстрела. На следующую ночь мы взяли старое направление и расположились в окопе и стали наблюдать. Картина повторилась: немец с термосом за спиной, почувствовал открытое место, опять пригнувшись, пробежал траншею, здесь я плавно нажала на крючок и прозвучал выстрел. Немец упал, немного погодя его стал тащить в окоп второй немец, я опять выстрелила в него, и счёт был открыт — 2 фрица за одну охоту. Настроение было приподнятое. Таким образом, на моем боевом счёту 38 убитых немцев. За мужество и героизм была награждена орденом «Красной Звезды», орденом «Славы» 3-ей степени и многими медалями. После войны мы, женщины — снайперы, встречаемся в городе Москве, Ленинграде и других городах, вспоминаем свою огненную молодость, людей, не вернувшихся и не доживших до Дня Победы. И говорим всем людям планеты, надо беречь и хранить мир на земле».

На общей фотографии чембарцы – участники Великой Отечественной войны. Сидит первая слева Булавко (Макушкина) Антонина Марковна, первая справа – Булавко (Макушкина) Антонина Марковна.

Автор текста: Любовь Руднева.

Воспоминания Видиной А.С. хранятся в музее МОУ СОШ №2 им. Р.М. Сазонова (г. Белинский).

Аудиокнига недоступна | Audible.com

• Evvie Drake: более

• Роман
• К: Линда Холмс
• Рассказал: Джулия Уилан, Линда Холмс
• Продолжительность: 9 часов 6 минут
• Несокращенный

В сонном приморском городке в штате Мэн недавно овдовевшая Эвелет «Эвви» Дрейк редко покидает свой большой, мучительно пустой дом почти через год после гибели ее мужа в автокатастрофе.Все в городе, даже ее лучший друг Энди, думают, что горе держит ее внутри, а Эвви не поправляет их. Тем временем в Нью-Йорке Дин Тенни, бывший питчер Высшей лиги и лучший друг детства Энди, борется с тем, что несчастные спортсмены, живущие в своих худших кошмарах, называют «ура»: он больше не может бросать прямо, и, что еще хуже, он не может понять почему.

• 3 из 5 звезд

• Что-то заставляло меня слушать….

• К Каролина Девушка на 10-12-19

«Девушка на войне» Сары Нович

«Вам не нужно испытывать что-то, чтобы запомнить это», — замечает бывший ребенок-солдат на последних страницах выдающегося первого романа Сары Нович «Девушка на войне.Она описывает, как память о югославской гражданской войне будет передана будущим поколениям, но она также может описать возможность того, что хорошая литература позволяет: зарядите язык достаточной жизненной силой, и его история запомнится читателям за весь мир.

До того, как Ана Юрич перешла к эксплуатации детей-солдат, она была обычной 10-летней девочкой из Загреба, Хорватия, но после распада Югославии нормальность стала редкостью. Разнообразный город был реорганизован по этническим линиям, разрывающим дружеские и семейные отношения, и наделил каждый жест фракционной принадлежностью.Марка сигареты между губами и длина щетины на подбородке свидетельствовали о вашей лояльности так же ясно, как поднятое знамя. Жутко предвещая войну 21-го века, мирные жители наблюдали за горящими городами за окном и на экране телевизора.

Все это рассказывается с точки зрения ребенка, который сдерживает столкновения с физическим насилием, увеличивая при этом их моральные устои. Ана и ее друзья толкаются, чтобы по очереди крутить педали велосипедного генератора бомбоубежища.Они играют в военные игры, которые заканчиваются только «когда одна команда полностью убила другую». Нович выстраивает внутренний мир детства Аны — когда на горизонте вырисовываются и период полового созревания, и военизированные формирования — с теми же яркими деталями, которые она дает блокированному городу.

Тигель, который превращает Ану из ребенка в ребенка-солдата, происходит по дороге домой из Сараево, куда семья Аны отвезла ее болезненную младшую сестру для эвакуации рейсом MediMission в Америку. Здесь болезнь человеческого тела переплетается с политическим телом.Сербские силы блокируют дорогу и уводят Ану и ее родителей в лес. В одной из самых ярких сцен, которые я читал за долгое время, родители Аны убиты, но она спасена — хотя последующие события опровергают любое представление о том, что ее пощадили.

Несколько раз Нович менялся между 1991 и 2001 годами, когда Ана присоединилась к своей сестре в Пенсильвании и посещает Нью-Йоркский университет. В американском сеттинге и проза, и сюжет иногда попадают в изношенную территорию. Дяди-умники ее приемной семьи, в том числе один по имени Джуниор, похоже, забрели сюда из эпизода «Клан Сопрано».Ее бойфренд из колледжа бескровен, как печеный картофель, и их отношения кажутся случайными для необычных глав Хорватии.

Но именно здесь Нович раскрывает масштабы своих амбиций, а ее роман расширяется, становясь более емким и милосердным, чем можно было бы предположить из разорванных войной фрагментов. Младшая сестра Аны полностью американка, пропитанная духом плюрализма «ты можешь быть кем хочешь», что противоречит жесткой этнической идентификации Аны в детстве. Она слишком молода, чтобы помнить Хорватию или родителей, которые пожертвовали собой ради нее, сделав Ану единственным хранилищем семейной памяти.Вопрос Аны заключается не столько в том, как говорить невыразимое, сколько в том, как говорить через культурный разрыв, настолько большой, что невыразимое невозможно услышать. Набоков как-то предположил, что память — единственная недвижимость. В случае Аны это также единственная страна, из которой невозможна эмиграция.

Повсюду «Девушка на войне» творит чудо, заставляя истории о сломанных жизнях в далекой стране казаться такими же масштабными и универсальными, как миф. Это жестокий, но красивый роман.

Рецензия на книгу: «Девушка на войне»

Молодая женщина стоит перед группой делегатов ООН, произнося речь о нарушениях прав человека во время гражданской войны в Югославии.Она знает, что делегаты «жаждут крови», и, пока она говорит, изображения девочек-подростков «в спортивном камуфляже и автоматах с потертостями» мелькают на экране позади нее. «Кто сделал эти снимки, я подумал … Должно быть, это журналисты, порода людей, которых я все еще не мог понять. Посторонние, заявившие о высоком моральном статусе, затем отступили и сделали фотографии во время встреч с окровавленными детьми ». Десятью годами ранее выступающая Ана Юрич была одним из этих детей, хорватской девушкой с оружием, попавшей в конфликт, который разрушил ее страну.Что случилось с этой девушкой и как это преследует женщину, которой она вырастает, — это предпосылка «Девушка на войне» , замечательного дебютного романа Сары Нович «14SOA».

Когда мы впервые встречаемся с ней, Ана — десятилетняя девочка-сорванец, она катается на велосипедах в Загребе со своим лучшим другом Лукой и смеется над краснолицым сербским лидером Слободаном Милошевичем по телевизору. Затем вспыхивает война между сербами и хорватами, и вскоре она помогает своему отцу заклеивать окна и умоляет сербского жителя их многоквартирного дома чернить его окна во время воздушных налетов.Когда у младшей сестры Аны, Рахелы, развивается заболевание почек, семья Аны отправляется в рискованную поездку через границу в Боснию, чтобы доставить Рахелу к медицинской миссии, которая доставит ее в США для лечения. Они добираются до места назначения, но на обратном пути их останавливают сербские солдаты, которые требуют свои документы. «Отказ от наших удостоверений личности даст солдату величайшее оружие против нас: знание наших имен. Наша фамилия, а именно та, которая несла в себе вес родословной, этнической принадлежности.«Солдат вытесняет семью из машины, и жизнь Аны, как она ее знает, перестает существовать.

Затем мы переносимся на Ану, десять лет спустя, студентку колледжа в Нью-Йорке после 11 сентября. Это потрясает, но на самом деле так — потрясение, которое, как мы выясняем, отражает ее переход к американской жизни. Она научилась уклоняться от большинства вопросов о своем прошлом и доверяется только профессору, который затем дает ей романы У. Г. Себальда. В отличие от многих американцев, с которыми она сталкивается, которые одновременно отталкиваются и болезненно очарованы ее опытом, Себальд понимает тоску по месту, которое больше не существует, чувство постоянной бездомности, которое не позволяет Ане чувствовать себя по-настоящему комфортно в ней. принятая страна.Но чтение Себальда заставляет Ану опасаться, что память может быть пористой и податливой, и что даже фотографии, такие как фотографии девушек-солдат, не могут рассказать всю историю страны или войны; только люди могут это сделать. Ана соглашается дать показания в ООН о зверствах, которым подверглась ее семья. После этого она импульсивно решает вернуться в бывшую Югославию в поисках Луки и ответов о своем прошлом.

Нович, который примерно того же возраста, что и Ана, жил в Хорватии после смерти Милошевича, и сцены Аны в современной Хорватии являются одними из самых впечатляющих, представленных в книге.Писатель ловко описывает опыт того, чтобы быть как коренным, так и иностранным; то, как сама страна пытается создать новую посткоммунистическую идентичность, заимствуя у Запада и своего собственного прошлого. Ночной клуб наполнен «сигаретным дымом и грохочущим ритмом какой-то ремикшированной хип-хоп песни, которая была популярна в прошлом году в Америке»; у местных жителей есть кока-кола и мобильные телефоны, но они все еще не доверяют кондиционерам, поэтому жарко в летнюю влажность, наблюдая за ними. Уокер, Техасский Рейнджер по телевизору.Возвращение успокаивает и дезориентирует, и Ана понимает, что, хотя она, возможно, никогда не станет полностью американкой, она больше не будет полностью хорваткой: в результате войны и ее последствий «Хорватия была страной, для которой технически я никогда не был ».

Говоря со своим профессором о том, почему она восхищается творчеством Себальда, Ана говорит, что ей нравится, «что он может так точно описать эмоции без каких-либо прилагательных». Нович пытается сделать то же самое в своем романе и в значительной степени преуспевает. Ана несентиментальна до стоицизма, и описания худшего из того, через что она проходит, краткие, заниженные и прозаичные.Воспоминания, картинки и слова никогда не могут полностью передать, не говоря уже о том, чтобы восполнить то, что она потеряла, но в Girl at War Нович проделывает замечательную работу по описанию формы дыры.

Girl at War — Random House Books

I

Они оба упали

1

Война в Загребе началась из-за пачки сигарет. Напряжение было заранее, слухи о беспорядках в других городах шептались у меня над головой, но никаких взрывов, ничего явного. Загреб, застрявший между горами, летом душно душил, и в самые жаркие месяцы большинство людей покидали город и отправлялись на побережье.Сколько я себя помню, моя семья отдыхала с моими крестными в рыбацкой деревне на юге. Но сербы перекрыли дороги к морю, по крайней мере, так все говорили, поэтому впервые в моей жизни мы провели лето вдали от моря.

Все в городе было липким, дверные ручки и поручни поездов были скользкими от чужого пота, воздух был тяжелым от запаха вчерашнего обеда. Мы приняли холодный душ и ходили по квартире в нижнем белье. Под струей прохладной воды я представил, как моя кожа шипит, от нее поднимается пар.Ночью мы лежим на простынях, ожидая беспокойного сна и лихорадочных снов.

Мне исполнилось десять лет в последнюю неделю августа, праздник, отмеченный мокрым тортом и затмеваемый жарой и тревогой. Мои родители пригласили своих лучших друзей — моих крестных родителей, Петара и Марину — на ужин в те выходные. Дом, в котором мы обычно останавливались летом, принадлежал дедушке Петара. Перерыв моей матери в преподавании позволил нам три месяца каникул — мой отец ехал поездом, встретив нас позже, — и мы пятеро жили там вместе на скалах вдоль Адриатического моря.Теперь, когда у нас не было выхода к морю, ужины по выходным превратились в тревожную фарсаду нормальности.

Перед приездом Петара и Марины я поспорил с мамой насчет одежды.

«Ты не животное, Ана. На ужин ты будешь в шортах, иначе ничего не получишь.

«В Тиске я все равно ношу только плавки», — сказала я, но мама взглянула на меня, и я оделась.

В ту ночь взрослые регулярно спорили о том, как давно они знают друг друга.Они были друзьями еще до моего возраста, как они любили говорить, независимо от того, сколько мне было лет, и после большей части часа и бутылки FeraVino они обычно оставляли все как есть. У Петара и Марины не было детей, с которыми я мог бы играть, поэтому я сидел за столом, держа свою младшую сестру и слушая, как они борются за самые отдаленные воспоминания. Рахеле было всего восемь месяцев, и она никогда не видела побережья, поэтому я рассказал ей о море и нашей маленькой лодке, и она улыбалась, когда я корчил ей мордашки.

После того, как мы поели, Петар подозвал меня и протянул мне пригоршню динара. «Посмотрим, сможешь ли ты побить свой рекорд», — сказал он. Между нами была игра: я бегала в магазин, чтобы купить ему сигареты, а он рассчитывал время. Если я побью свой рекорд, он позволил бы мне удержать несколько динаров из сдачи. Я сунул деньги в карман своих кроссовок и спустился по девяти лестничным пролетам.

Я был уверен, что собираюсь установить новый рекорд. Я усовершенствовал свой маршрут, знал, когда нужно объезжать повороты вокруг зданий и избегать ухабов на переулках.Я миновал дом с большим оранжевым знаком «Остерегайтесь собак» (хотя я помню, что там никогда не жили собаки), перепрыгнул через цементные ступеньки и свернул в сторону от мусорных контейнеров. Под бетонной аркой, от которой всегда пахло мочой, я затаил дыхание и помчался в открытый город. Я обогнул самую большую выбоину перед баром, который часто посещали дневные пьяницы, и лишь немного замедлился, когда наткнулся на старика за складным столом, торгующего украденными шоколадными конфетами. Красный навес газетного киоска качнулся на редком ветру, сигнализируя мне, как флаг финишной черты.

Я оперся локтями о стойку, чтобы привлечь внимание клерка. Г-н Петрович знал меня и знал, чего я хочу, но сегодня его улыбка больше походила на ухмылку.

«Хотите сербские сигареты или хорватские?» То, как он подчеркнул две национальности, звучало неестественно. Я слышал, как люди в новостях говорили о сербах и хорватах таким образом из-за боевых действий в деревнях, но никто никогда ничего мне не говорил напрямую. И я не хотел покупать неправильные сигареты.

«Можно мне те, которые я всегда получаю, пожалуйста?»

«Сербский или хорватский?»

«Вы знаете. Золотая обертка? Я попытался осмотреть его тушу, указывая на полку позади него. Но он только рассмеялся и помахал другому покупателю, который усмехнулся надо мной.

«Эй!» Я попытался вернуть внимание клерка. Он проигнорировал меня и заменил следующего человека в очереди. Я уже проиграл партию, но все равно побежал домой так быстро, как мог.

«Mr. Петрович хотел, чтобы я выбрал сербские или хорватские сигареты », — сказал я Петру.«Я не знала ответа, и он мне ничего не давал. Мне жаль.»

Мои родители обменялись взглядами, и Петар жестом пригласил меня сесть к нему на колени. Он был высок — выше моего отца — и покраснел от жары и вина. Я забралась на его широкое бедро.

«Все в порядке», — сказал он, похлопывая себя по животу. «Я и так наелась для сигарет». Я вытащил деньги из шорт и отказался от них. Он вложил мне в ладонь несколько динаров.

«Но я не выиграл».

«Да», — сказал он.«Но сегодня это не твоя вина».

В ту ночь мой отец зашел в гостиную, где я спал, и сел на скамейку старого пианино. Мы унаследовали пианино от тети Петара — у него и Марины не было места для него — но мы не могли позволить себе его настроить, а первая октава была такой ровной, что все клавиши издавали один и тот же усталый звук. . Я слышал, как отец нажимал на педали в ритме с привычным нервным покачиванием ноги, но он не касался клавиш.Через некоторое время он встал и сел на подлокотник дивана, на котором лежал я. Скоро собирались покупать матрас.

«Ана? Вы будите?»

Я попытался открыть глаза, почувствовал, как они порхают под веками.

«Проснись», — сумел я.

«Фильтр 160с. Они хорваты. Так что знай в следующий раз ».

«Фильтр 160», — сказал я, запоминая.

Мой отец поцеловал меня в лоб и пожелал спокойной ночи, но несколько мгновений спустя я почувствовал его в дверном проеме, его тело заслоняло свет кухонной лампы.

«Если бы я был там», — прошептал он, но я не был уверен, что он со мной разговаривает, поэтому промолчал, и он больше ничего не сказал.

Утром Милошевич выступал по телевидению, и когда я его увидел, я засмеялся. У него были большие уши и жирное красное лицо, челюсти отвисли, как у подавленного бульдога. У него был гнусавый акцент, совсем не похожий на нежный, хриплый голос моего отца. С сердитым видом он ударил кулаком в такт своей речи. Он что-то говорил об очищении земли, повторяя это снова и снова.Я понятия не имел, о чем он говорил, но по мере того, как он говорил и стучал, он становился все краснее и краснее. Я рассмеялся, и моя мама выглянула из-за угла, чтобы посмотреть, что было такого смешного.

«Выключи это». Я почувствовал, как у меня вспыхнули щеки, и я подумал, что она злится на меня за смех над важной речью. Но ее лицо быстро смягчилось. «Иди поиграй», — сказала она. «Ставка, Лука уже победил тебя на Trg».

Мой лучший друг Лука и я провели лето, катаясь на велосипеде по городской площади и встречаясь с одноклассниками на футбольных матчах.Мы были веснушчатыми, загорелыми и постоянно покрытыми пятнами травы, и теперь, когда у нас оставалось всего несколько недель свободы до начала школы, мы встретились еще раньше и остались дома позже, решив, что каникулы не пропадут даром. Я нашел его на нашем обычном велосипедном маршруте. Мы ехали бок о бок, Лука иногда засовывал переднее колесо в мою, так что мы чуть не врезались. Это была его любимая шутка, и он все время смеялся, но я все еще думал о Петровиче. В школе нас учили игнорировать различия в этнических факторах, хотя определить чью-либо родословную по фамилии было достаточно легко.Вместо этого нас учили извергать панславянские лозунги: «Братство и единство!» Братство и единство. Но теперь казалось, что различия между нами все-таки важны. Семья Луки была родом из Боснии, смешанного государства, запутанной третьей категории. Сербы писали кириллицей, а хорваты — латинским алфавитом, но в Боснии использовали и то, и другое, разговорные различия еще более незначительны. Мне было интересно, существует ли еще особая марка боснийских сигарет и курит ли их отец Луки.

Когда мы прибыли на Trg, было многолюдно, и я мог сказать, что что-то не так. В свете этого нового сербско-хорватского раскола все, включая статую Бана Елачича с обнаженным мечом, теперь казалось ключом к разгадке напряженности, которую я не ожидал. Во время Второй мировой войны меч запрета был направлен на венгров в оборонительном жесте, но позже коммунисты удалили статую в целях нейтрализации националистических символов. Мы с Лукой наблюдали, как после последних выборов люди с веревками и тяжелой техникой вернули Елачича на его пост.Теперь он смотрел на юг, в сторону Белграда.

Trg всегда был популярным местом встреч, но сегодня люди сновали вокруг основания статуи, выглядя неистово, пробираясь сквозь шум грузовиков и тракторов, припаркованных прямо на вымощенной булыжником площади Trg, где в обычные дни автомобилей не было. т даже водить разрешено. Багаж, транспортные ящики и набор свободно плавающих предметов домашнего обихода валялись на спинках платформ и раскладывались по площади.

Я вспомнил цыганский лагерь, через который мы с родителями однажды проезжали, когда ехали навестить могилы моих бабушек и дедушек в Чаковце, караваны фургонов и трейлеров с таинственными инструментами и украденных детей.

«Они выльют кислоту в твои глаза», — предупредила мама, когда я ерзал на скамейке, пока отец зажигал свечи и молился за своих родителей. «Маленькие слепые нищие зарабатывают в три раза больше, чем видящие». Я держал ее за руку и молчал до конца дня.

Мы с Лукой слезли с мотоциклов и осторожно двинулись в сторону скопления людей и их вещей. Но не было ни костров, ни цирковых представлений; не было музыки — это были не те мигранты, которых я видел на окраинах северных деревень.

Поселение было почти полностью построено из веревки. Веревки, шпагаты, шнурки и полоски ткани различной толщины были нанизаны от автомобилей, тракторов к грудам багажа в сложном клубке. Веревки поддерживали простыни, одеяла и более крупные предметы одежды, служившие импровизированными палатками. Мы с Лукой поочередно смотрели друг на друга и на незнакомцев, не зная слов, обозначающих то, что мы видели, но понимая, что это нехорошо.

Свечи по периметру лагеря таяли рядом с ящиками, на которых кто-то написал «Пожертвования для беженцев».«Большинство прохожих добавляли что-то в коробку, некоторые опорожняли карманы.

«Кто они?» Я прошептал.

«Не знаю, — сказал Лука. «Должны ли мы им что-нибудь дать?»

Я вынул из кармана динар Петара и отдал Луке, боясь подойти слишком близко. У Луки тоже было несколько монет, и я держал его велосипед, пока он складывал их в коробку. Когда он наклонился, я запаниковал, опасаясь, что струнный город поглотит его, как лозы, оживающие в фильмах ужасов.Когда он обернулся, я ткнул ему рулем, и он попятился. Когда мы уезжали, я почувствовал, что мой желудок скручивается в узел, который я только годы спустя научился называть вину выжившего.

Мы с одноклассниками часто встречались на футбольных матчах на восточной стороне парка, где на траве было меньше комков. Я была единственной девушкой, которая играла в футбол, но иногда другие девушки спускались на поле, чтобы прыгать через скакалку и посплетничать.

«Почему ты одеваешься как мальчик?» — спросила меня как-то девочка с косичками.

«В штанах легче играть в футбол», — сказал я ей. Настоящая причина заключалась в том, что это была одежда моего соседа, и мы не могли себе позволить ничего другого.

Мы начали собирать истории. Они начали с цепочки сложных отношений — троюродный брат моего лучшего друга, начальник моего дяди — и тот, кто пинал мяч между импровизированными (и постоянно обсуждаемыми) отметками ворот, должен был рассказать свою историю первым. Развивалось негласное состязание кровопролития, в котором чествовали тех, кто мог более творчески описать взорванные мозги своих далеких знакомых.Двоюродные братья Степана видели, как мина подорвала ногу ребенка, а маленькие кусочки кожи цеплялись за борозды на тротуаре в течение недели. Томислав слышал о мальчике, которого снайпер выстрелил в глаз в Загоре; его глазное яблоко превратилось в жидкость, как жидкое яйцо, прямо на глазах у всех.

Дома моя мама ходила по кухне, разговаривала по телефону с друзьями из других городов, затем высовывалась из окна, передавая новости соседнему жилому дому. Я стоял рядом, пока она обсуждала нарастающую напряженность на берегу Дуная с женщинами по другую сторону бельевой веревки, поглощая все, что могла, прежде чем сбежать на поиски своих друзей.Общегородская шпионская сеть, мы передавали любую информацию, которую слышали, рассказывая истории жертв, чьи связи с нами становились все менее и менее отдаленными.

В первый день в школе наш учитель пришел на занятия и обнаружил, что один из наших одноклассников пропал.

«Кто-нибудь слышал от Златко?» она сказала.

«Может быть, он вернулся в Сербию, где ему место», — сказал Мате, мальчик, которого я всегда считал неприятным. Несколько человек захихикали, и наш учитель их замолчал. Рядом со мной Степан поднял руку.

«Он переехал», — сказал Степан.

«Переехал?» Наша учительница пролистала несколько бумаг в планшете. «Уверены ли вы?»

«Он жил в моем доме. Два дня назад я видел, как его семья тащила большие чемоданы к грузовику. Он сказал, что они должны были уйти до того, как начались воздушные налеты. Он сказал всем попрощаться ». При этой новости класс разразился нервной болтовней:

«Что такое воздушный налет?»

«Кто теперь будет нашим вратарем?»

«Скатертью ему дорога!»

«Заткнись, приятель», — сказал я.

«Хватит!» сказал наш учитель. Мы успокоились.

Воздушный налет, объяснила она, был, когда самолеты пролетали над городами и пытались сбить здания бомбами. Она нарисовала меловые карты, обозначающие убежища, перечислила все необходимое, что наши семьи должны взять с собой под землю: AM-радио, кувшин для воды, фонарик, батарейки для фонарика. Я не понимал, чьи самолеты хотели, чтобы какие здания взорвались, и как отличить обычный самолет от плохого, хотя был рад отсрочке от обычных уроков.Но вскоре она начала смахивать доску, вызывая гневное облако пыли от ластика. Она вздохнула, как будто ей не терпелось авианалет, смахивая оседающий мел со складок на юбке. Мы перешли к делению в столбик, и у нас не было времени задавать вопросы.

#Reviewing Girl at War

Это может быть извинением со стороны автора, поскольку ее художественное произведение она категорически отвергает как автобиографическое; она родилась и выросла в Соединенных Штатах, но ее вдохновило время, проведенное с семьей в Загребе после войны.[2] Но именно в этом сила литературы; когда все сделано хорошо, мы можем вспомнить то, чего не испытывали, или испытать то, о чем мы не помним. Он может стать частью нас и сформировать наше понимание всей этой статистики и стрелок на картах. И работа Новича действительно очень хорошо с этим справилась.

В общих чертах история проста. Ане Юрич исполнилось десять лет в Загребе, когда в 1991 году началась хорватская война за независимость. В ходе отправки своей малолетней сестры Рахелы в Соединенные Штаты — на приемную семью и медицинское обслуживание и в мир, где ее будут называть Рахель — семья вступает в бой с ополчением в лесу Стрибор.С помощью душераздирающей уловки Ана выживает, но ее не щадят, она становится ребенком-солдатом в ужасной войне, хотя позже она скажет: «В Хорватии нет такой вещи, как ребенок-солдат … Есть только ребенок с ружьем». [3] В конце концов ее тайно вывозят из страны по семейным связям и Организации Объединенных Наций, забирают приемные родители ее сестры, и следующие десять лет она проводит в Америке. Затем, в 2001 году, Ана возвращается в Хорватию в поисках… чего-то.

Но именно в этом сила литературы; когда все сделано хорошо, мы можем вспомнить то, чего не испытывали, или испытать то, о чем мы не помним.

Несмотря на свою простоту, история сложна и обманчива: она уводит читателя из прошлого в настоящее, нелинейно рассказывается с разных точек зрения ребенка и молодой женщины и раскрывает борьбу Аны через повествование и память. Глазами ребенка мы видим этнические разногласия, которые разрушат ее семью; ее замешательство по поводу того, почему марка сигарет или способ бритья могут стать смертельными врагами; и военные игры превратились в слишком реальный опыт, который она не может понять.Старшее «я» Аны понимает не лучше, и название книги приобретает дополнительный смысл.

Ана — девушка, находящаяся на войне в прямом смысле слова, но она также находится в состоянии войны с собой, своим прошлым, своими воспоминаниями и своей утратой. Самый интересный аспект ее утраты — это потеря личности, связи с тем, кем она была. Теперь она знает своих родителей только по памяти и по размытым фотографиям. Эти войны во многих отношениях остаются неразрешенными, и двухстрочный разговор между Аной и подругой детства, с которой она воссоединяется по возвращении в Загреб, фиксирует это.Когда Ана ищет место казни своих родителей, эти простые строчки улавливают ощущение того, что борьба становления и понимания никогда не разрешается:

«Все кончено, — сказал Лука.
«Это не переборщить». [4]

Работа Новича не является полностью новой. Существует бесчисленное множество работ, ярко освещающих человеческий опыт войны. В художественной литературе у нас есть такие разные произведения, как « Все тихо на западном фронте» и «Дорога назад », «Маттерхорн» Карла Марлантеса , и Халеда Хоссейни «Бегущий за змеем» .В документальной литературе примеры включают Бог спит в Руанде Джозеф Себарензи или Долгий путь Исмаил Беа или Зубы могут улыбаться, но сердце не забывает Эндрю Райса, рассказы о Руанде, Сьерра-Леоне и Уганде. , соответственно. (Возможно, мои предубеждения к чтению проявляются.) И у нас есть убедительная работа, полная пафоса, о том, что переживают выжившие после этих травм, в таких книгах, как Ахиллес во Вьетнаме и Дорога назад из сломанного . Это большая и важная литература.

Девушка на войне — красивое и жестокое дополнение к этому канону.

Девушка на войне Сара Нович

Для читателей Жена тигра и Весь свет, который мы не видим война.

НАЗВАНО ОДНОЙ ИЗ ЛУЧШИХ КНИГ ГОДА ПО BOOKPAGE, BOOKLIST, И ELECTRIC LITERATURE • ALEX AWARD ПОБЕДИТЕЛЬ • LOS ANGELIS FOOKLIST FOR LOS ANGELIS FOOLIS
Загреб, 1991.Ана Юрич, беззаботная десятилетняя девочка, живет со своей семьей в небольшой квартире в столице Хорватии. Но в том году в Югославии вспыхивает гражданская война, разрушая идиллическое детство Аны. Повседневную жизнь меняют пищевые пайки и учения по воздушным налетам, а футбольные матчи заменяются снайперским огнем. Соседи начинают относиться друг к другу с подозрением, и у Аны начинает ослабевать чувство безопасности. Когда война приближается к ее порогу, Ана должна найти свой путь в опасном мире.

Нью-Йорк, 2001. Ана сейчас учится в колледже на Манхэттене.Хотя она пытается уйти от своего прошлого, ей не удается избавиться от воспоминаний о войне — секретов, которые она хранит даже от самых близких ей людей. Преследуемая событиями, навсегда изменившими ее семью, Ана возвращается в Хорватию через десять лет в надежде помириться с местом, которое она когда-то называла своим домом. Столкнувшись со своими призраками, она должна смириться со сложной историей своей страны и событиями, прервавшими ее детство годами ранее.

Двигаясь вперед и назад во времени, Girl at War — это честный, щедрый, блестяще написанный роман, который показывает, как история формирует личность.Сара Нович бесстрашно показывает влияние войны на одну девушку и ее наследие на всех нас. Это дебют писателя, который внимательно изучил недавнюю историю, чтобы найти историю, которая продолжает находить отклик и сегодня.

Похвала Девушка на войне

«Выдающийся. . . Девушка на войне творит чудо, заставляя рассказы о сломанных жизнях в далекой стране казаться такими же масштабными и универсальными, как миф ». — The New York Times Book Review (выбор редактора)

«[] Старомодный листок бумаги, который потребует всего внимания читателя, с радостью предоставленный.Дебютный роман, который поражает ». — Ярмарка тщеславия

«Разрушение. . . Книга начинается с того, что заслуживает того, чтобы стать одной из самых запоминающихся вступительных строк современной литературы. Последующие предложения столь же лиричны, как народный плач, и натянуты, как металлический провод, протянутый через наэлектризованный забор ». — США сегодня

«Выдающийся . . . Девушка на войне творит чудо, заставляя истории о сломанных жизнях в далекой стране казаться такими же масштабными и универсальными, как миф. — The New York Times Book Review (выбор редактора)

«[] Старомодный листок бумаги, который потребует всего внимания читателя, с радостью предоставленный. Дебютный роман, который поражает ». — Vanity Fair

«Потрясающий дебют. . . Книга начинается с того, что заслуживает того, чтобы стать одной из самых запоминающихся вступительных строк современной литературы. Последующие предложения столь же лиричны, как народное причитание, и натянуты, как металлическая проволока, протянутая через наэлектризованный забор. — USA Today

«Захватывающий дебютный роман. . . [Сара] Нович в нежной и красноречивой прозе исследует проблему того, как жить даже после того, как кто-то выжил »- O: The Oprah Magazine

« Мощный и яркий. . . Нович пишет об ужасах с элегантным преуменьшением. В прохладных, законченных предложениях мы встречаемся с серьезностью, жестокостью и даже приземленностью войны и потерь, а также с непреходящей способностью к жизни. — San Francisco Chronicle

«Интимное и необъятное. . . [Нович] писатель, чья собственная серьезность и талант закрепили этот роман ». — The New York Times

«Мощный дебютный роман Сары Нович. . . это важный и глубоко волнующий опыт чтения. . . . Будет интересно посмотреть, сможет ли другой писатель, особенно начинающий романист, сравниться с бравурным, ошеломляющим вступительным разделом Новича. . . . Девушка на войне — это великолепное исследование конфликта и его последствий. — Национальный

«Поразительно. . . Девушка на войне — необычайно уравновешенный и мощный дебютный роман, рассказ о горе и изгнании, памяти и личности, а также искупительной силе любви ». — Financial Times

«Замечательно». — Джулия Гласс, «Бостон Глоуб»

«[A] мощный, великолепный дебютный роман». —Адам Джонсон, Неделя

«Один из самых обсуждаемых дебютов этого года.. . Уникальность [ Girl at War ] заключается в том, что она не занимается разоблачением ужасов войны, как многие неоднократно делали. Напротив, эта книга — исследование того, как люди растут, процветают и уходят из немыслимых времен ». — Paste

«Как постепенно обнаруживает Нович, вы можете вывести девушку из зоны боевых действий, но вы не можете вывести ее из зоны боевых действий. К тому времени, когда Ана становится студенткой нью-йоркского университета, все это насилие скапливается в ее голове на десять лет.Благодаря значительному мастерству Новича, ответный визит Аны на ее родину и ее прошлое является почти таким же катарсическим для читателя, как и для Аны ». — Список книг (обзор со звездами)

«Незабываемый портрет того, как война навсегда меняет жизнь человека, Девушка на войне — замечательный дебют писателя, работающего с огромным запасом таланта, сердце и разум ». — Гэри Штейнгарт, автор книг Little Failure и Super Sad True Love Story

Путешествие между современностью и Хорватией 90-х с «Девушкой на войне»

Подходящая книга может мгновенно перенести вас в любую точку мира и в любое время.Каждый четверг мы рекомендуем одну из наших любимых книг с сильным чувством места, чтобы вы могли увидеть достопримечательности, познакомиться с замечательными людьми, отправиться в увлекательные приключения и почувствовать большие чувства. Бонус: вам даже не нужно надевать штаны.

Этот пост является частью нашей серии «Отдых на выходных».

В эти выходные мы рекомендуем эмоциональную поездку в Хорватию 90-х вместе с Girl at War. Вы встретитесь с Аной, отважной героиней, которая пытается воссоединиться со своим наследием, своей семьей, своими старыми друзьями и, в конечном итоге, самой собой.

Этот трогательный роман, действие которого происходит в недалеком и далеком прошлом Хорватии, представляет собой захватывающий взгляд на последствия войны и прочные узы любви, дружбы и верности.

Мы встречаем нашу героиню Ану, когда ей 10 лет. Она обожает своего отца, свою младшую сестру Рахелу и своего лучшего друга Луку. Ана и Лука, Лука и Ана, всегда вместе, бегают по столице Загребу с необыкновенной напористостью детей, с большой энергией и без забот.

Но все меняется, когда война приходит в Югославию.

Повседневная жизнь становится невыносимой: воздушные учения, пропавшие друзья, снайперский огонь, новое ощущение того, что мы против них. В конце концов Ана сбегает в США, где ее трагическое прошлое становится ее самым большим секретом. Она избегает правды о своей истории, скрывая ее от всех, кто важен для нее, до тех пор, пока она не потребует от нее взглянуть в лицо. Она возвращается в Хорватию, чтобы упокоить старых призраков.

Эта история представляет собой тихую драму, поскольку она исследует большие темы — войну, верность, любовь — через очень личную призму.Сочинения Сары Нович элегантны, даже поэтичны, но в них есть стремительный импульс, заставляющий страницы переворачиваться. Ана — убедительный рассказчик, и видя войну ее глазами, она становится и более терпимой, и более разрушительной.

Предупреждение: вы влюбитесь в маленькую Ану и беззастенчиво будете болеть за нее, как взрослый. По пути вы перенесетесь в Хорватию: ее яркую столицу, красивое побережье и страдания югославских войн.

Я постепенно вспоминал те приземленные моменты — те, которые до сих пор уступали место более травматическим воспоминаниям — детства, управляемого коллективными суевериями: никогда не открывайте два окна друг напротив друга — сквозняк вызовет пневмонию.Не садитесь за угол стола; ты никогда не выйдешь замуж. Закуривание сигареты от свечи убивает моряка. Не стригите ногти в воскресенье. Если больно, нанесите немного ракии. — Сара Нович

Этот военный роман о взрослении (368 страниц) был опубликован в мае 2015 года издательством Random House. Книга перенесет вас в Хорватию. Мелисса прочитала Девушка на войне , и она ей понравилась; его бы не было на нашем сайте, если бы она не рекомендовала его.

Bookshop.org — это книжный онлайн-магазин, целью которого является финансовая поддержка независимых книжных магазинов и помощь книжному сообществу.

No related posts.