Красоты природы россии: Красота России — самые красивые места России

«Мария занимается теоретически важным и в то же время игривым проектом. В нем сибирский пейзаж, который в советском понимании был пассивным получателем заботы и развития человека, становится агентом новой советской экологической субъективности », — сказал ДеХаан. Другими словами, ожидания советских администраторов — и нас как историков — «переворачиваются с ног на голову», и могучие воды реки Енисей внезапно начинают играть важную роль в качестве агентов исторических перемен. В материалах, которые она раскрыла, есть восхитительные и раскрывающие глаза иронии ».

Сибирь — это огромная территория — на треть больше, чем Соединенные Штаты — с природными ресурсами, от воды и древесины до золота, алмазов, газа и многого другого. Новая технология в послевоенный период, плотины гидроэлектростанций возникли на сибирских реках, вызвав рост городов, фабрик и местного населения.

Коскина специально рассматривает город Красноярск и его плотину на реке Енисей, один из самых мощных гидроэлектростанций своего времени.Плотина позволила произвести местную промышленную революцию, включая создание огромного алюминиевого завода.

Это тоже изменило ландшафт до неузнаваемости. Река больше не замерзает суровой сибирской зимой, и теперь город окутывает ледяной туман. Иногда это удушающий, насыщенный химикатами смог, который местные жители называют «черным небом».

Однако промышленное развитие — это еще не все; В Советском Союзе также была собственная доморощенная защита окружающей среды. Заповедники, известные как заповедники , возникли еще в досоветские времена; они были созданы по образцу системы американских национальных парков, но с упором на научные исследования.В 1951 году в Советском Союзе было 128 таких заповедников, но их количество уменьшалось по мере того, как все больше земель использовалось для хозяйственного использования; некоторые из этих запасов были извлечены в 1960-х годах.

Один из таких заказников создан в Красноярске между плотиной и городом. На участке плотины также была «зеленая зона», запрещавшая охоту и рыбалку.

Хотя в Советском Союзе не было частных или неправительственных экологических организаций, в нем было Всероссийское общество охраны природы, основанное в 1924 году.Зеленые и синие патрули в школах организовывали уборку лесов и местных водоемов, а при планировании города предпринимались попытки сохранить естественную растительность.

В начале 1970-х СССР и США объединились в «зеленой гонке», пытаясь продемонстрировать, социализм или капитализм лучше защищает окружающую среду. СССР продемонстрировал свои идеи по охране окружающей среды во время Всемирной выставки 1974 года в Спокане, а в 1978 году опубликовал исчерпывающий список исчезающих видов животных и растений.

В 1972 году президент США Ричард Никсон и президент СССР Леонид Брежнев подписали соглашение о сотрудничестве в области охраны окружающей среды. Коскина отметила, что сегодня Россия и Соединенные Штаты не часто предпринимают двусторонние действия для решения проблемы климата или окружающей среды, что было подчеркнуто выходом президента Дональда Трампа из Парижского соглашения по климату.

«История гласит, что наши лидеры могут, и состояние нашей окружающей среды говорит, что они должны лучше работать вместе; в конце концов, U.С. и Россия являются одними из основных загрязнителей мира », — сказала она.

В то время как сюжетная линия Советского Союза о «покорении природы» широко используется в научных кругах, в работе Коскиной также рассматриваются повседневные встречи советских пришельцев с пейзажами Сибири. Они строили фабрики, но они также писали стихи о красоте региона, гуляли по заповеднику, ухаживали за городской зеленью и преследовали браконьеров.

В 2019 году она получила грант Ассоциации славянских, восточноевропейских и евразийских исследований на диссертационные исследования, который профинансировал первый раунд ее полевых исследований.Помимо Москвы, она посетила Дивногорск, ближайший город к Красноярской плотине, и воочию увидела, почему его название означает «дивные горы».

«Кульминацией стало посещение заповедника Столбы; Сибирская природа и пейзажи потрясающие и сильно отличаются от центральной России », — сказала она.

Но у нее были и обратные стороны освоения Сибири: плохой воздух и низкие температуры вызвали болезненный приступ бронхита.

Эту напряженность между экономикой и природой она знает с детства в Туле.Ее отец работал на металлургическом заводе более 50 лет, но промышленность, которая обеспечивала ее семье финансовую безопасность, также создавала сажу, которой они дышали, и которая покрывала фрукты и овощи, которые они выращивали. Но любовь к земле глубоко укоренилась в Коскине; когда она переехала в Соединенные Штаты, она посадила черную смородину, чтобы в буквальном смысле почувствовать вкус дома.

В долгосрочной перспективе она надеется продолжить свою карьеру в западных академических кругах и писать о России и Советском Союзе на английском языке.

«Америка для России, как и Россия для Америки, была настоящей загадкой и мифом; обе страны привыкли определять себя через то, что они считают своими различиями », — сказала Коскина. «Я думаю, что мы можем приблизиться к истине относительно обеих наций, глядя на их общие черты, которых гораздо больше, чем вы думаете».

Сравнение визуального восприятия и эстетической оценки природных ландшафтов России и Японии: культурные и экологические факторы | Progress in Earth and Planetary Science

Визуальная и эмоциональная группировка ландшафтов

Используя иерархическую агломеративную кластеризацию фотографий, мы получили (1) шесть визуальных и эмоциональных классификаций ландшафтов, составленных каждой группой респондентов, и (2) общую визуальную и эмоциональную группу ландшафтная классификация, составляющая «коллективное» мнение респондентов из России и Японии. Во всех случаях выявленные ландшафтные группы в целом соответствовали набору категорий ландшафтов, которые мы использовали в нашей первоначальной классификации: леса, горы, долины рек, водопады, озера и побережья. Единственным исключением были «безлесные равнины», на которых изначально были изображения тундр, болот и степей. Большинство респондентов сгруппировали их по наличию или отсутствию воды на картинке и интерпретировали некоторые изображения с водой как «заболоченные равнины» или «низинные реки», а те, на которых нет видимой воды, — как «безводные равнины».«Этот новый набор ландшафтов, определенных респондентами, был использован в качестве легенды для полученных графиков, показывающих оценку привлекательности и экзотичности (см. Стр. 7-8).

На более позднем этапе иерархической агломерационной кластеризации фотографий леса, «безводные равнины» и «сухие» горы (без видимой воды на фотографии) сформировали большую группу (супергруппу) «безводных» ландшафтов; «Заболоченные равнины», реки и водопады составляли группу ландшафтов, связанных с речными системами, в то время как озера и морские берега образовывали группу ландшафтов с большими водоемами (таблица 1).

Таким образом, в отличие от «геонаучных» ландшафтных классификаций, где ведущую роль играют физические свойства, генетическое единство и однородность как в зональных (биоклиматических), так и в азональных (геология и рельеф) условиях (Исаченко, 1991) — наиболее важная характеристика в визуальном и эмоциональная группировка ландшафтов проявляется в наличии / отсутствии воды и типе водоема (река, озеро, море).Эти результаты были общими для всех групп респондентов из России и Японии и подтверждают идею о сходстве в человеческом восприятии и визуальной оценке природных сцен. Наши результаты согласуются с результатами других исследований, посвященных визуальным характеристикам ландшафта, в которых вода используется как ключевой элемент ландшафта (Янг и Браун, 1992; Халл и Стюарт, 1995; Оде и др. , 2008).

Вместе с тем, мы констатировали некоторые различия между российскими и японскими респондентами в группировании ландшафтов.Например, разделение некоторых ландшафтов на подгруппы гор и равнин было более важным для русских, особенно москвичей, респондентов, наименее знакомых с горами, но наиболее впечатленных ими. В этом отношении наши результаты лишь частично соответствуют результатам других исследований, в которых топография также используется в качестве основного индикатора характера ландшафта (Brush 1981; Arriaza et al. 2004; Nasar and Li 2004; Ode et al. 2008).

Только российские респонденты использовали топографию как ключевой параметр при группировке озер.В отличие от японцев, русские еще не считали озера отдельной группой. Они объединили равнинные озера с равнинными реками (хотя оба являются очень важными природными объектами в Центральной России, иногда их трудно различить на фотографиях), охарактеризовали некоторые большие озера как морские побережья и слили горные озера с горами. Однако при группировании гор российские респонденты отделяли горные озера от «сухих гор» и складывали горы от вулканов. Для сравнения, японские респонденты не отделяли вулканические озера от озер в складчатых горах; Для них важнее были визуальные характеристики: они разделили озера на три подгруппы не по их геологическому происхождению или топографии, а по видимому размеру водной поверхности на картинке.Более того, японцы (в отличие от русских) не отделяли вулканы от складчатых гор при группировании горных ландшафтов. Они считали горы единой группой. Вероятно, это связано с тем, что многие горы в Японии имеют вулканическое происхождение, тогда как в России складчатые горы и действующие вулканы обычно находятся в разных местах. Примечательно также, что японские поэты, часто восхвалявшие красоту вулканов, называли их не «вулканами», а просто «горами» (Мещеряков 2012).

Еще один интересный результат заключается в том, что наш анализ группировок лесов выявил очевидные различия не только между русскими и японскими респондентами, но и между разными группами русских респондентов. Таким образом, московские респонденты четко разделили лесные ландшафты на две подгруппы: горы и равнинные леса. Японские респонденты использовали, опять же, чисто визуальные характеристики, отделяя далекие виды лесов от крупных планов в лесах и выделяя зимние леса (сезонные характеристики).Однако респонденты из Иркутска и Камчатки практически не выделили каких-либо подгрупп лесных ландшафтов.

Ueda et al. (2012) получили аналогичные результаты при анализе зарисовок изображений лесных пейзажей, сделанных респондентами из России и Японии. На японских исследовательских сайтах преобладающей категорией был «вид крупным планом», за которым следовала «картина с высоты птичьего полета». Однако результаты российских исследовательских сайтов показали важные различия: «вид сбоку» в Москве, «вид сбоку». вид сверху »в Москве и Иркутске,« вид с высоты птичьего полета »и« вид вдаль »в Иркутске и на Камчатке.Мы можем объяснить эти различия с точки зрения топографии. Равнинные обширные территории вокруг Москвы не обеспечивают «далеких» или «с высоты птичьего полета» вид на леса, в отличие от горных районов вокруг Иркутска, на Камчатке и в Японии. Эти различия между регионами исследования объясняют, почему топография была наиболее важным фактором для группировки изображений леса респондентами из Москвы, в то время как респонденты из Японии, Иркутска и Камчатки, которые больше знакомы с видами из-за пределов леса, которые они обычно видят на горных склонах на заднем плане — не учли этот фактор в своих группировках.

В некоторых случаях респонденты по-разному интерпретировали одни и те же пейзажные изображения. Например, большинство японских респондентов охарактеризовали картину национального парка Озе в Японии (рис. 1) как равнинный лес, в Иркутске и Камчатке респонденты оценили его как горный лес, а московские респонденты — как болото. Мы полагаем, что эти интерпретации также различаются в результате различий в ландшафте между исследуемыми регионами. Например, болотистые пейзажи более знакомы респондентам из Москвы, чем японцам, которые интерпретировали низкорослые деревья на болоте как лес; однако респонденты из Иркутска и Камчатки сосредоточили внимание на горах на заднем плане, а не на болоте на переднем плане.

Пейзаж национального парка Озе в Японии.

Оценка привлекательности и экзотики ландшафта

В ходе интервью мы узнали, что респонденты считают привлекательные пейзажи красивыми и удобными не только для длительного проживания, но и для постоянного проживания. Экзотические пейзажи респонденты сочли необычными и чуждыми. По мнению респондентов, даже если бы такие пейзажи были некрасивыми, их было бы интересно посетить хотя бы раз.Поэтому при оценке привлекательности знакомых пейзажей респонденты делали акцент как на своих эстетических ощущениях, так и на чувстве принадлежности — чувстве связи с родным ландшафтом. Однако в их оценках привлекательности экзотических ландшафтов важную роль сыграл познавательный интерес к неизведанному.

В целом между оценками привлекательности ландшафта российскими и японскими респондентами наблюдается довольно сильная корреляция (коэффициент корреляции: R = 0. 73 ), что может указывать на существование универсальных человеческих представлений об эстетике ландшафта. Однако российские респонденты оказались более эмоциональными, а японцы — более сдержанными в своих оценках. Как видно из таблицы 2, российские респонденты оценили почти все типы ландшафта значительно выше, чем японцы. Единственным исключением были безлесные (как болотистые, так и безводные) равнины; все респонденты оценили их низко и почти одинаково. Наиболее привлекательными типами как для российских, так и для японских респондентов были водопады, горы и озера; наименее привлекательными были безводные равнины (рис. 2а, таблицы 3 и 4).Особая важность воды и топографии в восприятии человеком ландшафта также очевидна в более ранних исследованиях предпочтений (например, Brush 1981; Wherrett 2000; Arriaza et al. 2004; Nasar and Li 2004). Однако россияне и японцы по-разному оценивали некоторые другие виды ландшафтов, в том числе водные. Такие различия относятся к морским берегам, рекам, лесам и заболоченным равнинам, которые в своих оценках, как правило, получают промежуточную оценку. Российские респонденты оценили привлекательность как морских побережий, так и рек значительно выше лесов и заболоченных равнин и существенно выше безводных равнин.Для японских респондентов реки были почти такими же привлекательными, как водопады, горы и озера, но побережье было заметно менее привлекательным.

Соотношение оценок респондентов из России и Японии. Соотношение оценок российских и японских респондентов по (а) привлекательности и (б) экзотичности различных категорий ландшафта: 1 — горы, 2 — озера, 3 — водопады, 4 — реки, 5 — леса, 6 — «безводные» равнины, 7 — заболоченные равнины, 8 — морские побережья, 9 — линии тренда и коэффициенты корреляции, 10 — средний балл.

Корреляции между российскими и японскими респондентами в оценке экзотических / знакомых ландшафтов практически не было ( R = 0.26). Большинство респондентов из России считают горные ландшафты (в том числе горные озера и водопады) и морские побережья самыми экзотическими, а наиболее привычными — леса, реки и безлесные равнины. Для японских респондентов морское побережье было знакомо, а безлесные равнины — экзотикой; все остальные ландшафты значительно различались в своих оценках (рис. 2б).

Все группы японских респондентов практически идентичны в своих оценках привлекательности и экзотичности ландшафтов (коэффициенты корреляции между их оценками: R = 0.От 90 до 0,96). Для сравнения, среди российских респондентов участники из разных регионов оценили их по-разному. Вероятно, это связано с тем, что Япония — более однородная в культурном отношении нация (Мещеряков, 2010). Однако и здесь может сыграть роль природная среда: регионы России, в которых мы проводили исследования, существенно различаются по своим природным характеристикам; Между тем регионы Японии различаются в основном климатическими условиями, но схожи геоморфологически.

Для обсуждения этнокультурных аспектов восприятия и эстетической оценки ландшафтов уместно сравнить данные опросов на Камчатке и Хоккайдо. Хоккайдо — самый северный остров Японии и ближайший к Камчатке по природным условиям. Наш анализ показал, что респондентов из Камчатки (наряду с другими россиянами) немного больше привлекало морское побережье (рис. 3а). В остальном респонденты Камчатки и Хоккайдо оценили привлекательность разных типов ландшафта одинаково ( R = 0.72) и примерно так же, как респонденты из России и Японии в целом ( R = 0,73).

Корреляция оценок респондентов Камчатки и Хоккайдо. Соотношение оценок респондентов Камчатки и Хоккайдо (а) привлекательности и (б) экзотики ландшафтов. Пояснения к рисунку 2.

Более сложную картину можно наблюдать при сравнении оценок ландшафтной экзотики (рис. 3b).В целом коэффициент корреляции между оценками респондентов Камчатки и Хоккайдо был низким и лишь немного выше ( R = 0,37), чем между оценками респондентов из России и Японии ( R = 0,26). Это означает, что жители Камчатки и Хоккайдо, несмотря на то, что жили в одинаковых условиях, не всегда одинаково оценивали знакомые / экзотические пейзажи. По некоторым оценкам, они были ближе к представителям своей культуры, живущим в принципиально иных природных условиях.Межкультурные различия были наиболее очевидны при оценке безлесных равнин, лесов и рек. Респонденты Хоккайдо (как и другие японцы) считали безлесные равнины экзотикой, а жители Камчатки считали их знакомыми (как и другие россияне). Все российские респонденты, включая респондентов с Камчатки, считали леса и реки знакомыми, а японские респонденты, в том числе респонденты с Хоккайдо, оценивали их по-разному — от самых знакомых до самых экзотических.

В то же время, оценки некоторых ландшафтов камчатскими респондентами были практически идентичны оценкам японских респондентов (включая Хоккайдо) и сильно отличались от оценок российских респондентов из других регионов.Это относится к морским берегам и горам, которые являются наиболее примечательными и наиболее похожими типами ландшафта Камчатки и Японии. Морские побережья были знакомы жителям Японии и Камчатки, но экзотичны для других россиян. Экзотичность горных ландшафтов была разной для всех групп, но соотношение «экзотических» и «знакомых» гор было одинаковым для Камчатки, Хоккайдо и Японии и равнялось двум; для Иркутска — пять, для москвичей — 14.

Российских респондентов, видимо, больше привлекают самые экзотические пейзажи.Коэффициент корреляции между их оценками привлекательности и экзотики составил 0,80; меньше ( R = 0,52) только у московских респондентов. Для всех российских респондентов наиболее привлекательными и одновременно самыми экзотическими были горные озера, горы и водопады, за ними следовали морские побережья и реки, причем скалистые берега были привлекательнее песчаных пляжей, а горные ручьи — более привлекательными, чем равнинные. Большинство респондентов из России считают леса и безлесные равнины наиболее привычными и наименее привлекательными.Однако леса были привлекательнее безлесных равнин, особенно для жителей Иркутска и Камчатки.

Каждая группа российских респондентов также оценила небольшую группу знакомых, но, тем не менее, привлекательных природных объектов. Таким образом, для большинства россиян озеро Байкал (рис. 4) было не только одним из самых красивых, но и легко узнаваемых природных символов России; для иркутских респондентов это также был близко расположенный природный объект. Точно так же для респондентов из Москвы Москва-река (рис. 5), а также леса и озера Центральной России были знакомыми и привлекательными местами.Респонденты из Петропавловска-Камчатского высоко оценили вулканы Корякский, Авачинский и Карымский, а также скалы «Три брата» — красивейшие природные объекты в окрестностях города. Таким образом, респондентов из России привлекли не только экзотические пейзажи, но и символы родной природы. Точно так же только один из многих вулканов был знаком и привлекателен для японских респондентов: гора Фудзи (рис. 6).

Самый привлекательный из знакомых пейзажей, по мнению российских респондентов: Озеро Байкал.

Самый привлекательный из знакомых пейзажей, по мнению московских респондентов: Москва-река.

Самый привлекательный из знакомых пейзажей, по мнению японских респондентов: гора Фудзи.

И для японцев, и для россиян горы, горные озера и водопады были не только самыми привлекательными, но и экзотическими.Однако, в отличие от российских респондентов, корреляции между оценками экзотических и привлекательных ландшафтов ни в одной из японских групп не было ( R = от 0,26 до 0,35). Японские культурные традиции — оседлый образ жизни и традиционное восприятие природы Японии как самой красивой и комфортной для жизни, в отличие от зарубежных стран (Мещеряков, 2010), — могут сыграть здесь свою роль. Например, безлесные равнины были одними из самых экзотических, но непривлекательных типов ландшафта в Японии.Их оценки привлекательности и экзотики лесов и рек значительно различались (рис. 2).

Побережья были знакомы как японским, так и камчатским респондентам (рис. 3b). Однако если побережья были очень привлекательны для жителей Камчатки, то для японцев они были менее привлекательны. Вероятно, это также связано с традиционными представлениями. Несмотря на то, что Япония окружена морем, на протяжении большей части своей истории государство позиционировало себя не как морское, а как сельскохозяйственное и континентальное государство.В традиционной японской культуре море чаще представлялось в терминах «отрицательных элементов»: японские писатели и поэты не восхваляли его в своих произведениях, образованные люди никогда не совершали морских путешествий, а рыбаки воспринимались как грубые, неотесанные люди со значительным упорством. более низкий социальный статус, чем у крестьян (Мещеряков 2012).

Соответственно, мы можем предположить, что различия в оценке привлекательности и экзотичности связаны как с культурными различиями (традиционными представлениями), так и с особенностями природной среды, в которой респонденты живут или имели опыт.Таким образом, все российские респонденты считали знакомые ландшафты не только своим регионом, но и своей исторической родиной, то есть Среднеевропейской Россией, центром русской цивилизации.

Преобладающие изображения и реальное разнообразие ландшафтов в России и Японии

Российские респонденты охарактеризовали природу Японии с точки зрения «горы / вулкан», «остров / море / океан / побережье», «красота» и « сакура ». ‘(Японская вишня). Это близко к мнению японцев («горы», «море», «реки» и «четыре времени года»).Даже первые русские путешественники, побывавшие в стране в 19 веке, такие как писатель Иван Гончаров, восхищались экзотической и разнообразной красотой природы Японии. По словам Гончарова, «здесь все так гармонично, так живописно и так не похоже на действительность» (цит. По: Петрова и др., 2010, с. 195). Однако японские респонденты представляли природу в России как набор довольно непривлекательных ландшафтов («хвойный лес / тайга», «бескрайние равнины», «тундры») и дополнительно охарактеризовали ее такими словами, как «снег» и «холод».Этот образ лишь частично совпадает с изображением российских респондентов: «лес / тайга», «пространство / равнина», «река» и «гора» (последний добавлен респондентами из Иркутска и Камчатки).

Ни одно изображение не отражает реальное природное разнообразие обеих стран (Петрова и др., 2008b). Этот вывод подтверждается также тем фактом, что российские респонденты, никогда не бывавшие в Японии, воспринимали многие японские пейзажи как «знакомые» российские пейзажи (рис. 7а). Более того, многие пейзажи России казались им не менее экзотичными, чем «типичные» пейзажи Японии.Точно так же японские респонденты, которые никогда не были в России, часто не делали различий между русскими и японскими пейзажами (рис. 7b). Парадоксально и то, что многие горные ландшафты, которые, по мнению респондентов, являются характерными элементами природы как в Японии, так и в России, были оценены не только как наиболее привлекательные, но и как наиболее экзотические (рис. 2б). Более того, набор из шести фотографий наиболее привлекательных экзотических пейзажей оказался идентичным для российских и японских респондентов.Все эти фотографии сделаны в России: Алтай, Кавказ, Хибины (север европейской части России) и уникальное горное плато Путорана в Центральной Сибири.

Соотношение оценок привлекательности и экзотики российскими и японскими респондентами. Соотношение оценок привлекательности и экзотичности согласно (а) русским, и (б), японским респондентам из разных регионов: 1 — равнины Европейской России, 2 — Хибины и горы Кавказа, 3 — Центральная и Восточная Сибирь, 4 — Камчатка, 5 — Япония, 6 — линии тренда и коэффициенты корреляции, 7 — средний балл.

Таким образом, преобладающие взгляды на «типичные» природные ландшафты России и Японии и принципиальные различия между ними неадекватно отражают разнообразные природные особенности обеих стран. Такие взгляды могут быть связаны с тем, что средства массовой информации и литература склонны уделять особое внимание равнинным ландшафтам центральноевропейской части России и ограниченному количеству известных горных ландшафтов в центральной и южной Японии; Между тем другие ландшафты в обеих странах остаются практически неизвестными для большей части населения. Мы надеемся, что наше исследование поможет восполнить этот пробел.

Эта скудная природа. Пейзаж и национальная идентичность в Императорской России

Возникновение этой прекрасной монографии произошло в момент противоречивого культурного противостояния, когда Кристофер Эли впервые увидел русскую пейзажную живопись XIX века. Озадаченный, он записал себе вопрос. Почему, спросил он, эти работы были такими «сознательно некрасивыми»? Глядя на одно унылое полотно за другим, он задавался вопросом: «Что это за увлечение грязью?» (п.ix) Не только молодой американский аспирант в конце двадцатого века нашел эти работы любопытными; Столетием ранее странствующий художник Иван Крамской сообщил, что российские зрители на крупной выставке стояли перед «Мокрым лугом» Федора Васильева с «выражением толченого гороха; они были ошеломлены тем, как относиться к этому явлению »(с. 185). Исследование Эли объясняет как источник этого ошеломления, так и значение Васильева и других столь же« непривлекательных »пейзажей — они были кульминацией вековых поисков. для образов русской земли, которые российская публика, поэты, прозаики и художники могли принять как важные утверждения позитивной национальной идентичности.К 1872 году, когда изображение Васильева сорняков в грязи под свинцовым небом вызвало «комическое горе», русские были на пути к тому, чтобы полюбить «скудную природу» своей страны.

Название Эли, Эта скудная природа , происходит из стихотворения Федора Тютчева 1859 года «Эти бедные деревни»:

Эти бедные деревни,

Эта скудная природа:

Многострадальная Родина,

Земля русского народа!

Гордые чужие глаза

Не заметит и не схватит

Свет, сияющий сквозь

Твое скромное бесплодие.

Носится под тяжестью креста,

Царь Небесный в образе раба

Прошел через всех вас,

Родина, благослови тебя. (цитата на стр. 139)

Эти строки отражают большую часть процесса, описываемого Эли, когда он исследует развитие русской пейзажной живописи, поэзии и прозы с конца восемнадцатого века до конца девятнадцатого века. Опираясь на стихи, романы, живопись, литературу о путешествиях, а также литературную и художественную критику, Эли утверждает, что выражение специфически русского пейзажа в искусстве и литературе способствовало построению русской национальной идентичности.Кроме того, он утверждает, что этот процесс повлек за собой обучение как смотреть на Россию без европейских эстетических фильтров, так и любить те самые особенности русской земли и природы, которые казались бедными по сравнению с европейскими ландшафтными традициями. «Гордые чужие глаза», столь важные в подходах конца восемнадцатого века к русским пейзажным образам, к концу девятнадцатого перестанут иметь авторитет. На рубеже ХХ веков «скудная природа» и «скромное бесплодие» России перестали быть скучными и утомительными для российского зрителя, а были высоко оценены, даже «благом».Скудная, смиренная, бесплодная и страдающая земля родила особые силы, стойкость и душу «русского народа». Таким образом, «эта скудная природа» стала символом национального праздника. Как утверждает Эли в своем «Введении»:

В том, что российский пейзаж изначально был унылым и непривлекательным, многие россияне, у которых хватало досуга, не сомневались в начале XIX века. Ко второй трети века мало кто не был уверен, что российский ландшафт обладает достоинствами, не имеющими себе равных в любой другой стране.(стр.25)

Эли использует простую методологию для развития этого аргумента. Он строит исследование по двум направлениям: хронологическому и тематическому. В основных хронологических рамках он организует каждую главу вокруг преобладающего подхода или школы пейзажной живописи или письма в каждый период. Он рассматривает как «блестящие», так и «земные» произведения, изображающие русскую землю. Ключевым критерием при его выборе является то, «эстетизировала» ли рассматриваемая работа естественное окружение. Относясь к культурологическим исследованиям (к счастью, кратким и лишенным эзотерического, тупого жаргона), Эли напоминает своим читателям, что «человеческое восприятие природы не является прямым и непосредственным; это не «естественно». восприятие природного мира формируется культурно »(стр. 9). Выбирая авторов, художников и работы для анализа, он исключает тех, которые не использовали живописный язык для описания русской земли или для создания сцены или вида. . « Власть земли » Глеба Успенского — наиболее очевидный пример этого принципа исключения. Полученная в результате совокупность работ представляет собой широкий и глубокий обзор русских пейзажей русских писателей и художников. Студенты, изучающие русское искусство, литературу и философию, найдут здесь много знакомого: от Карамзина Бедная Лиза до Достоевского Дневник писателя и Исаака Левитана У бассейна .

Эли признает в своем заключении, что он также исключил некоторые основные работы, предлагавшие альтернативные изображения русской земли и отклонившиеся от указанного им направления. «Анна Каренина» Толстого попадает в это число. Три конкурирующих образа русской земли, которые он определяет как отсутствующие в своем исследовании, но заслуживающие дальнейшего изучения, — это «образ житницы русской земли»; «Россия как край льда, снега и тундры»; и Россия как «пейзаж народов, а не природы, образ России как совокупность взаимосвязанных народов». (стр. 227). Эти альтернативные изображения могли бы стать отличными темами для работы студентов на курсах русской культуры, использующих монографию Эли в качестве обычного чтения. Преподаватели также могли указать на выбор Эли и на сжатые тезисы, которые они позволяют ему представить как образец целенаправленного исторического письма. Для аспирантов его исследование также служит отличной иллюстрацией финансовых ограничений для академических публикаций, из-за которых ученые ограничивают объем своих исследований и аргументов, чтобы уместить их на ограниченном количестве страниц.Монография Эли демонстрирует, что разумный выбор и эффективное письмо делают возможными значительную научную работу на менее чем 250 страницах.

Эли помещает свою работу на пересечении сопоставимых исследований по истории Европы, Китая и США и предыдущих исследований национальной идентичности, русского искусства и репрезентаций русской деревни в истории России. Для сравнительного подхода он ссылается на такие работы, как «Пейзаж и воспоминания Саймона Шамы» (Харпер Коллинз; Лондон, 1995), «Природа и культура : американский пейзаж и живопись» Барбары Новак, 1825-1875 гг. 1980) , и John Barrell, The Idea of ​​Landscape and Sense of Place, 1730-1840 (Cambridge University Press; Cambridge, 1972).Среди многих других историков России он связывает исследование национального самосознания Ханса Роггера, исследование образной революции Петра Великого Джеймсом Кракрафтом, анализ русских садов Дмитрием Лихачевым, историю русской реалистической живописи Элизабет Валкениер и мою работу по репрезентациям русское крестьянство. Как параллельное исследование изображений природы в Русская поэзия.Наконец, он описывает «Le paysage russe en tant que mythe» Жоржа Нива (в Rossija = Russia: studi e ricerche , 5 (1988), 7-20) как «прототип» своего подхода (стр. 20).

Одна из сильных сторон этой монографии — это тщательная реконструкция Эли о путях европейского влияния на российские ландшафтные образы. Он внимательно знакомит с европейскими литературными и художественными деятелями, которые в наибольшей степени формировали российские эстетические стандарты, описывая их работы и выявляя публикации и переводы на русский язык, которые позволили осуществить то, что можно было бы назвать «эстетическим переносом». Таким образом, можно узнать о представлении швейцарского пейзажиста и поэта Соломона Гесснера российским читателям из переведенных статей в « Санкт-Петербургский вестник » с 1778 по 1781 год. Эли также отслеживал появление в переводах Руссо, Лоуренса Стерна, Джеймса Макферсона (Оссиана) и Томаса Грея в толстых журналах начала 1800-х годов.

Как утверждали Cracraft, Линдси Хьюз и другие, революция Петра Великого включала культуру. Эли соглашается, объясняя, что открытие Петром Великим России Западу ускорило «светскую эстетизацию природного мира» и выражение аркадских пасторальных взглядов в русской живописи и письме.(стр. 31-2) Вместо более ранних картографических и православных представлений о земле пасторальные условности, заимствованные из западных моделей, преобладали в русских пейзажах XVIII века. В поэзии Ломоносова, в английских садах Санкт-Петербурга и окрестностей, в пейзажных картинах таких деятелей, как Федор Матвеев и Семен Щедрин, идиомы были неоклассическими и диссоциированы от местной действительности. Эли включает инструкции из руководства по русской живописи 1793 года, чтобы проиллюстрировать эту эстетику: «украсьте его [пейзаж] каскадами и галькой, вокруг которой течет игра, и горами.представлены так, что они образуют цепь, уходящую вдаль и исчезающую из поля зрения ». (цитата на стр. 40-1)

Это стремление улучшить ландшафт центральной России достигло своего пика в первой половине девятнадцатого века, когда почти все русские пейзажисты не только ездили в Италию, чтобы научиться рисовать, но и сохранили центральные черты итальянских пейзажей, когда обратились к изображению великой русской равнины. То, что не предлагала Италия, сделали Швейцария и Германия: впечатляющие горы, быстро меняющиеся речные пейзажи и водопады.Художники, критики и меценаты ожидали найти в пейзажных картинах вдохновляющие и захватывающие виды. Они не ожидали найти плоские поля — доминанту средней полосы России. Тем не менее, даже когда Италия и Швейцария продолжали доминировать в воображении пейзажистов и их полотнах, появлялись ростки альтернативной русской идиомы.

Эли описывает Карамзина как первую крупную фигуру, бросившую вызов русско-европейским пейзажным традициям в российском художественном производстве. Бедная Лиза (1792), хотя и обязана европейскому сентиментализму в своем послании и мотивах, привнесла в пейзаж узнаваемую русскую местность, настоящий монастырь под Москвой и настоящий пруд. Сентиментальные рассказы о путешествиях Карамзина и других также привлекут внимание публики к русской обстановке как достойный источник эмоционального возбуждения. А стихи Гаврила Державина предлагали вызывающие воспоминания описания «конкретных русских мест», хотя и увеличенные, чтобы напоминать «возвышенные и мрачные декорации Оссиана».(стр. 57) Даже несмотря на это движение в конце восемнадцатого века, Карамзин все еще пытался определить похвальный русский пейзаж в 1802 году, когда он написал в «О любви к Отечеству и национальной гордости», утверждая, что России не хватает приятного климат и природная красота, но все же достойны привязанности (с. 30)

Эли характеризует историю русского пейзажа первых трех десятилетий XIX века как «Поиски живописной России». В поэзии Петр Вяземский прославлял Волгу «как признак национальности» и написал «восторженное» описание сельской России зимой (стр.68-9), Николай Гнедич ясно изложил свою идиллию «Рыбак» на окраине Санкт-Петербурга, а Пушкин бросил вызов традиционным пейзажным образам, чтобы побудить своих читателей серьезно задуматься о том, каким должно быть видение пейзажа России. В живописи Алексей Венецианов создал свои идиллические образы крестьян за работой в пейзаже, где «солнце всегда светит, а урожай богат» (с. 71). Также прижилась традиция домашнего письма о путешествиях с его основным средством. , Отечественные записки , ставшие «бегущим живописным путеводителем по провинциальной России» под редакцией Павла Свинина.(с. 73) К 1830-м годам сложился живописный русский пейзаж; возможно, он все еще находил выражение в словаре европейских ландшафтных традиций, но явно русские места и природные особенности были признаны такими же привлекательными, как и их европейские аналоги.

Согласно анализу Эли, «Замечательное десятилетие» Анненкова оказалось столь же замечательным в генерации национальных ландшафтных идиом, как мы знаем, в других областях интеллектуальной истории. В главах 3 и 4 книги This Meager Nature обсуждаются письменные изображения русского пейзажа в конкурирующих положительных (Глава 3) и мрачных (Глава 4) видениях.Глава 3 сначала фокусируется на ассоциации между протяженными просторами России в степи и полями Украины и России со свободой и простором, нарисованными Николаем Гоголем, Михаилом Лермонтовым и Алексеем Кольцовым. Открытые поля, которые раньше казались столь лишенными драматизма и разнообразия, ожидаемого от пейзажей европейского типа, теперь воспринимались не как утомительные и удручающие, а как обширные и безграничные признаки будущего величия России. Эли называет 1841 год «поворотным моментом в эстетике русского пейзажа», порожденным гоголевскими «Мертвыми душами » и «Родина» Лермонтова, опубликованными в том же году. Благодаря их репрезентации «Открытая сельская местность стала считаться одной из важных и характерных национальных особенностей России» (с. 118)

В «Записках о рыбалке » (1847) Сергея Аксакова и «Записках охотника » (1852 г.) Ивана Тургенева добавлены виньетки о деревенских радостях. Не менее важны в формировании позитивных ассоциаций с русским пейзажем ностальгические сельские идиллии, которые Аксаков и Лев Толстой построили в воспоминаниях своего детства.С аналогичной характеристикой идиллического сельского детства Иваном Гончаровым в Обломов (1858) возникла новая традиция видеть землю и природу в дворянских усадьбах и вокруг них как жизненно важное звено между знатным взрослым и его родной Россией. Бежин Луг и Багрово вошли в русский литературный канон и вошли в культурную память как места настоящей России, России живых лугов и просторов. К 1848 году Иван Аксаков смог заявить: «Никакая природа не может быть лучше нашей.(стр.133)

Но откуда тогда «эта скудная природа» и «многострадальная родина»? Глава 4, «Внешний мрак и внутренняя слава», дает ответ. В условиях подъема критического реализма под влиянием Николая Чернышевского и быстро приближающегося крестьянского вопроса к освобождению как единственному решению деградации крепостных жителей сельской России, такие идиллические изображения огромной, бескрайней России как очага особой русской экспансии оказались под угрозой. атаковать. Наиболее влиятельные художники Николай Некрасов и Федор Тютчев создали то, что Эли называет «пейзажами сельских невзгод».«Бедные села» Тютчева (1859) и «Кто может быть счастливым и свободным в России?» Некрасова? (1876) «прославляют особую, даже добродетельную русскую нищету» (с. 135). Чем хуже земля и чем скупее природа, тем замечательнее стойкость русского крестьянина, типичного русского. Сам триумф России, крупнейшей империи в мире, явился результатом этого уникального сочетания: мрачного пейзажа и удивительных людей. Эли цитирует заключительные строчки «Кто может быть счастлив» Некрасова.? ‘ чтобы подчеркнуть этот момент:

Ты несчастный

Тебя много

Вы забиты

Ты всемогущий

Матушка Россия. (стр.163)

Увлечение грязью не могло быть далеко позади.

В главах 5 и 6 Эли обращается к нарисованным выражениям специфически русского пейзажа. Глава 5 посвящена таким художникам, как Михаил Клодт, Федор Васильев, Иван Шишкин и Алексей Саврасов. Их любимые сюжеты варьировались, но их общий стиль был почти фотографическим реализмом, темными тонами и резко детализированными изображениями неприметных элементов ландшафта.Эли проницательно подчеркивает степень, в которой эти художники помещают зрителя низко, рассматривая сорняки, колеи на дороге, грязевые лужи, заросшие лесными тропинками и кусты на уровне глаз. Этот гипер-натуралистический акцент на незначительных деталях послужил определенной цели; через нее эти художники «отличали русскую природу от европейского декораций глубиной и протяженностью своей дикой природы» (стр. 188). Эта приземленная перспектива «близка к земле» (стр. 189). удалось сделать кажущиеся непроходимыми леса Шишкина полностью понятными как утверждения о «простоте и простоте» России. (с. 188) Лесные тропы Шишкина в темные глубины лесов российского севера являются полной противоположностью прописанных цепей гор, исчезающих из поля зрения в живописных идеалах 1793 года. Вернулся », заставляет зрителя сосредоточиться на черных птицах в бесплодных ветках и ветках, разбросанных среди птичьих следов по грязному талому снегу. Эта картина всегда оставляла меня выражением измельченного гороха в его совершенно унылом контрасте с моими солнечными ассоциациями с малиновками как предвестниками американской весны.Экспликация Эли этого визуального текста сделала его понятным, если не более привлекательным для моих культурных ожиданий весенних пейзажей. Для русских, объясняет он, спуститься и приблизиться к этой луже грязной воды под березками означало воссоединиться с чем-то важным в их родной местности.

В главе 6 Эли полностью обращается к пейзажным традициям странствующих художников, среди которых самый известный Исаак Левитан. Он задается вопросом, почему пейзажная живопись должна была стать предпочтительным жанром для посетителей и зрителей с 1870-х до конца века. Ответ довольно прост: потому что образованная публика все больше разочаровывалась в крестьянах сельской России, в которых столько надежд на национальный идеал зиждилось на эмансипации и народничестве. Этому преимущественно сельскому и сельскохозяйственному обществу нужно было удерживать что-то положительное от своей деревни. Эли объясняет, что «вопрос о русскости пейзажа, стремление прославлять родную природу оставался на первом месте в повестке дня пейзажистов-реалистов.(стр. 201) Кроме того, пейзажные картины, изображающие этот праздник, также могли создать русскую землю без русских крестьян, которые исчезали с холста: «Короче говоря, пейзаж часто может служить для того, чтобы отдалить город от деревни, зрителя. из видимого, элита из массы »(стр. 217). Из-за« ностальгической идентификации »пейзаж стал« одновременно глубоко личным и неизбежно национальным », и его« нужно было глубоко прочувствовать, а не увидеть ясно и полюбить ». скорее инстинктивно, чем восхищаться охотно.(стр. 222)

Проследив путь от европейских конвенций как основного источника ландшафтной эстетики в конце восемнадцатого века, через сентименталистские, романтические и реалистические влияния, к русским ландшафтным идиомам конца девятнадцатого века, Эли приходит к выводу, что « скромный местный ландшафт стал знак национальной самобытности и предмет гордости всей русской культуры »(с. 223). Он успешно доказал свою позицию. Более того, он сделал это с таким ясным, незамутненным и необременительным письмом, что его исследование так же доступно студентам бакалавриата, как и специалистам.Эта монография должна быть адресована широкой аудитории искусствоведов, изучающих культурологию и российских специалистов.

Из-за интерактивного характера процесса рецензирования в обзорах истории , я хотел бы оспорить решение профессора Эли в его решении в основном исключить Анна Каренина из своего исследования и попросить его прокомментировать связь с иконографией I видел в его описании русские пейзажные идиомы в их зрелой форме.

Профессор Эли ссылается на Анны Карениной как на один из источников альтернативного ландшафтного образа Русской земли как плодородной житницы.Тем не менее, Анна Каренина также предлагает дополнительные доказательства аргументации Эли. Мне кажется, что более внимательный анализ природных экстатических моментов Левина позволил бы ему развить свои прекрасные комментарии о погружении в природу как шаге в развитии чисто русского пейзажа. Ссылаясь на главу « Детство » Толстого «Охота», он отмечает, что «молодой главный герой Толстого кажется полностью погруженным в природу, и читатель воспринимает его окружение вместе с ним как своего рода непосредственное впечатление.(стр. 127) Эли повторяет «погружение в природу через охоту» как важный элемент пасторальных образов в произведениях Аксакова, Гончарова и Толстого. (стр. 129) Толстой вернулся к этому приему в охотничьих опытах Левина в Анна Каренина. , и он сделал это таким образом, чтобы сбить читателя в кусты, заземлить читателя так же, как Васильев, Саврасов и Шишкин заземляли зрителей своих «приземленных» картин. Например, в главе XII части 6 Толстой помещает Левина и читателя прямо в пейзаж и включает детали, достойные Клодта, Саврасова или Шишкина.Чувствуется «роса на высокой ароматной конопле», которая «намочила ноги Левина и его кофточку выше пояса». Слышно, как «Пчела просвистела мимо уха Левина, как пуля». (1) Несомненно, устройства Толстого соответствуют критерию «эстетизации» в следующем отрывке из того же раздела:

Полумесяц, потеряв весь свой блеск, казался белым, как облако, в небе; больше не было видно ни одной звезды. Болотистые пятна, раньше серебристые от росы, теперь стали золотыми. Ржавчина превратилась в янтарь.Синий цвет травы сменился желтовато-зеленым. Маленькие болотные птички возились у ручья, в кустах, блестящих от росы и отбрасывающих длинные тени. Проснулся ястреб и сел на стог сена, вертел головой из стороны в сторону и с неудовольствием смотрел на болото. Галки влетели в поля, а босоногий мальчик уже гнал лошадей на старика, который вылез из-под кафтана и чесался. Дым от выстрела, как молоко, разлился по зеленой траве. (2)

Конечно, следует отдать должное Эли, что чтение его This Meager Nature побудило меня вернуться к этой и подобным сценам в Anna Karenina , чтобы подумать, как они вписываются в процесс, который он представил.

Наконец, меня поразило процитированное выше объяснение Эли о том, что пейзажи конца девятнадцатого века предназначались их художниками для «глубокого ощущения, а не для ясного видения, и любви инстинктивно, а не восхищения добровольно». Эли продолжает, говоря, что Чехов описал это качество русского пейзажа в его зрелой формулировке как представление «вечного, неземного Нечто» в сельской местности (с. 222). Разве это не функция традиционных икон? Разве они не представляли также плоский аффект с целью вовлечь зрителя в медитацию и размышления, проникнуть в вечные тайны и соединиться с абстрактным Существом в спокойном, спокойном состоянии? Не так ли, как В.Лосский утверждал: «посягать на наше сознание посредством внешних чувств, представляя нам ту же сверхчувственную реальность в« эстетических »выражениях»? Конец девятнадцатого века был не только сознательным отказом от драматических условностей европейской пейзажной живописи, но и, возможно, подсознательным, возвращением к принципам иконографии, когда художники представляли неприхотливые, невзрачные пейзажи, которые могли погрузить зрителя в чувство глубокой общение с простой и незамысловатой природой России? Не мог ли он возразить, что, остановившись достаточно долго перед Шишкинским лесом, чтобы пройти по тропе вглубь высоких деревьев Руси, может вызвать у зрителя примерно такой же отклик, как если бы вы стояли перед иконой Богородицы или Самого Христа и долго смотрели внутрь. их успокаивающие, но манящие глаза? Я считаю, что он мог это сделать, проследив раннюю практику многих художников в иконописи.Я с нетерпением жду его ответа на это предложение, которое, как и мои комментарии относительно Анны Карениной , отражает степень, в которой Эли преуспел в привлечении моих размышлений об эстетике и национальной идентичности в России девятнадцатого века.

1. Лев Толстой, Анна Каренина , пер. Ричард Пивир и Лариса Волохонски (Penguin Books; Лондон и Нью-Йорк, 2002), стр. 592. Назад к (1)
2. Там же, стр. 594-5. Назад к (2)
3. Л. Успенский, В. Лосский, Значение икон , пер.Г. Э. Х. Палмер и Э. Кадлобовски (Бостонский книжный и художественный магазин; Бостон, Массачусетс [печатный Ольтен, Швейцария], 1952), с. 24. Назад к (3)

Первозданная красота России

Анна Генова

Россияне все чаще предпочитают отдыхать дома — и не зря. Ведь такого разнообразия природных красот нет ни в одной другой стране нашего континента. В этой подборке мы расскажем вам о некоторых уникальных уголках России, будоражащих воображение своими грандиозными видами и где сохранились редкие виды растений и животных.

Государственный природный биосферный заповедник «Черные земли»

Черные земли — единственный в Европе район дикой природы, созданный человеком, изучаемый исследователями со всего мира. Все разнообразие земель, примыкающих к Каспийскому морю, представлено на относительно небольшой территории. Прибытие необходимо согласовывать с администрацией, но других трудностей ожидать не стоит. Поездку в заповедник можно совместить с посещением республики Калмыкия, на территории которой он находится.

Заповедник Черные земли. Фото: Ю. Быков / zapovednik-chernyezemli.ru

Характерными представителями флоры Черных земель являются полынь, хвойная трава, верблюдовник, липовая трава, хризантема, горняк все, в этом регионе произрастает 291 вид, из них 13 видов растений находятся под охраной: василек Талиева, тюльпан Шренкса, карликовые и кожистые. ирисы и другие. Пармелия бродячая, разновидность лишайника, издавна использовалась в традиционной калмыцкой медицине как противовоспалительное, останавливающее кровь и бактерицидное средство.

Местная фауна невероятно богата. Этот символ заповедника — один из наиболее хорошо сохранившихся жителей — сайгак. Кроме того, можно удивиться таким малоизвестным животным, как сурок-бобак, лисица-корсак, африканская дикая кошка, жабоголовая агама и белогрудый еж.

Озеро Маныч-Гудило представляет несомненный интерес. Вода в этом огромном озере вдвое соленее Черного моря! Здесь расположены гнезда и зимовья многих редких видов водных и полуводных птиц.На озере есть несколько островов, крупнейшие из которых — Водный и Птичий. Название последнего говорит само за себя: ежегодно здесь собираются редкие виды птиц. Любители орнитологии будут в восторге, когда увидят маленькую белую цаплю, колпицу, лебедя-шипуна, каспийскую чайку, далматинца, больших белых пеликанов и других. Остров Берд признан важной орнитологической территорией международного значения. Здесь же есть небольшой островок поменьше, но невероятно красивый: Остров Тюльпанов.Конечно, любоваться цветами можно только один раз в год в течение нескольких недель весной, поэтому перед поездкой обязательно нужно узнать точные даты.

Заказник Столбы

Оазис в Восточных Саянах, он был построен (единственный в России) по инициативе местных жителей с целью сохранения бесценной природы. Один из самых популярных и доступных для туристов заповедников, находится в получасе пути от Красноярска.

Заказник «Столбы».Фото: zapovednik-stolby.ru

Столбы [Колонны] — это, по сути, гигантские сиенические скалы со сложной структурой пешеходных переходов и подъемов. Издалека они напоминают профили людей, животных или мифических существ. Старик, Женщина, Перья, Слоники — такие прозвища скалы придумали местные жители. Стоит ли упоминать, что и дети, и взрослые будут в восторге не только от красивых достопримечательностей, но и от чувства юмора местных жителей? Скалолазание считается делом профессионалов или подготовленных любителей, но на Красноярские столбы идут все.Здесь можно встретить семью с маленьким ребенком или пожилых пенсионеров. Если что-нибудь случится, новички найдут помощь, совет и компанию.

Согласно исследованиям, история Столбов началась около 50 миллионов лет назад, но эти каменные изваяния впервые упоминаются в письменных документах в начале 18 ^-го века. Первыми красоту этих необычных скал оценили охотники. Скульптуры назвали столпами, чтобы подчеркнуть грандиозную красоту этих природных творений.В 19, ^-м, -м веке началась эра колонизации, когда группа подопечных ложи под руководством Вениамина Калина совершила восхождение на первую из этих колонн. Это было одно из самых больших спортивных достижений того времени.

Чтобы добраться до скал, нужно пройти 2 км до входа в парк, где вы получите инструкции, а затем пройти еще 5 км до первой колонны. Для многих, по крайней мере, первое путешествие здесь может закончиться. Более решительные могут пойти дальше, чтобы овладеть горами.

Помимо самих колонн, безусловно, заслуживают внимания флора и фауна этого природного парка. В заповеднике можно увидеть 150 видов растений, занесенных в Красную книгу. Среди них настоящие и крупноцветковые волчьи яды, болотные орхидеи и реликвии ледникового периода: альт двуцветная, весенняя мелочь, лапчатка снежная, герань альбифлорум, патриния сибирская. Большинство из них увидят любители хвойных пород и, конечно же, насладятся целебным воздухом. Для любителей птиц среди 199 видов, обитающих в заповеднике, есть возможность сфотографировать несколько занесенных в Красную книгу, в том числе длиннохвостого шиповника, степного орла, могильного орла, ястреба и других.

Алтай: Золотые горы

В настоящее время Алтай — один из самых посещаемых туристами регионов на территории России. Он популярен как у российских, так и у иностранных туристов. На территории, охраняемой ЮНЕСКО, находятся Алтайский и Катунский заповедники, трехкилометровая заповедная зона вокруг Телецкого озера, природный парк Белуха и спокойная зона плато Укок.

Алтай. Фотография: altzapovdnik.ru

Значительная часть Алтайского заповедника расположена на стыке горных систем Алтая и Саяна. Здесь вы найдете сибирскую тайгу, озера, степи, тундру и луга.

Одна из главных достопримечательностей — Телецкое озеро, правый берег которого находится на территории заповедника, вместе с 22 000 гекзаметров его водной поверхности. Летом на берегах можно наблюдать красивейшие водопады, в том числе большой водопад Корбу (открыт для посетителей).

Местная флора представляет собой настоящую сокровищницу: одни лишайники и водоросли насчитывают более 500 разновидностей, а растений — 1480 видов. Многие из них занесены в Красный список. Леса покрывают почти половину всей территории. Горные кедровые леса — гордость заповедника.

Самыми разнообразными видами фауны являются соболь и лось, а также кабарга, дикий кабан, лось, косуля, снежный барс, горный баран Алтайского архара. Что касается хищников, то здесь можно встретить бурого медведя, волка, пантеру или росомаху.На территории обитает 59 редких и исчезающих видов животных. Среди 326 видов птиц можно встретить глухаря, рябчика, куропатку и еще более редкие виды: беркута и черного аиста.

Разнообразие животного и растительного мира, огромная территория и невероятная красота ландшафта делают, несомненно, стоящим приехать сюда хотя бы раз в жизни. Заповедник могут посещать люди любого возраста, с разными интересами, но важно зарезервировать хотя бы пару недель.

Байкальский государственный биосферный заповедник

Заповедная зона, охраняемая ЮНЕСКО, находится на юге Бурятии. Заповедник занимает центральную часть горного хребта Чамар-Дабан и тянется вдоль южного берега озера Байкал.

Подпись: Дельта Селенги (заказник Кабан в Байкальском заповеднике). Фото: А. Вторушин / baikal-zapovednik.ru

Этот заповедник может быть интересен для семейных прогулок, так как помимо невероятных видов на монгольские степи и восточно-сибирскую тайгу, здесь есть биологические станции, адаптированные для юных экологов.В Музее природы вас научат различать голоса птиц и зверей, а в Этно-городе вы сможете увидеть традиционные сибирские жилища. Более того, в окрестностях города Танхой действуют экскурсионные маршруты для всех групп посетителей, в том числе для людей с ограниченными возможностями. Существует также тропа с деревянной тропой протяженностью более 2 км, проходящая через различные природные комплексы и открывающая вид на горный хребет Чамар-Дабан.

Флора заповедника представлена ​​различными типами лесов, болот и лугов. На северных склонах хребта Чамар-Дабан можно радовать глаз и вдыхать аромат кедров и пихт. Выше — субальпийские и альпийские луга, а на южном склоне — преимущественно сосновые и лиственничные леса. Это рай для грибников.

Ботаники заповедника открывают сезон весной, изучая около 900 видов сосудистых растений. Кроме самого Байкала, о котором слагают легенды, на территории заповедника много очень чистых горных рек и озер.

В целом животный мир типичен для гор Южной Сибири. Если вам повезет, вы встретите таких редких птиц, как черный аист, лебедь-кликун, а также самый крупный бекас среди фауны России — большой кроншнеп. Некоторые из животных, которых вы можете легко встретить в этом регионе, — это бурый медведь и эта могущественная красавица, восточноазиатский благородный олень.

Кроноцкий заповедник (Камчатка)

Одно слово Камчатка уже звучит феерически.Это долгое и дорогое путешествие, но если вы решили отправиться в такое путешествие, одно из самых лучших мест для посещения — Кроноцкий заповедник. Это один из самых известных заповедников Камчатки. Он расположен в восточной части полуострова.

Долина Смерти. Фото: И. Шпиленок / kronoki.ru

Здесь обитает множество видов птиц и рыб. Особенно впечатляют белохвостые и белоплечие орланы и беркуты (питающиеся лососем).Самым характерным обитателем этих мест является бурый медведь: их на территории около 800 штук. Директора заповедника проводят экскурсии, и некоторые из них целенаправленно посвящены медведям. Например, в августе и сентябре можно наблюдать, как медведи ловят рыбу без сетей и за считанные секунды выхватывают добычу из воды. Здесь также можно встретить белок, рысей, норок, ондатр и лосей. А во время морских экскурсий можно увидеть морских львов и китов.

Растительный мир отличается большим разнообразием видов.Здесь густые хвойные леса. Особого внимания заслуживают лиственничник и пихтовая роща сахалинской; Здесь же возвышаются серебристо-еловые рощи и нетронутые еловые леса.

И, конечно же, не стоит забывать, что Камчатка — край вулканов. Во время экскурсий можно полюбоваться действующими вулканами, термальными озерами и водопадами, а также горячими источниками Чажмин и Тюшев. Достопримечательности, которые вы должны увидеть, включают Долину смерти, где звери и птицы внезапно умирают, знаменитую Долину гейзеров и уже упоминавшееся Кроноцкое озеро, крупнейший пресноводный водоем на Камчатке, имеющий форму равностороннего треугольника.Вы также должны увидеть красивые ледники и кальдеру вулкана Узон.

Плато Путорана

Расположенное на севере Восточной Сибири в зоне субарктического пояса, на границе тайги и тундры, это базальтовое плато практически не затронуто цивилизацией. Плато Путорана славится фантастическими живописными видами, гигантскими тектоническими озерами и водопадами.

Подпись под фото: Плато Путорана. Фото ag24.ru

Если вас интересуют острые впечатления, которыми можно не только похвастаться потом, но и запомнить на всю жизнь, плато Путорана — именно то место, которое произведет такое впечатление на любого путешественника, даже самого искушенного.Туда надо ехать с группой единомышленников, вылетев из Норильска, Красноярска или Светлогорска. Не стоит забывать о важности правильного снаряжения в этом суровом регионе.

Отличительной чертой этого места, без сомнения, является незабываемая красота природы. Если сложить вместе объемы всех озер Путорана, которых насчитывается более 25 тысяч, они составят второй по величине пресноводный водоем в России после озера Байкал.Одно из самых красивых, а также одно из самых доступных озер Путорана — озеро Лама, которое образует колоссальный каньон в восточном регионе.

На плато самая большая концентрация водопадов на территории России. Самый высокий — 108-метровый Тальниковый водопад на реке Канда. Чтобы сфотографировать это чудо, сюда прилетают профессионалы и любители из разных уголков мира.

Несмотря на то, что плато находится за Северным полярным кругом, это плато является домом для многих животных и птиц: волков, росомах, рысей, соболей, медведей и даже малоизученной популяции снежных баранов, занесенных в Красный список.Отличительной чертой животного мира этого плато является сезонная миграция крупнейшей таймырской популяции дикого северного оленя в Евразии.

Этот край интересен и тем, кто любит рыбалку и подводную охоту. Существуют организованные туры с сопровождением, включающие плавание по рекам и рыбалку, с вылетом рейсов из Красноярска в Туруханск.

Кавказский заповедник

Один из крупнейших горно-лесных заповедников Европы и старейший заповедник России, интересный со всех сторон и для всех категорий посетителей.Здесь найдутся интересные занятия как любителям пеших прогулок, так и неподготовленным туристам, даже семьям с маленькими детьми — все зависит от выбранной вами тропы.

Подпись: Анемон. Фото: kgpbz.ru

Для любителей фауны здесь великое множество: ежи, кроты, белки, а также различные семейства кошачьих, енотов, свиней, оленей представлены во всем своем разнообразии. Что касается крупных млекопитающих, то в заповеднике можно увидеть зубра, бурого медведя, кавказского тура, серну, рысь, косулю, кабана.Многие животные заповедника занесены в Красную книгу. Природа в этой стране достаточно разнообразна, чтобы гарантировать возможность сосуществования всех наших младших братьев, большинство из которых даже не подозревают (к своему счастью) homo sapiens . Чтобы поближе познакомиться с животным миром заповедника, отправляйтесь в Волерный комплекс диких животных на охраняемом кордоне Лаура, недалеко от Красной Поляны.

Даже самые искушенные любители естественной красоты найдут для себя много нового: флора заповедника насчитывает 3000 видов, в том числе множество цветов.

Кавказский заповедник также известен своими озерами. Не стоит ожидать увидеть все 120 озер за одно посещение, но однозначно стоит посетить самое большое из них — ледниковое озеро Тишина, площадь которого составляет 200 тысяч квадратных метров. В целом озера здесь не очень большие, многие из них покрыты льдом даже в начале лета.

Отдельно от основной территории, недалеко от Сочи, расположена всемирно известная тисовая и самшитовая роща, которая славится своим Колхидским лесом.Ваше воображение будоражат 30-метровые тисы возрастом до двух тысяч лет! Здесь же произрастает более 400 видов редких растений, оставшихся до ледникового периода, в том числе тропические грибы и орхидеи.

Тем, кто путешествует с детьми, рекомендуется посетить парк аттракционов веревочный курс на кордоне Гузерполя в северной части заповедника. В одноименном городке, расположенном на территории парка, есть все необходимые гостиничные услуги. Он расположен на юге республики Адыгея в предгорьях Кавказских гор, недалеко от реки Белая. Помимо природных достопримечательностей и кристально чистого воздуха, веревочный парк предлагает интересные трассы разного уровня сложности, поэтому он будет интересен для всей семьи.

Сила природы — enelrussia.ru

Природа прекрасна, разнообразна, мудра и сильна. Легкий ветерок жарким днем ​​дарит свежесть, а метель холодной зимней ночью заставляет искать убежища.У всего есть цель. Природа — прекрасно настроенный организм, и все, в том числе ветер, выполняет свои важные функции. Ветер влияет на формирование климата, направляет течения морей и океанов, разносит семена растений на многие километры.

Ветер — это огромная сила природы. Используя энергию ветра, люди научились производить энергию, не загрязняя окружающую среду. В настоящее время в мире насчитывается более 20 000 ветряных электростанций. В России их очень мало, но появляются новые.В настоящее время «Энел Россия» ведет работы по строительству трех ветроэлектростанций: Кольской ВЭС с установленной мощностью 201 МВт в Мурманской области, Азовской ВЭС с установленной мощностью 90 МВт в Ростовской области и Родниковской ВЭС с установленной мощностью 71 МВт в Ставропольском крае.

Башни, гондолы и лопасти будущих ветряных турбин Азовской ВЭС уже доставлены на площадку. На месте будущей Кольской ВЭС завершено строительство подъездных путей, необходимых для доставки материалов, ведутся подготовительные и земляные работы, металлические элементы и строительные материалы уже частично доставлены на объект.Родниковская ВЭС находится в стадии проектирования.

Технологии будущего и непреходящая красота природы

Научно-технический прогресс делает возможным производство электроэнергии с использованием энергии ветра и минимизации негативного воздействия на окружающую среду. Возобновляемые источники энергии, экологичность, цифровизация и эффективность — ключевые принципы перехода к новой энергетике, за которым следует Энел Россия.

Ветряные фермы являются примером зеленой генерации, которая позволяет удовлетворить растущие потребности в энергии и снизить негативное воздействие на окружающую среду.Ветряные фермы способны решать глобальные экологические проблемы, связанные с климатом. Генерация ветра имеет отличные показатели сокращения выбросов CO2. Наши ветряные электростанции помогут избежать выбросов более 1,1 млн тонн CO2 ежегодно.

Большие возможности ветроэнергетики

Трудно отрицать силу ветра. Чтобы приручить эту огромную природную силу, нужны действительно сильные и мощные сооружения. Современные ветряные турбины внушают доверие: огромные башни, вращающиеся лопасти невероятных размеров, а также многотонные ступицы и гондолы.Ветряные турбины по праву можно считать красивым и мощным памятником архитектуры.

15 июня в мире будет отмечаться Международный день ветра, который обращает внимание людей на огромный потенциал энергии ветра. У ВЭС огромные возможности, в этом нет сомнений!

.

No related posts.