Максим петрович дмитриев: Мультимедиа Арт Музей, Москва | Выставки
Нижегородский некрополь — Дмитриев М.П.
Дмитриев Максим Петрович
(21 августа 1858 – 15 октября 1948)
русский фотограф, фотохудожник
Родился в деревне Повалишино Кирсановского уезда Тамбовской губернии. Образование получил в церковно-приходской школе, где считался одним из лучших учеников.
Благодаря усилиям матери, желавшей дать сыну хорошую профессию, в 15 лет Дмитриев поступил в мастерскую московского фотографа М.П. Настюкова, где приобрел практические навыки.
М.П. Настюков поощрял в ученике стремление к познанию, и Максим Дмитриев по воскресеньям посещал рисовальные классы Строгановского художественного училища.
В 1874 году 16-летним юношей Дмитриев впервые отправился в Нижний Новгород, на период работы Ярмарки, где Настюков владел своим фотопавильоном.
Пребывание юного фотохудожника в Нижнем Новгороде стало судьбоносным: ему посчастливилось встретить известнейшего нижегородского фотографа Андрея Осиповича Карелина. Три года спустя молодой человек переехал в Нижний Новгород, чтобы начать работу у одного из самых способных учеников А.О. Карелина Д. Лейбовского.Экспозицию составили 53 безукоризненно выполненные работы большого формата: волжские виды, лесные пейзажи, групповые и индивидуальные портреты. Среди последних были весьма смелые – например, портрет ссыльного В.Г.Короленко. И публика, и критики дали высокие оценки фотографиям Дмитриева.
В 1892 году М.П. Дмитриев принял участие во Всемирной выставке в Париже, где был удостоен золотой медали. Иностранная пресса пестрела хвалебными отзывами. Золотые медали были получены им и на Московской выставке 1892 года, и на юбилейной выставке в Чикаго 1893 года.
Важное место в творчестве фотографа всегда занимали работы, имевшие социальную направленность. После засухи 1891 года в Поволжье Дмитриев создал цикл фотографий, изданный в 1893 году отдельным фотоальбомом «Неурожайный 1891 — 1892 год в Нижегородской губернии. Фотографии с натуры М. Дмитриева», который произвёл ошеломляющее впечатление. Виды разоренных голодом деревень, умирающих детей, самоотверженной работы врачей, сестер милосердия и земских деятелей, помогающих больным крестьянам, никого не могли оставить равнодушными. Это было первое в России (и одно из первых в мире) издание с репортажными фотографиями, рассказывающее о постигшем русский народ несчастье, показывающее тяжелую жизнь и страдания простых людей. Альбом стал важной вехой в истории российского фоторепортажа.
В 1894 году Дмитриев приступает к новой работе: он начинает создание цикла фотографий под названием «Волжская коллекция», запечатлевшего места вдоль Верхней и Средней Волги. Съемки продолжались 10 лет. Портретный жанр также нашел отражение в творчестве М.П. Дмитриева. В разное время гостями и клиентами его фотомастерской были Леонид Андреев, Иван Бунин, Федор Шаляпин, Вера Комиссаржевская и, конечно, Максим Горький, с которым фотограф был особенно дружен. Особую часть творчества Дмитриева составляют «научные» фотографии: фотохудожник принимал активное участие в восстановлении архитектурных памятников Нижегородской губернии, снимал археологические находки и фиксировал различные этапы реставрации церквей и монастырей.
После революции Дмитриев продолжал работать в Нижнем Новгороде, как и прежде отдавая всего себя любимой профессии. Оставаясь верным светописи, он фотографировал разруху первых лет советской власти и новостройки первых социалистических пятилеток. Его фотографии отразили изменения внешнего облика города и людей разных социальных групп, оставив будущим поколениям изобразительную энциклопедию нижегородской жизни. В конце 1929 года фотоателье М.П.Дмитриева перешло в ведение Детской комиссии при Нижегородском крайисполкоме, а прежний владелец был утвержден заведующим художественной частью и павильонным фотографом. Детская комиссия варварски отнеслась к наследию художника, сдав в утиль 16000 негативов. В 1933 году краевое архивное бюро забрало у Детской комиссии уцелевшие материалы (около 7000 негативов), благодаря чему они сохранились до наших дней.
Последние годы жизни фотохудожник провел в полном забвении. Однако художественное наследие М.П. Дмитриева всегда пользовалось успехом. И по сей день ученые, историки, архитекторы обращаются к фотографиям Карелина и Дмитриева как к объективным, точным и информационно насыщенным историческим источникам.
Память: на доме № 9 по улице Пискунова в Нижегородском районе Нижнего Новгорода, где работал мастер, установлена мемориальная доска.
Бугровское кладбище – 10 участок
Летописец Волги. М. П. Дмитриев.
Андрей АНОХИН.
В 1880-х годах с возникновением нового и дешёвого вида почтового отправления – «открытого письма» – в России на рубеже веков широкое распространение получили художественные и видовые письма-открытки, выпускавшиеся как зарубежными, так и отечественными издателями. В первые десятилетия века зарубежные издания открыток стали вытесняться русскими столичными изданиями. Крупные издательства, специализировавшиеся на массовом выпуске открыток, начали возникать и в губернских городах.
В Нижнем Новгороде основатель портретного ателье Максим Петрович Дмитриев в первые годы начала века выпустил свои видовые открытки, посвящённые Волге.
Выходу их в свет предшествовала трудная и напряженная работа. М. П. Дмитриев, «летописец и поэт Волги» – так называли его современники, проделал гигантскую работу по сбору материала для издания своих открыток. Он не просто прошел путь от истоков до низовья Волги, но и запечатлел массу волжских притоков, заливов, селений – от деревень, малых и больших городов, до спрятанных в лесах старообрядческих скитов. Встречи с простым народом – ярославскими зимогорами, рыбинскими крючниками, астраханскими рыбаками, крестьянами – нашли отражение в его открытках. Сколько труда, каждожневного и напряжённого, скрыто за этими кусочками плотной бумаги – открытками. Представьте себе работу фотографа XIX века, отправившегося на поиски интересных сюжетов, основательно нагруженного отнюдь не легкими аппаратурой и материалами, порою в несколько десятков килограммов, делающего зарисовки и не только на суше. Встречающиеся на пути ручьи, болота, мелководные речки, казалось бы, пустяковые преграды, приходилось преодолевать согнувшись под тяжестью груза. Даже при самом беглом просмотре открыток, выполненных, кстати, на высоком полиграфическом уровне, проникаешься уважением к их автору и чувствуешь любовь издателя к великой русской реке, к её необозримым просторам, к её народу. В выпуске почти 900 видов открыток с разделами «Волжские типы и сцены», «В заволжских лесах», «Волжские кустари», «Из альбома голодного года Лукояновского уезда»…
Особенно интересна по содержанию созданная М. П. Дмитриевым галерея волжских типов: босяк в рваном армяке и опорках, крючник, странники-богомольцы, крестьянин Нижегородской губернии, обитатели ночлежных домов, скитские уставницы, кучер, возивший Н. Мельникова-Печерского во время разорения скитов.
Несколько десятков открыток М. П. Дмитриев посвятил и Костроме. Это памятники старины, архитектуры и волжские виды города, которые впоследствии неоднократно переиздавались.
Работа М. П. Дмитриева над выпуском открыток раскрыла его как блестящего художника-фотографа, пейзажиста, портретиста, бытовика. Ему принадлежат редкие портреты Шаляпина и Горького, последний высоко ценил творчество Дмитриева. Известны несколько писем А.М. Горького к нижегородскому издателю с просьбой прислать ему виды волжских городов, ночлежек и типов босяков, необходимые писателю в работе над пьесой «На дне».
Станиславский, Немирович-Данченко и многие поколения театральных режиссёров обращались к «дмитриевским типам», используя открытки для отыскания нужных костюмов героев спектаклей. Открытки М. П. Дмитриева всегда служили и продолжают служить подлинным историческим иллюстративным материалом к учебникам, путеводителям, художественной литературе. В частности, они используются как прекрасная иллюстрация к рассказам В. А. Гиляровского. Эти открытки помогают при постановке спектаклей, при съёмке документальных и художественных фильмов. Кроме огромной исторической ценности они содержат в себе богатейший географический и этнографический материал.
Наследие М. П. Дмитриева, художника-фотографа, провозвестника русской публицистической фотографии, бережно изучается и притягивает к себе всё новых и новых исследователей.
Кострома. Вид с Волги. Фотограф М. П. Дмитриев. Конец XIX — нач. XX в.
Ложкарный базар в городе Семёнове. Фотограф М. П. Дмитриев. 1897 г.
Фотолитописец Максим Петрович Дмитриев (Биография)
| Максим Петрович Дмитриев (21 августа 1858 — 21 октября 1948) |
В начале февраля 1886 года открылось в Нижнем Новгороде новое фотографическое ателье. Расположилось оно на бойком месте, в двух шагах от Большой Покровки. Задумано дело было, сразу видно, умно и с размахом, на широкую ногу, и публике пришлось по душе. Еще при входе в ателье будущий клиент видел образцы работы мастера в большой стеклянной витрине. Отлично выполненные фотографии самых разных сюжетов и размеров — пейзажи, сценки, портреты были развешаны и вдоль высокой крутой лестницы, по которой посетители поднимались на второй этаж в залитый светом застекленный павильон. Располагал к себе и сам хозяин — среднего роста, с окладистой русой бородой и внимательным приветливым взглядом, уверенно орудовавший огромной деревянной фотокамерой. Свои фото заказчики получали наклеенными на фирменные паспарту из бристольского картона с золотым тиснением.
«Новая фотография М. Дмитриева в Нижнем Новгороде» — затейливо извивалась надпись на обороте фотографий. И больше ничего, только адрес: «Осыпная улица, дом Пальцевой». Россыпь медалей всемирных фотографических выставок появится на этих паспарту через несколько лет. Год от года их будет все больше и больше. Вместе с изображением почетных наград совсем коротким станет текст на обороте фотографий: «М. Дмитриев. Н. Новгород».
С двадцати восьми лет и до последних дней связал свою долгую жизнь Максим Петрович Дмитриев с Нижним Новгородом, с Нижегородским Поволжьем. Став его преданным фотолетописцем, он сохранил для потомков облик старого Нижнего, запечатлел картины его жизни, образы его обитателей. Здесь, на берегах великой русской реки Волги в полной мере раскрылось его дарование как мастера-художника, заложившего основы русского публицистического фоторепортажа. Но путь его к вершинам фотографического искусства был долог и тернист…
21 августа 1858 года у дворовой помещика Афанасьева в д. Повалишино Тамбовской губернии родился сын, названный Максимом. Двух лет отроду он был отдан на воспитание бездетному крестьянину Елисею Куприянову в Пензенскую губернию, где и прошли его детские годы. Потом отчим Максима переехал в Рязанскую губернию, в Егорьевский уезд. Здесь смышленый, любознательный подросток, обученный грамоте, поступил в церковно-приходскую школу и через три года окончил ее в числе первых учеников. Елисей Куприянов вскоре обеднел, с трудом сводил в своем хозяйстве концы с концами, и «приемышу» пришлось самому зарабатывать себе на хлеб: читать псалтырь над покойниками, плести корзины на продажу.
Елисей Куприянов отвез приемного сына в Москву и определил «в мальчики» при посудной лавке. Однако мать Максима, желая, чтобы сын ее овладел ремеслом, сумела устроить его в ученики к известному московскому фотографу М. П. Настюкову. Так в возрасте 15 лет Максим Дмитриев начал свое приобщение к таинственному и прекрасному миру светописи, который захватил его безраздельно на всю жизнь.
Быть фотографом в те далекие времена мокроколлодионных пластинок и альбуминной бумаги означало уметь изготовлять для своей работы негативные и позитивные фотоматериалы. Поэтому учение для всех начиналось с чистки и мытья стекол для будущих светочувствительных пластинок. Не меньше двух лет проходило, прежде чем ученикам разрешалось подняться на следующую ступень ремесла. Но Максим Дмитриев освоил это дело за две недели и спустя месяц был переведен в наклейщики отпечатков. Одновременно он попробовал свои силы в ретушировании, причем так успешно, что хозяин ателье часто доверял ему эту работу. За считанные месяцы учения Дмитриев достиг того, на что у других уходили годы. Постоянное стремление к познанию нового привело Максима в воскресные рисовальные классы художественного Строгановского училища. Здесь на белом листе ватмана он постигал соотношения света и тени, законы перспективы и композиции, прочие тонкости искусства графики, развивая свое художественное дарование.
В 1874 году юноша впервые посетил Нижний Новгород — хозяин взял его работать в свой павильон на ярмарке. Шумная и кипучая жизнь всероссийского торжища, пестрые толпы ярмарочного люда, сотни и тысячи интересных лиц, колоритных фигур — все это увлекло Дмитриева, обогатило его массой новых ярких впечатлений. И в дальнейшем, когда он окончательно связал свою судьбу с Нижним, образ многоязычного, многоликого торга стал одной из излюбленных тем его творчества. Каждое лето, накануне подъема ярмарочных флагов, открывал Дмитриев, уже признанный фотограф, свой павильон на Фотографической линии. Заезжие купцы и крестьяне округи нередко увозили с ярмарки вместе с покупками и свои портреты.
Ярмарка вызывала у М. П. Дмитриева не только сугубо деловой, но и историко-этнографический интерес. Он часто выходил со своей переносной камерой к лавочным рядам или поднимался на крыши крупных зданий, снимал сцены торга и народных развлечений, заполненный гружеными телегами и толпами гуляющих плашкоутный мост, причалы Сибирских пристаней и Волго-Окскую стрелицу, плотно заставленную караванами судов, внешний вид и интерьеры Главного дома.
Напряженная жизнь знаменитого торга, тысячные толпы народа на театральной площади, возле «Интернационального музея», «Выставки живых феноменов» или у «Электрического театра живых фотографий», заваленные тюками и горами бочек настилы причалов навсегда запечатлены М. П. Дмитриевым, став золотым документальным фондом истории всемирно известной Нижегородской ярмарки.
В Нижнем Новгороде встретил Максим Дмитриев человека, сыгравшего решающую роль в его дальнейшем творчестве нижегородского фотографа-художника Андрея Осиповича Карелина. У маститого художника не было секретов от молодого коллеги, который увидел, как фотографическое ремесло в руках подлинного мастера превращается в искусство. Работать у Карелина стало заветной мечтой Дмитриева, однако шестилетний контракт с Настюковым не давал ему возможности уехать из Москвы.
Года через три Настюков решил отойти от дел и уступил свое фотографическое заведение вместе с персоналом предпринимателю Эгерту. Дмитриев воспользовался удобным случаем, чтобы расторгнуть контракт и уехать в Нижний Новгород. В 1877 году он был принят ретушером в солидное ателье Д. Лейбовского, который прежде работал у А. О. Карелина, довольно основательно освоил художественную манеру и отточенную фотографическую технику этого выдающегося мастера. У Д. Лейбовского Дмитриев проработал около двух лет, пока в 1879 году не получил наконец приглашение от Карелина.
Имя А. О. Карелина в эти годы приобрело европейскую и мировую известность. Всем был памятен триумф его в 1876 году на Международной фотографической выставке в Эдинбурге. Из шести тысяч снимков, присланных под девизами из многих стран Старого и Нового света, достойными золотой медали жюри признало два. И у обоих оказался один автор — фотограф из Нижнего Новгорода Андрей Осипович Карелин. Вслед за этим «золотым» дебютом у нижегородского мастера было много побед на международных и отечественных фотографических выставках. Многие годы имя Карелина и его снимки не сходили со страниц фотографических журналов. Талантливый художник, пытливый изобретатель и новатор, прокладывавший новые пути в фотографической технике, искусный мастер своего дела, Андрей Осипович Карелин первым «в Европу прорубил окно» для русской художественной фотографии. Такой мастер мог научить многому. Дмитриев вдумчиво изучал все нюансы каролинского мастерства, особенности композиции портретов, групп, жанровых сцен, виртуозное владение светом и оптикой, приобретал умение видеть прекрасное в обыденном, подмечать красоту мира во всех ее проявлениях. Следуя советам и примеру учителя, он знакомится с лучшими произведениями русской литературы и искусства, посещает музеи, художественные выставки, восполняя пробелы своего скудного образования.
Старого, умудренного жизненным опытом фотохудожника и М. П. Дмитриева сближало все: и в чем-то схожесть судеб, и происхождение из крестьян Тамбовской губернии, и тяжелые воспоминания о голодном, безрадостном детстве, и искусство, в котором оба искали не только коммерческий успех, но и радость творчества.
Работа в качестве помощника А. О. Карелина дала М. П. Дмитриеву не только практические и художественные навыки для самостоятельного «дела», но и некоторые необходимые для этого денежные средства. В октябре 1881 года он вместе с «почетным гражданином» Л. Галиным открыл на главной городской Большой Покровской улице в доме купца И. Мокеева собственную фотографию. Но вскоре между компаньонами начались серьезные разногласия, и Дмитриев был вынужден месяцев через пять-шесть выйти из «Товарищества».
Еще несколько лет работы в фотографиях Орла и Москвы у Дьяговченко, Трунова, Канарского, — и вновь возвращение на Нижегородскую землю, которая властно тянула к себе. 7 февраля 1886 года М. П. Дмитриев получил из канцелярии нижегородского губернатора разрешение на открытие фотографического ателье.
| Андрей Осипович Карелин Фото М.П. Дмитриева Источник (1) |
Профессиональная фотография в Нижнем Новгороде в 80-е годы прошлого столетия, когда М. П. Дмитриев открыл свое «дело», развивалась достаточно интенсивно. По данным «Памятной книжки Нижегородской губернии на 1889 г.», в Нижнем Новгороде насчитывалось 6 фотографических заведений, сосредоточенных в районе Большой и Малой Покровок, Осыпной и Варварской улиц. В их числе было и ателье А. О. Карелина на Малой Покровке в доме Башкирова, а также фотографии А. В. Заикина, Д. С. Лейбовского, А. В. Любатынского, А. А. Соколова. К ним присоединился и М. П. Дмитриев. Конкуренция в среде нижегородских фотографов-профессионалов была высокая. Достаточно вспомнить, что к 1911 году, когда ателье М. П. Дмитриева отмечало свой 25-летний юбилей, прочие фотографии уже прекратили свое существование. На смену прежним владельцам пришли другие, более деловые, предприимчивые, удачливые. Опережая события, скажем, что спустя год-два после юбилея в конкурентную борьбу оказался втянутым и М. П. Дмитриев. Вызов ему бросил москвич М. А. Хрипков, с 1901 года поселившийся в Нижнем и открывший сначала «Универсальную» фотографию на Черном пруде, а затем «Художественную» по соседству с Дмитриевым. Хрипков, подобно Дмитриеву, стремился вести свои дела на широкую ногу, ревностно заботился о качестве фотопродукции, налажи вал производство видовых открыток, диапозитивов для «волшебного» фонаря.
Схватка между конкурентами продолжалась довольно долго, пока Хрипков наконец не осознал тщетность своих надежд на первенство среди нижегородских фотографов. Главенствующее положение в нижегородской фотографии осталось непоколебимо за М. П. Дмитриевым.
Но все это будет впереди, а тогда, в 1886 году, перед молодым фотографом стояла задача привлечь внимание публики к своему ателье, создать себе имя, авторитет и уважение, найти свою дорогу в искусстве фотографии.
М. П. Дмитриев уже не был тем наивным юношей, который начинал осваивать фотографическое ремесло в мастерской М. П. Настюкова. Это был энергичный предприниматель, наделенный отменными деловыми качествами, отличным знанием своего дела, набравшийся опыта в лучших фотографических заведениях Москвы и Нижнего Новгорода. И вместе с тем он оставался восторженным и бескорыстным любителем искусства, обладающим тонким художественным вкусом, чрезвычайно требовательным к себе. Все эти качества с блеском проявились на Всероссийской юбилейной фотографической выставке 1889 года в Москве, посвященной 50-летию светописи, первой выставке, на которой М. П. Дмитриев выставил свои произведения. Диву давалась московская публика перед витриной доселе неизвестного провинциального фотографа из Нижнего Новгорода. Шутка ли! 53 безукоризненно выполненные, большого формата фотографии самых различных жанров: портреты, пейзажи, групповые снимки, бытовые сцены. Посетители выставки восхищались великолепными волжскими видами, лесными пейзажами, снятыми «по-карелински» группами людей, дивились смелости фотографа, не побоявшегося выставить портрет недавнего ссыльного В. Г. Короленко. И каждый желающий мог стать обладателем такой фотографии: на большинстве их стояла цена, указывался адрес фотоателье в Нижнем Новгороде, где принимались заказы на изготовление отпечатков. Знатоки фотографии разводили руками — такого прежде на выставках им видеть не доводилось: филигранное, поистине «карелинское» мастерство в сочетании с безошибочным расчетом на серьезный коммерческий успех. Общий вывод был один: в русской художественной фотографии появилось новое имя.
Весть о блестящем дебюте М. П. Дмитриева на московской выставке докатилась до Петербурга. Нижегородского фотографа пригласили принять участие в столичной фотографической выставке, организованной Русским техническим обществом. Его экспозиция, получившая название «Волжской коллекции», удостоилась похвального отзыва. О ней был сделан специальный доклад на заседании фотографического отдела Русского технического общества.
1889 год стал в творческой биографии М. П. Дмитриева началом его будущих успехов на фотографических выставках самых высоких рангов — отечественных и зарубежных. Спустя год — высшие награды на Одесской выставке «за позировку в портретах» и в Казани — «за сцены и жанры, мастерски скомпонованные». Расхваливая эту сторону творчества М. П. Дмитриева, многие справедливо усматривали несомненное и сильное влияние карелинской школы композиции. «Что значит художник-фотограф! Какие виды, как умело они сняты при выгодном освещении, как хороши его жанры: это просто картины из живых людей, — восторженно писал в 1890 году один из критиков о работах А. О. Карелина, а затем, переходя к Дмитриеву, заканчивал: — С работами г-на Дмитриева я ознакомился на Казанской выставке, где именно та же художественность выразилась в его фотографических картинах, выхваченных из жизни, на известные темы».
Многообразная жизнь Поволжья с его живописной природой, историческими и архитектурными памятниками, острыми социальными контрастами и противоречиями становится главной линией творчества Максима Петровича Дмитриева.
Промышленный подъем 90-х годов привел к дальнейшему росту и обогащению торговой и промышленной буржуазии. Но он же ускорил процесс формирования «могильщика капитализма» — рабочего класса, выходившего в эти годы на политическую арену. Интенсивно шло расслоение деревни. Десятки тысяч обнищав ших, разоренных крестьян заполняли набережные и пристани Нижнего Новгорода в надежде заработать жалкие гроши на пропитание, становились обитателями ночлежек, пополняя армию деклассированных. Все это не проходило мимо внимательного взгляда фотографа-гражданина, с беспощадным реализмом запечатлевалось им на многочисленных фотографиях. Если же подобные остро социальные сюжеты не находили места на выставочных стендах, особенно отечественных, то отнюдь не из-за технического несовершенства, якобы обнаруженного строгими экспертами.
Выставка фотографии в Париже, открытая 19 июля 1892 года, была весьма представительна как по составу участников, так и по числу экспонируемых работ. Целая плеяда известнейших в Европе фотохудожников во главе с Нада-ром-младшим приняла в ней участие. По всем разделам выставки на долю России выпали довольно скромные награды, но по 4-му отделу — профессиональной художественной фотографии — самой весомой была золотая медаль нижегородца М. П. Дмитриева.
Наряду со своими работами, представленными ранее в Москве и отмеченными там малой золотой медалью, М. П. Дмитриев показал парижанам фотографическое полотно большой социальной силы «Арестанты на строительных работах». Острое гражданственное звучание этой работы, выполненной с присущим мастеру художественным и техническим совершенством, привлекло внимание как французской публики, так и некоторых русских посетителей, среди которых оказался фотолюбитель граф Г. Ностиц. Выступая в роли обозревателя Парижской международной фотографической выставки в журнале «Фотограф-любитель», он с неудовольствием и раздражением писал о повышенном интересе, который проявляли «блузники и разный сброд, вероятно, пущенный по даровым билетам», к творчеству русского фотографа. «Светописи г. Дмитриева, бывшие на Московской выставке, тоже хороши, но удивляет меня, для чего он послал во Францию светопись, изображавшую арестантов на постройке, — негодующе выговаривал рецензент. Удивляюсь, как г. Дмитриев не избрал другого сюжета, чтобы послать на Парижскую выставку… Недоставало ему… выставить ссыльно-каторжных на пути в Сибирь. Теперь, увы, на Руси тоже преобладает реальная школа…»
А в это время Максим Петрович был поглощен работой над фотодокументом еще большей разоблачительной силы — готовил к выпуску свой знаменитый альбом «Неурожайный 1891-1892 год в Нижегородской губернии». Этот цикл составил целый этап в его творчестве и снискал ему поддержку и уважение всей прогрессивной русской общественности.
Опустошительным было стихийное бедствие, которое обрушилось на Поволжье в 1891 году: малоснежная зима, не оставившая запасов влаги в почве, ни капли дождя за весну и небывалый, все сжигающий зной в летние месяцы обрекли крестьянство Поволжья на голод. Народное бедствие не обошло и Нижегородскую губернию. Южные, самые хлебородные ее уезды — Княгининский, Лукояновский, Сергачский, оказались охваченными засухой, дотла спалившей все посевы и все надежды крестьян на урожай. Следующий, 1892 год принес эпидемии холеры и тифа.
Передовая общественность России, все честные люди страны прилагали много сил и энергии для организации помощи бедствующему крестьянству, возмущались пассивностью и бездействием властей. В Нижегородской губернии одним из инициаторов оказания помощи голодающим и жертвам эпидемии был писатель В. Г. Короленко. Денежные пожертвования, создание народных столовых, медицинская помощь больным, устройство общественных работ — таковы были основные формы помощи голодающим. М. П. Дмитриев, наряду с денежными пожертвованиями, использовал для помощи народу свое художественное дарование, привлекая к трагедии Поволжья внимание всех прогрессивно настроенных людей страны.
| Владимир Галактионович Корелин Фото М.П. Дмитриева Источник (1) |
С тяжеловесной фотокамерой формата 18X 24 сантиметра он добирался до наиболее сильно пострадавших от засухи уездов и снимал, не зная усталости и страха. Он смело вносил свой аппарат в темные прокопченные избы, где на прелой соломе вповалку лежали целые семьи в жестокой тифозной горячке. Запечатлевал полуразваленные крестьянские дома с голыми остовами крыш, кое-где сохранившими жалкие клочки соломы, и застывшие около них в невыразимом отчаянии людские фигуры. Показывал самоотверженный труд местной интеллигенции — врачей, сестер милосердия, учителей, отдельных земских деятелей, стремившихся облегчить страдания крестьянства. Так фотограф-демократ своим остро публицистическим фоторепор тажем раскрыл страшную правду о народной беде, которую стремились замолчать и затушевать представители властей.
Отобрав 51 снимок из сделанных во время поездок по голодающим уездам, М. П. Дмитриев в 1893 году издал в собственной фототипии большой альбом, который стал постоянным напоми нанием о масштабах народной трагедии, суровым обвинительным документом против царизма.
Очень осторожно о содержании альбома отозвался обозреватель журнала «Фотограф-любитель» в № 1 за 1894 год, отметивший, что альбом «переносит зрителя к действительным сценам бедствия жителей и к той благотворительности, которая являлась на помощь пострадавшим, так что альбом дает вполне наглядное понятие о том, что было и, слава богу, прошло».
Восторженно встретил эту работу М. П. Дмитриева великий русский критик В. В. Стасов, назвавший ее совершенно новым явлением в искусстве, небывалым в Европе. В письме от 17 декабря 1893 года он писал фотографу: «…Спешу написать Вам эти немногие строки, но мне довольно их, чтобы сказать Вам, что я в неописанном восторге от Ваших фотографий, особенно от «картин голодного года». Я ничего подобного не видал нигде в Европе,— а смею сказать, я много видел и здесь, и в Европе». Предлагая Дмитриеву передать его фотографии в художественный отдел Публичной библиотеки, В. В. Стасов говорил: «…Библиотека приняла бы их не только с удовольствием, но с восхищением и гордостью».
Интерес критика к творчеству нижегородского фотомастера был постоянным и глубоким. Главным достоинством искусства светописи, его важнейшим качеством В. В. Стасов считал уникальную возможность правдивейшего и точнейшего избавленного от прикрашивания изображения окружающей действительности, то есть его документализм. Говоря о практической ценности подобной фотографии в письме М. П. Дмитриеву от 18 апреля 1894 года, он пишет: «Для своего «художественного отдела» в библиотеке я стараюсь приобретать все возможное по части фотографических снимков, касающихся русских местностей, личностей, сцен, костюмов, вообще этнографии и т. д. (все фото-типичное, издаваемое в России, поступает к нам по закону — даром, из цензуры), и успел сформировать постепенно такую коллекцию, какой, смело могу сказать, нет нигде более в России».
Раскрывая свое отношение к творчеству Дмитриева, В. В. Стасов подчеркивает самую сильную его сторону — правдивость и достоверность: «…В Ваших фотографиях драгоценны не виды, как они ни превосходны сами по себе, а часть даже и совершенно несравненны по солнцу и тонам. Мне гораздо важнее, нужнее и интереснее — Ваши фотографии, изображающие голод, несчастье, тиф, раздачи хлеба и т. д.».
Фотоальбом «Неурожайный 1891-1892 год» высоко оценил Л. Н. Толстой, сам неоднократно выступавший с призывом о помощи вымирающей от нищеты, болезней и невежества деревне, сам участвовавший в сборах средств для голодающих. Поэтому не случайно изданная в 1912 году в Нижнем Новгороде под редакцией В. Е. Чешихина (Ветринского) книга «Лев Толстой и голод» была проиллюстрирована фотографиями М. П. Дмитриева.
Выйдя из недр народа и теперь уже зрелым человеком коснувшись «болей народных», М. П. Дмитриев все чаще стал обращаться к жизни трудового люда Нижегородского Поволжья. Отдельные, хотя и «живописные», этнографические фотозарисовки его уже не удовлетворяли. М. П. Дмитриев приступил к созданию целых тематических циклов. Он обращался к ним многократно и затратил на это многие годы напряженного труда. Волжские бурлаки, семеновские ложкари, лукояновские крестьяне, ар-датовские рудокопы, сормовские, выксунские, кулебакские рабочие — без учета этих циклов невозможно понять все значение творчества М. П. Дмитриева для нижегородской и общерусской истории.
В 1894 году, едва прошел по Волге лед, М. П. Дмитриев приступил к новой грандиозной работе, которую задумал давно и готовился к ней долго и тщательно. Темой огромной серии должна была стать великая русская река Волга на всем ее протяжении от истока до устья, ее исторические и природные достопримечательности, живописные места, населенные пункты по волжским берегам. Около К) лет жизни фотохудожника, немало денежных средств ушло на выполнение этой труднейшей задачи.
Громоздкая и тяжелая камера, мощный штатив, пластинки размером от 18×24 до 50×60 сантиметров — таково было техническое оснащение фотографа. Общий вес этого оборудования исчислялся десятками пудов. Легко ли было мастеру, высадившись с парохода на берег, взбираться на холмы и возвышенности, по крутым ступеням подниматься на церковные колокольни, выискивая самую выгодную точку съемки, а потом долго и терпеливо ждать нужного освещения?!
На многих сотнях пластинок Дмитриев запечатлел величие Волги и тихие ее разливы в заводях, виды больших и малых поволжских городов — Твери, Рыбинска, Городца, Казани, Сим бирска, Самары, Саратова, Астрахани и многих других, их исторические и архитектурные памятники и достопримечательности.
Свыше сотни фотографий этого цикла, точнее, его цервой части — Волга от Рыбинска до Астрахани, составили основу его экспозиции в фотографическом отделе Всероссийской торгово-промышленной и художественной выставки 1896 года в Нижнем Новгороде.
Эта выставка должна была, по мнению царского правительства, продемонстрировать мощь и процветание Российской империи. Она стала наиболее значительным событием в жизни Нижнего Новгорода последних лет XIX столетия.
Открывали выставку павильоны Художественного отдела и Средней Азии, обращенные главными фасадами к пропилеям парадного входа и возвышавшиеся симметрично по сторонам фигурного бассейна-партера с фонтанами. Они отличались добротной прорисовкой архитектуры и сразу привлекали внимание всех гостей Нижнего Новгорода.
| Пароход «Ольга» на котором М.П. Дмитриев плавал по Волге Источник (1) |
Совсем иным был образ здания Машинного отдела, построенного на основе тонко-профилированного металлического каркаса и сплошного остекления стен и кровли.
Прямо возле Художественного отдела выстав ки располагался и особый павильон-фотография М. П. Дмитриева, где он не только вел портретную съемку, но и экспонировал значительное число своих художественных работ.
Выставка 1896 года оказала заметное влияние на творческую судьбу М. П. Дмитриева — дала возможность воочию познакомиться с различными течениями в русской художественной жизни, с ее ведущими представителями и определить свое место в их ряду.
А о «Волжской коллекции» фотографа, ставшей лучшим украшением фотографического отдела выставки, еще долго не утихали хвалебные речи.
«Самым выдающимся экспонатом в отделе является, бесспорно, работа местного фотографа г. Дмитриева, выставившего в своей красивой, одной из лучших на фотографической выставке, витрине более 100 видов Волги, начиная от Рыбинска до Астрахани, размером с альбуминный лист. Эта описательная работа великой русской реки, еще никем пока не исполненная в России, и является капитальной работой всей выставки, обращая на себя особое внимание всех посещающих отдел как размером, так и интересом и художественным исполнением…» — отмечали специалисты.
Но завершил М. П. Дмитриев свою работу над «Волжской коллекцией» лишь в 1903 году, сфотографировав верховье Волги от истока ее до Рыбинска буквально через каждые несколько верст. Помня слова В. В. Стасова о сущности светописи, он не увлекался решением чисто художественных задач. Они отходили на задний план перед задачей главной — дать правдивое, точное, документальное изображение великой русской реки, выполнить свой гражданский и патриотический долг. А о коммерческой выгодности этого предприятия уже не приходилось говорить: его фотографиями без зазрения совести пользовались многие издатели, благо авторское право фотографа не было узаконено.
Отдельные фотографии «Волжской коллекции» вошли в многотомное издание «Россия», осуществленное в конце 90-х годов Русским географическим обществом и возглавленное П. П. Семеновым-Тян-Шанским. При подготовке первого тома «Московская промышленная область и Верхнее Поволжье» редакция обратилась к М. П. Дмитриеву с просьбой представить иллюстрации и несколько фотоснимков включила в эту книгу. Сам же он в январе 1899 года был избран в действительные члены Русского географического общества.
Глубокий интерес М. 11. Дмитриева к отечественной истории и этнографии во многом сформировался благодаря его активному участию в деятельности Нижегородской губернской ученой архивной комиссии.
Интерес к историческому прошлому края и его многовековому художественному наследию к концу XIX века оживился после многочисленных публикаций П. И. Мельникова (А. Печор ского), Н. И. Храмцовского, А. С. Гациского. Как непременный член ученой архивной комиссии, М. П. Дмитриев сразу включился в создание иллюстрированных экспонатов будущего краеведческого музея. В это же время Петербургская Академия художеств, начиная сбор данных по истории русской национальной культуры отдаленных районов страны, неоднократно обращалась к нижегородской общественности с просьбой о присылке в столицу всевозможных изобразительных материалов местных памятников: кремлей, земляных крепостных валов, хра мов, монастырей и старых жилых палат.
М. П. Дмитриев снимал панорамы города со стороны водного партера слившихся Волги и Оки, руины башен, неповторимые в своем архитектурно-художественном решении местные церкви. При этом фотограф в зависимости от естественного освещения выбирал повышенные точки съемки, чтоб передать не только обобщенный образ того или иного здания, его декоративно-художественные особенности, но и дать объемно-пространственное решение. Пожалуй, не было в центральной части города колокольни, слухового чердачного окна высоких зданий или просто строительных лесов, на которые бы не поднимался М. П. Дмитриев в надежде сделать оригинальную фотокомпозицию.
М. П. Дмитриева интересовало буквально все: и древняя церковь Иоанна-Предтечи на торгу, и причудливые формы деревянной кофейни у Георгиевской башни кремля, и новый Ромодановский вокзал железной дороги, связавшей Нижний Новгород с Арзамасом и Сызранью.
Емкие по содержанию и прекрасно выполненные технически фотопанорамы исторических мест и отдельных памятников Нижнего Новгорода в условиях повышенного интереса к российским древностям обрели общественное признание. Высланная в 1895 году в столичную Академию художеств серия фотографий памятников Нижегородского Поволжья получила высокую оценку.
В 1910 году Академия художеств обратилась к Нижегородской архивной комиссии с повторной просьбой провести фиксацию нижегородских памятников культуры и старины. Эту трудоемкую и длительную работу возложили на уже признанного фотомастера М. П. Дмитриева.
Своими древностями его манил Макарьев-Желтоводский монастырь, под стенами которого почти два столетия на многих языках шумела знаменитая ярмарка. Ярмарка дала монастырю не только всеобщую известность, но и несметные богатства, на которые в XVII веке был отстроен лучший в Поволжье архитектурный ансамбль храмы, келейные корпуса и крепостные стены с мощными башнями.
М. П. Дмитриев неоднократно приезжал в Макарьев в 1901 — 1904 годах, заснял руины монастыря, гибнущие фрески XVII века в Троицком соборе и только что восстановленное огромное здание трапезной палаты с пристроенной к ней величественной шатровой колокольней.
Совсем иным предстало перед фотографом село Лысково, раскинувшееся прямо напротив монастыря через Волгу, в седловине между Олениной и Лысой горами. Каждую пятницу в центр села свозились со всей округи хлеб, крупы, железные изделия, всевозможная точеная деревянная посуда, деготь в бочках, лыко, берестяные короба и туеса, мурашкинские овчины и валя ная обувь, макарьевские кованые сундуки, Городецкие расписные дуги и сани праздничных крестьянских выездов. Тогда на обширной площади становилось тесно от повсюду расставленных телег и разложенного прямо на земле товара.
Местные ежегодные торжки устраивались в крае по многим богатым селам, собиравшим крестьянские товары обширных прилегающих районов. Среди них особое место занимала ежегодная ярмарка в соле Бор, которое К. Маркс относил в особый разряд селений рядом с губернским городом и ярмаркой, имевших благоприятные условия для экономического развития. Село располагалось прямо напротив Нижнего Новгорода, на возвышенной береговой террасе Волги, недалеко от места впадения в нее лесной речки Везломы, что делало Бор важным связующим звеном между древним Нижним и Заволжьем. 9 мая каждого года все улицы Бора оказывались заваленными крестьянскими товарами. Наиболее впечатляющим был горшечный ряд, выстраивавшийся на сотни метров под оградой Никольско-Знаменской церкви.
М. П. Дмитриев глубоко подметил главное в этой сельской ярмарке и дал не только панорамные виды торга, но и неповторимую галерею типов заволжан: мужиков, женщин и детей, коренных старообрядцев-кержаков в длиннополых кафтанах и принарядившихся в домотканые, расцвеченные шитьем уборы сельских красавиц. Как и в других фотоциклах М. П. Дмитриева, трудовая Россия конца XIX века здесь жила напряженной жизнью, гордясь наработанным за долгую зиму «здельем», создававшим славу кузнецам, древоделам, горшечникам и ткачам Заволжья. М. 11. Дмитриев не мог не рассказать в своих фотоочерках и о знаменитом на весь мир ложкарном промысле поволжан.
| Павильон М.П. Дмитриева на Всероссийской выставке 1896 г. Источник (1) |
Много лет путешествуя по селам и деревням Заволжья, он создал из отдельных фотозарисовок целую поэму о самобытном таланте и ужасающей нищете мастера-резчика, вынужденного привлекать к каждодневному изнурительному труду всех членов своей обычно многочислен ной семьи. Женщины распиливали древесину, дети «били баклуши» (заготовки для будущих изделий), опытные мастера резали ковши, точили братины и поставцы на удивительно простых лучковых токарных станках. Затем все это продавалось на сельских торжках оптом купцам-скупщикам.
В. И. Ленин в работе «Развитие капитализма в России» отметил: «…Ложкарный промысел Семеновского уезда Нижегородской губ. прибли жается по своей организации к капиталисти ческой мануфактуре… мы видим здесь глубоко укоренившееся разделение труда и полное подчинение массы детальных рабочих капиталу. До своей выделки ложка проходит не менее 10 рук…» М. П. Дмитриев своим фотоциклом о ложкарях как бы проиллюстрировал ленинские слова, воссоздав при этом не только весь процесс изготовления деревянной резной посуды, но и глубоко правдивые сцены из жизни заволжского крестьянина, рисующие его тяжелое экономическое положение.
Путешествия по Нижегородской губернии приводили М. П. Дмитриева нередко в самые отдаленные уголки, в том числе и на знамени тые Выксунские железные заводы Баташевых — Шепелевых. Разбросанные но обширному, заболоченному, изрезанному малыми речками краю места добычи железных руд «дудки» с примостившимися возле жилыми полуземлянками представляли жалкое зрелище примитивного производства и убогости жизни тех, кто создавал богатства России. Современник фотохудожника, исследователь русской железной промышленности конца XIX столетия А. А. Крылов с горечью отмечал: «…Здешний народ живет хуже каторжников; в Сибирь ссылают преступников и все-таки сколько-нибудь заботятся о них; у нас же сам народ идет на те каторжные работы, и до него никому дела нет, а если и думают, то только о том, чтобы возможно больше соблюсти своих собственных выгод за счет их труда».
Жалкое зрелище оборванных, измазанных грязью и сажей работных, примитивная техника добычи и подъема ручной силой тяжелых окованных бадей с рудой не могли не вызвать у зрителя чувства протеста. Такие фотоснимки, как и «Голодный 1891-1892 год», служили обличению полукрепостнической системы эксплуатации трудового люда России при царизме.
Еще в 1875 году Н. И. Мельников (А. Печерский) завершил окончательную редакцию своего романа «В лесах». Просвещенная Россия познакомилась в нем впервые с жизнью и бытом раскольничьего Нижегородского Заволжья. То, чему известный писатель и историк оказался свидетелем во время многолетних путешествий по керженецким скитам, что долгие годы оста вилось тайной даже для официальных правительственных учреждений, стало достоянием всех. Окруженное ореолом запрета, а от того бывшее для исследователей особенно заманчивым, старообрядчество предстало в живых образах людей с их мечтами, страстями, страданиями и радостями, причем каждый имел вполне реальный прототип.
В конце XIX столетия некогда строго замкнутый, недосягаемый для постороннего глаза уклад жизни раскольничьей общины уже разлагался капитализмом, уходил в небытие. Но М. П. Дмитриев успел зафиксировать его, создав уникальное по своей исторической достоверности фотополотно «Руси уходящей».
Установив контакт со старообрядческим начетчиком Борисовым, М. П. Дмитриев не только проник в скиты Заволжья, но и получил разрешение на фотосъемку их обитателей.
Полон «нестеровского» настроения снимок начетчицы на крыльце частной молельни вместе с девочкой-воспитанницей и, видимо, матерью отданного на воспитание подростка. На лице девочки, покрытой черным платком, недетская серьезность и даже суровость выражения, что особенно контрастирует с томно-грустной печалью еще молодой, лишенной счастья материнства женщины. Это целая поэма о судьбах и человеческих потерях, дающая возможность чрезвычайно высоко оценить в работе не только документальную достоверность, но и, кажется, неограниченные художественные возможности фотографии как особого вида искусства, одарен ность и высокий профессионализм мастера.
| Фирменные знаки фотографии М.П. Дмитриева конца XIX — первых лет XX
века Источник (1) |
Совсем иное подчеркнул М. П. Дмитриев в группе стариков-старообрядцев: показное благообразие и смирение поз, спокойные сложенные руки никак не соответствуют сверлящим, пронизывающим, алчно горящим взглядам сидя щих. Под стать старикам и старуха в праздничном сарафане и неизменном черном старообрядческом головном платке-накидке, контрастом настроения которой служат две молодухи на заднем плане, едва сдерживающие улыбки.
Созданный М. П. Дмитриевым фотоцикл о жизни раскольничьего Заволжья был показан сначала на заседании ученой архивной комиссии 1 февраля 1908 года, посвященном памяти П. И. Мельникова, а затем в виде особой выставки под названием «Из родной старины» в здании женской гимназии. Тогда ее посетило 1356 человек, чего не знала ни одна из подобных выставок Нижнего Новгорода той поры.
Постоянно росла коллекция наград, полученных фотографом на отечественных и зарубежных выставках. Он был участником всероссийских выставок в Петербурге, Москве, Нижнем Новгороде, Казани, Одессе, международных в Париже, Амстердаме, Чикаго, Нью-Йорке, Сан-Жиле и многих других городах Европы и Америки. Золотые медали, почетные дипломы, похвальные отзывы, популярность приносила ему каждая очередная выставка.
В 900-е годы М. 11. Дмитриев несколько реже показывает свои произведения, и на любой, даже самой представительной выставке они, как пра вило, становились центром экспозиции. Ему чуждо было увлечение формалистическими вывертами, захватившее многих больших мастеров художественной фотографии в начале XX века. Строгой реалистической манере он не изменял никогда. Не увлекался и техническими новинками прогрессирующей оптико-механической ихимической промышленности. Лишь для ком мерческой фотографии, учитывая запросы публики, не желающей отставать от моды, он делал исключение. Характерно рекламное объявление, помещенное им в нижегородских газетах в 1903 году:
«Фотограф М. Дмитриев. Фотография художественная на гуммиарабиковой бумаге, акварельные миниатюры на слоновой кости, а также печать на новых заграничных матовых бумагах в синий, голубой, желтый, красный, черный, гравюрный и другие модные тона.
Фотографии на фарфоре, шелковой материи, стекле и дереве. Художественные увеличенные портреты на матовой платиновой бумаге, портреты масляными красками и акварелью».
Для выставочных же работ Дмитриев по-прежнему использовал камеры большого формата, позволяющие обходиться без увеличения отпечатков, излюбленную альбуминную бумагу. Рецензенты и обозреватели фотовыставок по-разному относились к этому. Находились такие, которые упрекали его в отсталости и старомодности, другие просто удивлялись, но многие считали огромной заслугой художника его верность реалистической традиции.
Демократизм Максима Дмитриева, идейная направленность его творчества определялись его принадлежностью к кругам передовой нижегодской интеллигенции, группировавшейся вокруг Л. М. Горького.
М. П. Дмитриев запечатлел живой образ Нижнего Новгорода того времени, когда в нем жил и работал А. М. Горький, друг и искренний почитатель таланта фотохудожника. Панорама Балчуга в Почаинском овраге с его ветошным рынком и старьевщиками выглядит на фото точно так, как во времена детства будущего пролетарского писателя. Не менее колоритны и сцены жизни Нижнего посада, где в ночлежке Бугрова ютились грузчики, нищие и вообще босяки, прототипы многих произведений А. М. Горького. В этом плане фотоочерки М. П. Дмитриева как быдополняют галерею образов А. М. Горького изображениями вполне конкретных, реально существовавших в то время людей.
Многолетние дружеские отношения с Алексеем Максимовичем Горьким позволили Дмитриеву создать целую фотолетопись жизни великого пролетарского писателя и его окружения.
Близкий друг и родственник А. М. Горького А. А. Богданович вспоминал, что М. П. Дмитриев, «залучив к себе популярного писателя, снимал его многократно, в разных видах и позах, и изготовил множество карточек для продажи, а также больших портретов для своих многочисленных выставок в витринах… В этой иконографии, — говорил А. А. Богданович, М. П. Дмитриев затмил всех своих соперников: он сам бывал нередким гостем на Канатной, и его жена Анна Филипповна, женщина представительная и красивая, вошла в число близких знакомых семьи Пешковых».
Крупнейшие представители передовой русской культуры и искусства — писатели, артисты, художники — были непременными гостями в Дмитриевском ателье на Осыпной. Именно гостями, а не просто клиентами, ибо в общении с ними, во встречах и беседах фотохудожник непрестанно обогащался духовно, их отношением к творчеству проверял правильность своих худо жественных позиций. Это было общение единомышленников. А потом новый портрет Леони да Андреева или Ивана Бунина, Федора Шаляпина или Веры Комиссаржевской появлялся в витрине мастерской, вызывая восхищение художественным мастерством и проникновенным психологизмом.
| Иван Алексеевич Бунин Фото М.П. Дмитриев Источник (1) |
| Федор Иванович Шаляпин Фото М.П. Дмитриев Источник (1) |
Война с Японией, Кровавое воскресенье 1905 года, империалистическая война трагедией отозвались в жизни трудовой России. Тысячи нижегородцев были угнаны на поля сражений, а к станкам на заводах встали их дети. Эти события не могли пройти мимо М. П. Дмитриева. Он запечатлел цеха Сормовского завода, начавшие выпускать военную продукцию, и волжские пирсы, где отблескивала броня канонерок. В его фотографиях появляется новый персонаж рабочий у станка. Он снимает массу мастеровых, ожидающих получки или стоящих в воротахзавода, и в этой массе уже ощущается сила, которая вот-вот нанесет сокрушительный удар по устоям самодержавия.
Максим Петрович Дмитриев прожил долгую творческую жизнь. Наиболее плодотворная и активная ее часть свыше 30 лет, считая со времени открытия фотографии в Нижнем Нов городе, приходится на дореволюционное время. Когда свершилась Великая Октябрьская социалистическая революция, ему было около 60 лет. Но даже такой почтенный возраст не стал помехой для его дальнейшей работы. Еще около 13 лет М. П. Дмитриев не расставался с фотокамерой, до глубокой старости был верен светописи.
Запечатленное М. П. Дмитриевым дореволюционное Нижегородское Поволжье стало историей. Историей, активно живущей в наши дни. То, что когда-то считалось обыденным, повседневным, сегодня нередко приобретает особую значимость. Нет ни одной посвященной истории Нижегородского-Горьковского края книги, где бы не занимали самое почетное место «свидетели» далеких прошлых лет фотографии М. П. Дмитриева. Нет ни одной музейной экспозиции, посвященной А. М. Горькому или Ф. И. Шаляпину, революционному пролетарскому движению или дореволюционному крестьянству, чтобы в них не использовались работы нижегородского мастера фоторепортажа. Ученые-историки, исследователи архитектуры и градостроительства, жизни и творчества великих нижегородцев постоянно обращаются к его фотографиям как объективным, точным и информационно насыщенным историческим источникам.
Так творчество выдающегося мастера живет сегодня. Его наследие — национальное достояние великого русского народа.
Примечание:
(1) — На рубеже двух веков: Нижегородское Поволжье и Волга в фотографиях М. П. Дмитриева (Волго-Вятское книжное издательство 1985)
Русский музей фотографии — Биография
МАКСИМ ПЕТРОВИЧ ДМИТРИЕВ
(1858-1948г.г.)
Родился в Тамбовской губернии в крестьянской семье. Трудовой путь после окончания сельской школы начал мальчиком у мастеровых в Москве. Служил у фотографа Настюкова, а по воскресеньям посещал Строгановское училище.
В 1874 году он впервые посетил Нижний Новгород — хозяин взял его работать в свой павильон на ярмарке. Здесь он познакомился с нижегородским фотографом-художником А.О.Карелиным.
В 1882 году М.Дмитриев принимает приглашение от А.О.Карелина поработать в его фотосалоне. Набравшись опыта, он, стремясь осознать свою творческую индивидуальность, уезжает из Нижнего Новгорода.
В 1886 году вновь возвращается в Нижний и открывает свой павильон “Новая фотография М.Дмитриева (Н.Новгород, Осыпная,9 ).
В 1889 году на фотографических выставках в Москве, Петербурге, Одессе, приуроченных к 50-летию светописи, впервые появились снимки неизвестного еще тогда нижегородского фотографа.
1892 год — на выставке в Париже золотая медаль по 4-ому отделу профессиональной художественной фотографии была присвоена нижегородцу М.Дмитриеву за снимок ”Арестанты на строительных работах.”
1893 год — М.Дмитриев издает в собственной фототипии большой альбом ”Неурожайный 1891-1892 год в Нижегородской губернии,” который стал суровым обвинительным документом. М.Дмитриев с тяжеловесной фотокамерой 18х24 см объездил почти все уезды Нижегородской губернии.
М.Дмитриев создает целые тематические циклы: Волжские бурлаки, Семеновские ложкари, Лукояновские крестьяне, Сормовские, Выксунские, Кулебакские рабочие. Сохранилось огромное количество снимков нижегородской ярмарки, ХУI Всероссийской художественно-промышленной выставки 1896 года. Зафиксировал все приезды императора Николая II в Н.Новгород.
В 90-х г.г. он снимает Волгу от истока до устья. Фотографирует угасающие фрески Макарьевского монастыря, места известного Саровского монастыря, Серафимо-Дивеевского, Понетаевского и т.д.
В 1929г. здание на ул.Осыпная, 9, где работал М..П.Дмитриев было национализировано, с Дмитриевым заключен договор, по которому он нанимался на должность павильонного фотографа.
В 1933 году большой ценный фонд негативов был изъят по распоряжению председателя краевого архивного бюро Монахова.
АНДРЕЙ ОСИПОВИЧ КАРЕЛИН
(1837 – 1906 гг.)
Андрей Осипович Карелин родился в 1837 году в Тамбовской губернии в семье крестьянина. Десяти лет отдан в обучение к иконописцу. В девятнадцатилетнем возрасте поступил в Петербургскую Академию художеств. В 1864 году получил звание свободного художника.
В 1866 году приезжает в Нижний Новгород.
В 1869 году открывает на Осыпной улице мастерскую “Фотография и живопись”, где желающие могли заказать, как живописные, так и фотографические портреты.
В 70-х годах он участвует в фотографических выставках в Вене, Париже, Филадельфии, Эдинбурге и получает высокие награды. Карелин изучает физику, оптику и получает необходимую четкость изображения и нужную резкость во всех планах, применяя добавочные линзы. Современники признавали, что он сумел подчинить себе условия, которые до него считались непобедимыми. В путеводителях по Волге имя А.О.Карелина стояло в графе “Нижегородская известность”.
В 1876 году А.О.Карелин посылает свои работы на международную фотографическую выставку в Эдинбург. На выставке было представлено 6 тысяч снимков из многих стран. Два признаны лучшими. Оба принадлежали А.О.Карелину — “Девушки с альбомами” и “Супруги Зеленецкие”. Он был удостоен золотой медали.
В 1876 году Карелину присваивают звание фотографа Императорской Академии художеств ”За изобретенный особый способ фотографии”.
В 1878 году его принимают в члены Французской национальной Академии искусств.
В 70-е -80-е гг. выходит несколько выпусков его художественного альбома “Фотографии с натуры”.
В 1880-м году Андрей Осипович Карелин становится действительным членом V отдела Императорского Русского технического общества по светописи и ее применениям.
В 1885 году Карелин награжден медалью Императорского Русского Технического общества “За отличное и художественное исполнение фотографических снимков и за прогрессивное усовершенствование своего дела”.
30 лет просуществовала в Нижнем Новгороде школа рисования, созданная А.О.Карелиным. Нуждающихся учеников он обучал бесплатно.
Но, несмотря на все свои заслугив последние годы своей жизни А.О.Карелин испытывал материальные трудности. Умер Андрей Осипович Карелин в 1906 году.
Сормово много лет назад: inbio — LiveJournal
Друзья! За многолетнюю историю Сормова накопилось много фотодокументов, отражающих летопись района. Некоторые места Сормовского района настолько изменились, что остались только на фотографиях. Именно фотодокументы смогли сберечь для нас мгновения прошлой жизни.Один из известнейших нижегородских фотолетописцев — Максим Петрович Дмитриев (1858-1948).
Максим Петрович Дмитриев (1858-1948)
Когда мы представляем себе старое Сормово конца 19 в. — начала 20 в., сразу вспоминаются работы М. Дмитриева, на которых запечатлены центральные улицы, церкви, сормовский завод.
Дмитриев М.П., 1890 – 1915. Нижний Новгород. Улица Баррикад, д.1. Завод Красное Сормово http://pro-nn.org/photos/6124?r=8&y=1911|1917
Творчество выдающегося фотохудожника Максима Петровича Дмитриева является поистине нашим национальным достоянием. Случайно или нет, но выходец из простой крестьянской семьи Тамбовской губернии с двадцати восьми лет и до последних дней связал свою долгую жизнь с Нижним Новгородом, с Нижегородским Поволжьем.
Дмитриев М.П. Второе Сормовское Общественное Собрание
Став его преданным фотолетописцем, он сохранил для потомков облик старого купеческого Нижнего, запечатлел картины его жизни, неповторимые образы его обитателей. Фотографии М. Дмитриева — объективные и информационно насыщенные исторические источники, к которым обращаются ученые-историки, исследователи архитектуры и градостроительства, жизни и творчества великих нижегородцев. Каждая из работ М. Дмитриева создана с любовью к Нижнему и его жителям.
Сормово. Общий вид жилого дома старшего врача завода. М. П. Дмитриев. 1906 г.
В фонде ЦРБ имени 1 Мая имеются уникальные издания с фотоработами мастера.
Дмитриев, М. П. В фокусе времени : фотоальбом / М. П. Дмитриев ; составители А. Ю. Алов и др. ; текст В. В. Колябин ; фото И. Н. Бубис. – Нижний Новгород : Арника, 1996. — 304 с. : фотоил.
Дмитриев, М. П. Волжская коллекция по Волге-реке, (1894-1903): [альбом] / М. П. Дмитриев ; авторы-составители Я. Гройсман [и др.]. — 2-е изд., испр. — Нижний Новгород : Деком, 2016. — 198, [1] с. : ил. — (Нижегородское культурное наследие). — ISBN 978-5-89533-359-4.
Жизнь и быт нижегородцев. Конец XIX — начало XX веков : [альбом] / авторы-составители Я. Гройсман [и др.] ; главный редактор Я. Гройсман ; фото Д. С. Здобнов [и др.]; перевод И. Никитина ; иллюстрации В. Надеждина. — Нижний Новгород : Деком, 2016. — 215 с. : фотоил. — (Нижегородское культурное наследие). — ISBN 978-5-89533-360-0.
Мастер светописи Максим Дмитриев : [альбом] / авторы-составители Я. Гройсман [и др]. — Нижний Новгород : Деком, 2018. — 215 с. : фотоил. — (Нижегородское культурное наследие). — ISBN 978-5-89533-417-1.
Морозов, С. А. Фотограф-художник Максим Дмитриев, 1858-1948 / С. А. Морозов. — Москва : Искусство, 1960. — 60 с. : [12] л. ил.
На рубеже двух веков : Нижегородское Поволжье в фотографиях М.П. Дмитриева : [фотоальбом] / составители, авторы текста и комментарии В. В. Колябин [и др.] ; оформление и макет В. З. Вешапури. — Горький : Волго-Вятское книжное изд-во, 1985. — 191 с. : фотоил.
Нижний Новгород: отражение : [фотоальбом] / автор текста В. Федоров ; составители В. А. Алексеев [и др.]. — Изд. 2-е, доп. — Нижний Новгород : Бегемот, 2006. — 108, [3] с. : фотоил. — ISBN 5-901086-59-7/
Мы уже раньше писали, что на основе фотографий знаменитого мастера светописи Максима Дмитриева в интернете можно найти интересный ролик «Сормово много лет назад». https://www.youtube.com/watch?time_continue=149&v=jCO8CHHW4Zk&feature=emb_logo
Фотограф царской России Максим Дмитриев и Музей фотографии в Нижнем Новгороде
Рассматривая старые фотографии Нижнего Новгорода, мне пришла в голову мысль рассказать немного об их авторе — выдающемся русском фотографе Максиме Дмитриеве и о первом в России Музее истории фотографии, который находится в доме, где жил и работал Дмитриев. Мы побывали здесь 5,5 лет назад. Музей очень понравился, много раз хотела рассказать о нём, но руки так и не дошли. Фотографии до сих пор «пылятся» в архиве не опубликованные. И вот сейчас как-то всё сложилось.…Музей истории фотографии был открыт в Нижнем Новгороде в 1992 году в здании по адресу ул. Осыпная, 9 (сейчас ул. Пискунова). Именно здесь, возле Большой Покровской, работали всемирно известные фотографы Андрей Осипович Карелин (1837—1906) – основоположник художественной фотографии и Максим Петрович Дмитриев (1858—1948)– основатель публицистической фотографии. На втором этаже дома №9 находился фотопавильон, одна стена которого для лучшего освещения была полностью стеклянной. На первом располагалась фототипия, где печатались фотографии. А третий этаж был жилой, там обитала семья М.П.Дмитриева,
Дмитриев — уникальный человек и мастер. Классик русской фотографии. Родоначальник репортажной съемки (причём в том виде, как мы её сейчас понимаем!). Член Русского фотографического общества. Почетный член Российского географического общества.
Помимо съёмки городских пейзажей и жанровых сценок, Дмитриев делал великолепные портреты. Многократно участвовал в фотовыставках и побеждал в Голландии, Франции.
Моё внимание привлекли фотографии Нижнего Новгорода, которые сделал Дмитриев. Фотографии великолепные! Фотоцикл Дмитриева о Волге и Поволжье, которому он посвятил 10 лет жизни, принесли ему почётное членство в Российском географическом обществе, сделали его знаменитым даже за пределами России — в Европе и США.
После революции Дмитриев остался в Нижнем Новгороде, Но работать ему не дали. Ателье мастера национализировали, 7 000 бесценных негативов экспроприировали и сохранить не смогли — многое были утрачено.
В этом ключе мне хочется вспомнить Сергея Прокудина-Горского, ещё одного выдающегося фотографа Российской империи, изобретателя цветных фотографий, на протяжении 14-ти лет совершившего множество фотоэкспедиций по России. Горько осознавать, что, в отличие от Дмитриева, Прокудин-Горский покинул Родину. Жил во Франции, где работал со знаменитыми братьями Люмьер. Ещё тяжелее знать, что коллекция Прокудина-Горского в 1948 году была продана его наследниками Библиотеке Конгресса США, где и хранится до сих пор. Однако, не всё так однозначно. Именно благодаря этому факту уникальная коллекция сохранилась, была оцифрована и сейчас хорошо известна широкой публике. Останься она в России — сгинула бы.
Дмитриев сделал для фотоискусства и истории не меньше Прокудина-Горского. Он донёс до нас реальную жизнь того времени — типажи людей, быт, природу, социальные события. Его фотографии действительно были высокохудожественными. И на сегодняшний момент они бесценны! Но получилось так, что Дмитриев оказался забыт, а его работы сейчас почти никому не известны. Значительное количество негативов, фотографий было бесследно утеряно. И единственное, что нам сейчас остаётся — прийти в нижегородский Музей истории фотографии и вспомнить этого незаурядного человека.
Максим Дмитриев — основатель публицистической фотографии в России. Запомните его имя!
В фондах музея находится более 207 тысяч эскспонатов — негативы, позитивы, фотографии, открытки, фотокамеры, фотоувеличители, фотоальбомы, медали, письма, личные вещи А.О.Карелина и М.П.Дмитриева.
Фотографии музея рассказывают о Нижнем Новгороде XIX-ХХ веков, показывают, какими был город в ту эпоху, как выглядели самые разные люди, чем они жили, что делали.
Помимо фотографий в музее представлена большая коллекция фототехники — самые ранние деревянные камеры ящичного типа 70-х годов XIX века, в которых негативы ещё были стеклянными.
Особый экспонат — деревянная дорожная фотокамера Дмитриева (XIX век). Её вес вместе с объективом — около 100 кг.
В коллекции музея есть и более поздние фотоаппараты фирм Agfa, Zeiss Ikon, Goerz, Voigtlander, аппарат фирмы Kodak, знаменитая Leica. Имеется и коллекция советских фотоаппаратов ХХ века.
Интересна выставка голограмм и стереофотографий.
Коллекция фотоувеличителей середины XX в. Редчайшие фотографии, от которых невозможно отвести глаз. Для меня они — магически притягательны. Буря чувств! Вот что значит — настоящее искусство.
Георгиевская церковь в Нижнем Новгороде.
Взрыв Георгиевской церкви в 1932 году. Даже смотреть больно.
Открытие Чкаловской лестницы. 40 гг. XX века. Какие счастливые лица, какие девушки на переднем плане! И пейзаж за лестницей, вверху, — совсем другой, чем сейчас.
Семейный портрет. Владимирская губерния. 1910 год. Насколько живая фотография… В заключение ещё раз рассматриваем личные вещи фотографов, мебель. Вообще удивительно какой атмосферный музей, хотя такой маленький…На втором этаже — выставочный зал. По старинной кованой лестнице поднимаемся наверх.
Ажурная лестница — настоящий артефакт.
Выставки в музее регулярно меняются. То, что увидели мы, понравилось. Были интересные работы. Вот такой он, Музей истории фотографии в Нижнем Новгороде. Не помню уже, по какой причине у нас не получилось взять экскурсию. Но я уверена, мы сюда ещё вернёмся.Что касается темы старых фотографий Нижнего Новгорода и конкретно работ Максима Петровича Дмитриева, то я продолжу её на нашем канале «Лукас & Lukas» в Дзене в ближайшее время. Чтобы не пропустить — переходите по ссылке и подписывайтесь!
★ Дмитриев, Максим Петрович — д .. Информация
1.2. Биография. 1890-е
В течение этого периода основная тема произведений Дмитриева была разнообразной жизни Нижегородской губернии, с ее социальными контрастами и противоречиями. В 1892 году Дмитриев принял участие в Парижской международной фотографической выставке, где работы ранее выставлялись в Москве, и там отмечена малой золотой медалью, — добавил он социальные цены «Арестанты на строительных работах», который привлек к себе внимание парижской публики, и российских туристов. И если глобальная оценка работы Дмитриева вылилось в золотую медаль департамент профессионального искусства фотографии, критика со стороны России. так что граф стические, будучи Обозреватель выставки писал в журнале «Фотограф-любитель»: «фотография г. Дмитриев, бывший на московской выставке, это тоже хорошо, но меня удивляет, что он отправляется во Францию, картина с изображением заключенных, на строительстве. интересно, как г. Дмитриев не выбрал другую историю, чтобы отправить на Парижскую выставку. значить только то, что тонизирует хорошо выходила на футболках заключенных, не послали бы и выставить в Париже эта семейная сцена. его не хватает. поставил жесткий ссыльных на пути в Сибирь. сейчас, увы, в России тоже преобладают реального училища».
В же 1892 году Дмитриев стал лауреатом Почетного диплома выставки в Амстердаме. В то время, как его работы произвели впечатление на европейскую публику, он Дмитриев активно работает над серией фотографий, посвященных голод в Поволжье в начале 1890-х альбом «плохо 1891 — 1892 (Год 1892) в Нижегородской губернии», которая принесла ему признание и уважение со стороны прогрессивной российской общественности. со своей камерой формата 18×24 см Дмитриев выезжал в районы, наиболее пострадавшие от засухи и эпидемий. он расстрелял семью в брюшной тиф, изъятых в полуразрушенном доме лишенный соломенными крышами, съемки Голодных и тех, кто стремился помочь им: врачей, медсестер и учителей. В 1893 году Дмитриев в своей темной комнаты, издал большой альбом с 51 снимок этого цикла. «Фотограф-любитель» сказал об альбоме:
.альбом приближает зрителя к фактическим местом жителей от стихийных бедствий и благотворительности, который должен был помочь пострадавшим, так что альбом дает четкое понятие о том, что было, и, слава Богу, прошло
Знаменитый критик В. В. Стасов говорил об альбоме гораздо эмоциональней. он написал Дмитриев 17 декабря 1893 год: «.спешу написать вам эти несколько строк, но я скорее им сказать вам, что я в неописуемом восторге от ваших фото, особенно от «картин голодного года». Я никогда не видел ничего подобного нигде в Европе — и я осмелюсь сказать, что я видел много как здесь, так и в Европе». похвалил альбом и Лев Толстой, он призвал на помощь голодающим и активно участвовали в борьбе с последствиями засухи. опубликован в 1912 году книги В. Е. Cheshikina это «Лев Толстой и голод» это было показано с фотографии Максима Дмитриева.
Следующий крупный цикл в творчестве Дмитриева была серия фотографий архитектурных сюжетов. В этот период, как правило, в обществе существует сильный интерес к русской истории, подогреваемый публикации произведений П. И. Мельников-Печерский, Н. И. Hramtsovskaya, и С. Galskogo. Дмитриев вошел в состав Нижегородской губернской ученой архивной комиссии NHUAC более. в 1888 году в работе Комитета наставник Дмитриев А. Карелин. И критик Стасов в соответствии с Дмитриев сообщил, что в отделе искусств Публичной библиотеки он сумел собрать самая большая в России коллекция фотографических изображений, касающимся российских населенных пунктах, личности, стадии жизни, костюмы и т. д. он также отметил, правдивость и точность фотографии Дмитриев, документирования его фотографии. Дмитриев активно участвовал в работе NHUAC, занимался созданием наглядных экспонатов будущего музея. кроме того, в Петербургской Академии художеств, неоднократно обращался к комиссии с просьбой направить в столицу всевозможные изображения местных достопримечательностей: Кремль, монастыри, церкви, старинные здания и т. д.
Дмитриев панорама Нижнего Новгорода с разных ракурсов, старые Кремлевские башни, храмы, он снял с деревянного кафе на Георгиевской башни и Ромодановский вокзал, выстрел видах и на улицах города. он побывал практически на всех высотных зданий в Нижнем Новгороде, ищу новые взгляды и ракурсы. красивые панорамы города, виды исторических мест и памятников в контексте высокого общественного интереса к национальной истории был очень востребован. серию фотографий, отправленных в Академию художеств, был высоко оценен.
Fait Main Building в Нижнем Новгороде Дмитриева Максима Петровича (1858-1948) / Институт истории материальной культуры, Санкт-Петербург / 1896 / Фотоальбумин / Россия / Архитектура, Интерьер Stock Photo 4266-18045: Superstock
Superstock предлагает миллионы фотографий, видео и стоковых ресурсов для креативщиков со всего мира.Это изображение главного здания Фаита в Нижнем Новгороде. Автор Дмитриев Максим Петрович (1858-1948) / Институт истории материальной культуры, Санкт-Петербург / 1896 / Альбумин Фото / Россия / Архитектура, Интерьер А. Буркатовский / Fine Art Images доступна для лицензирования сегодня.
Детали
Номер изображения: 4266-18045
Права управляемого
Кредит: A.Burkatovski / Fine Art Images
Разрешение модели: №
Разрешение собственности: №
Детали: 4134 x 3301px | 13,78 x 11 дюймов | 40.94MB | 300 точек на дюйм
ЛИЦЕНЗИРОВАНИЕ EASY RM
250 долларов США
Издательское дело / образование
400
Прямой маркетинг — внутреннее использование
$ 1600
Продлить лицензию
Для индивидуальных тарифных планов со скидкой, без водяных знаков или пакетов изображений для частных лиц или корпораций нажмите кнопку
НУЖНЫ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ОПЦИИ ниже.
В поисках материалов для подписки посетите наш дочерний сайт PURESTOCK .
Добавить в корзину Нужны дополнительные параметры?
Ключевые слова
Пожалуйста, свяжитесь с
Продажи и исследования SuperStock
Электронная почта: yourfriends @ superstock.com
Телефон: 1-866-236-0087
Дмитриев Максим Петрович: биография, фото
Дмитриев Максим Петрович (1858-1948) известен как один из самых влиятельных и перспективных фотографов. О его творчестве знают почти все. Максим Петрович начал свою деятельность и развитие талантов в конце 19 века, то есть незадолго до Первой мировой войны. Не только с исторической, но и с профессиональной точки зрения личность довольно интересна.Его знаменитая серия фотографий показывает социальные проблемы того времени, что является полезной информацией для современного общества. Кроме того, не стоит забывать и о том, что благодаря его работе важнейшие события в Нижнем Новгороде были официально задокументированы.
ранних лет
Дмитриев Максим Петрович родился в 1858 году в знаменитой Тамбовской губернии. Первое образование он получил в церковной школе. Следует отметить, что там он считался одним из самых умных и перспективных учеников.После успешного окончания приходской школы он был вынужден самостоятельно зарабатывать на хлеб. Максим любил плести корзины для продажи, что приносило ему основной заработок, и время от времени он читал гимн над умершими.
Мать мальчика, конечно, желала ему лучшей жизни и хотела дать ему хорошее ремесло. Приложив немало сил, Максим Петрович стал учеником одного известного фотографа того времени. Так молодой человек познакомился с освещением и заинтересовался им, а также получил навыки пропитывания фотопластинки в специальной азотной кислоте, обработки, оклейки и ретуши фотографий.
Наставник
Как уже было сказано, Дмитриев Максим прошел обучение у профессионального фотографа. М.П. Настюков был не только профессионалом своего дела, но и занимался предпринимательством. Его творчество чаще всего ассоциировалось с императорским домом, национальной архитектурой и фресками.
Благодаря немалым заслугам наставника юный ученик смог увидеть гравюры и художественные альбомы, потрясшие весь мир. Это было что-то новое и необычное, чего раньше люди не видели.Все эти фото значительно расширили кругозор Максима Петровича и натолкнули на идеи, которые будущий фотограф был готов воплотить в жизнь в ближайшее время.
Кроме того, в мастерской Настюкова Дмитриев познакомился с прекрасным городом под названием Нижний Новгород. Он узнал о существовании всем известной ярмарки, где располагалась небольшая лаборатория его наставника.
Каждый день Настюков хвалил своего ученика за тягу к новым знаниям и всем новым идеям. Спустя время Дмитриев стал учиться в художественной школе, где успешно освоил основные правила работы со светом и тенью, а также освоил азы интересных построений.
Поездка в Нижний Новгород
В долгожданный город отправился шестнадцатилетний Максим Дмитриев. Нижний Новгород стал для него любимым городом, ведь именно здесь его творческий талант проявился. Настюков теперь определенно был готов разрешить ему работать в своей мастерской на той же ярмарке, о которой Дмитриев раньше мог только мечтать. Чтобы попасть сюда на работу, ему пришлось приложить немало усилий, но все же это желание не угасало в нем все это время. Теперь его главная цель достигнута, и Максим Петрович наконец-то может реализовать все идеи, накопленные за долгое время.
В Нижнем Новгороде Дмитриев встретился с Карелиным — известным фотографом, победителем многих местных и международных выставок. После трех лет интенсивной работы в фотопавильоне наставник Максим перестал с ним работать и теперь навсегда переехал в Нижний Новгород, чтобы сотрудничать с одним из перспективных учеников Андрея Карелина. Юному фотографу предстояло освоить виртуозную технику и множество мелких деталей фотографии у нового преподавателя.
Именно в этот период люди узнали, чем занимается фотограф Максим Дмитриев.Биография этого человека не раскрывает слишком много фактов, но всем известно, что он понравился многим ценителям красивых фотографий. В течение пяти лет была реализована его вторая важная цель: Максим стал работать в павильоне у Карелина сам. Здесь были сделаны уникальные фотографии, которые удивили абсолютно всех местных жителей, а также профессиональных фотографов из других городов.
Альбомы и фото
Московские ценители фотоискусства Дмитриев Максим Петрович представил свои работы только через десять лет.В 1889 году прошла большая выставка, посвященная юбилею картины. Здесь провинциальный фотограф получил довольно высокую оценку избалованной публики. Экспозицию составили 53 работы, выполненные идеально и с учетом мельчайших деталей.
Выставка в Париже, где были фото заключенных на стройке, вызвала разные мнения и отзывы людей, дала понять многим поклонникам его творчества, что Максим Дмитриев действительно фотограф.Биография будущих лет его жизни не вызывает сомнений в его профессионализме.
Спустя время уже был создан альбом, в котором собраны фотографии людей и садов, переживших в то время неурожай. В него вошли фотографии голодающих, работы врачей, а также людей, которые старались как можно больше помочь больным крестьянам.
Нижегородские бродяги
Самая интересная тема для обсуждения в творчестве Дмитриева Максима — серия фотографий, где он показал людей, не имеющих достаточных средств для выживания.Они бродили по разным подвалам, развалинам, пирсам или свалкам. Таким образом, фотограф точно запечатлел нижний слой общества.
Критика творчества
Как любой творческий человек, Дмитриев Максим выслушивал критику с разных сторон. Но она не мешала ему преодолевать все большие вершины и продолжать заниматься любимым делом. В некоторых случаях недовольство, выраженное извне, даже подталкивало его к новым идеям. Каждый создатель по-разному воспринимает критику, и, к счастью, Максиму Петровичу, она пошла только на пользу.
Неоднократно был лауреатом фотовыставок, проходящих не только в городах России, но и за рубежом. Общество признало его гением за столькие заслуги, люди всегда верили в фотографа и многие из них почти никогда не сомневались в этом таланте.
Начало войны и последние годы
События 1917 года повлияли на творчество Максима Дмитриева. Фотограф был вынужден прекратить съемку за пределами павильона, а последовавшие за этим революционные действия полностью положили конец его славе.Но даже при этом Максим Петрович все же продолжал работать дальше с верой в хорошее будущее.
Даже после окончания боевых действий большое количество фотографий было удалено из студии по разным причинам. Из-за этого фотограф потерял единственный заработок, который ему приносили выставки.
Последние годы жизни Максим Дмитриев провел в одиночестве и тишине. На тот момент его уже не знали, общество было уже занято другими важными делами, а фотографии некогда великого фотографа были уже не так интересны.Сложной жизнью прожил Дмитриев Максим Петрович. Биография фотографа известна многим, и творчество того времени часто нравится современному обществу гораздо больше, чем нынешние творения.
p>Дмитриев Максим Петрович: биографии, фото
.Дмитриев Максим Петрович (1858-1948) se li te ye kòm youn nan fotogwaf yo ki pi enfliyan ak pwomèt. Prèske tout moun konnen sou travay li. Максим Петрович те команс активите ли ак Devlopman Talan nan fen 19yèm syèk la, se sa ki, jis anvan Premye Gè Mondyal la.Se pa sèlman de yon pwen istorik de vi, men tou, nan yon pwen pwofesyonèl de vi, pèsonalite li se byen enteresan. Pi popilè seri li nan foto montre pwoblèm sosyal yo nan tan an, ki se enfòmasyon itil pou sosyete modèn. Anplis de sa, nou ta dwe tou pa inyore lefèt ke akòz travay li, evènman ki pi enpòtan yo nan Нижний Новгород, yo te ofisyèlman dokimante.
Bonè ane yo
Дмитриев Максим Петрович te fèt nan 1858 nan pi popilè Tambov pwovens lan. Premye edikasyon li te Resevwa nan lekòl legliz la.Li ta dwe te note ke gen li te konsidere kòm youn nan disip yo ki pi entelijan ak pwomèt. Apre gradye nan siksè nan lekòl la pawas, li te fòse yo touche pwòp lajan l ‘pou pen. Maxim te renmen mare nan vann panyen, ki te pote l ‘salè debaz yo, ak de tan zan tan li li lantèman sou moun ki mouri yo.
Manman ti gason an, nan kou, te vle yon lavi pi bon pou l ‘, li te vle ba l’ yon atizana bon. Ske w gen mete yon anpil efò, Максим Петрович te vin yon elèv nan yon sèl fotograf pi popilè nan tan sa a.Se konsa, jenn gason an te konnen ak ekleraj la epi li te vin enterese nan li, epi tou li te gen ladrès nan tranpe yon plak foto nan asid espesyal nitrik, pwosesis, kole ak rtouche foto yo.
Mentor
Kòm deja mansyone, Дмитриев Maxim te Resevwa fòmasyon pa yon fotograf pwofesyonèl. М.П. Настюков те па сельман йон пвофесянель нан бизнис ли, мужчины тоу, ангаже нан Антрепренаря. Te travay li pi souvan asosye avèk kay Imperial, achitekti nasyonal ak frèsk.
Mèsi a reyalizasyon yo konsiderab nan konseye a, jenn elèv la te kapab wè grave ak albòm art ki choke lemonn antye.Ли те йон багай нуво ак этрандж, йон багай маун па т ‘капаб ве анван. Все фотографии, которые вы добавили в своих песнях Максим Петрович, а также фотографии, которые вам нравятся.
Anplis de sa, nan estidyo Настюков Дмитриев и рангом в селе Нижний Новгород. Ли те aprann sou egzistans la nan yon jis li te ye, kote yon labratwa ti konseye l ‘yo te chita.
Chak jou, Nastyukov fè lwanj pou elèv li a pou dezi li pou nouvo konesans ak tout nouvo lide.Apre yon ti tan, Дмитриев te kòmanse etidye nan yon lekòl atizay, kote li avèk siksè metrize règ debaz yo nan travay ak limyè ak lonbraj, epi tou li aprann Basics yo nan konstriksyon ki enteresan.
Sòti a nan Нижний Новгород
Максим Дмитриев te ale nan vil la long dire a laj de sèz. Нижний Новгород те вин лавил пи ренмен л ‘поу л’, менм джан талан крейатиф л ‘времан манифест тэт ли ла. Настюков тэ коунэ и дефинитивман паре йо ки пемет л ‘нан травай нан журнал л’ нан менм ки джис ке Дмитриев те капаб зельман рэв ла пи бони.Nan lòd jwenn isit la nan travay, li te fè yon anpil nan efò, Men yo toujou dezi sa a pa t ‘fennen nan l’ pandan tout tan sa a. Koulye a, se objektif prensipal li reyalize, ak Maxim Petrovich ka finalman aplike tout lide yo akimile sou yon bon bout tan.
Нан Нижний Новгород, Дмитриев те ранконтре ак Карелин — фото ла ки пи попиле ак гаян нан экспозицион анпил локал йо ак энтенасйонал йо. После того, как вы нанесли траву, чтобы нанести павильон, на фотографии вы можете увидеть Максима сиспан трэвай авел, li kounye a li demenaje ale rete nan Нижний Новгород, чтобы узнать, когда вы колыберите, а также вы можете нанять elèv yo pwomèt nan Андрей Карелин.Фотография Jenn Te aprann teknik la virtuozite ak anpil detay amann nan foto a soti nan nouvo pwofesè a.
Li te pandan peryòd sa a ke gen moun ki te aprann sa Максим Дмитриев, рейлман, который был на этом фото. Biyografi a nan nonm sa a pavele reyalite twòp, men tout moun konnen ke li te renmen anpil amater nan foto bel. Senk ane pita, dezyèm objektif li enpòtan te reyalize: Maxim te kòmanse travay nan Pavilion a tou pre Karelin tèt li. Isit la yo te fè foto inik, ki sezi tout moun nan lokalite yo, osi byen ke fotogwaf pwofesyonèl soti nan lòt lavil yo.
Альбомы с Экраном
Москва, фотографии Дмитриева Максима Петровича, презент травей ли зельман нан дис анэ. Nan 1889, te yon gwo egzibisyon ki te fèt, ki te dedye a anivèsè a nan penti a. Isit la fotograf la pwovens Resevwa byen yon anpil nan fè lwanj soti nan piblik la ki gate. Egzakteman 53 travay, egzekite depreferans ak pran an kont chak pi piti detay, te fè yon ekspozisyon.
Ekspozisyon an nan Pari, kote yon foto nan prizonye yo te prezan nan travay yo konstriksyon, ki te lakòz divès kalite opinyon ak repons nan men moun, te fè li klè anpil admirateur nan travay fotograv seout bon.Biyografi nan ane kap vini yo nan lavi l ‘pa bay monte doute pwofesyonalis l’ yo.
Apre yon ti tan, yon album te deja kreye, nan ki imaj nan moun ak legim jaden, ki nan tan sa a yo te gen yon echèk rekòt, yo te ranmase. Ли Энкли фото маун ки мури грангоу, травай докте, оси байен ке моун ки те эсей эде пейизан йо малад отанк посиб.
Нижегородские бродяги
Сие ки пи энтересан поу дискисион нан травай ла нан Дмитриев Максим се йон сери де фото, котэ ли те монтре кек моун ки па ген асе вле ди поу йо сивив.Yo te moute desann nan sousòl diferan, kraze, waf oswa depo fatra. В этом случае, когда вы видите, как это сделать, чтобы найти стратопы, которые вам нужны.
Kritik nan kreyativite
Tankou nenpòt moun ki kreyatif, Дмитриев Максим koute kritik soti nan ang divès kalite. Мужчины, li absoliman pa t ‘anpeche l’ soti nan simonte tout tèt yo gwo epi kontinye fè sa li te renmen. Nan kèk ka, mekontantman, eksprime soti nan deyò a, menm pouse l ‘nan nouvo lide. Chak kreyatè pèrse kritik nan diferan fason, ak, erezman, Maxim Petrovich, li ale sèlman nan beneisye.
Plis pase yon fwa li te yon loreya nan ekspozisyon foto, pran plas pa sèlman nan lavil Ris, men tou, byen lwen nan lòt peyi. Сосите a rekonèt li kòm yon jeni pou merit anpil, moun toujou kwè nan yon fotograf ak anpil nan yo prèske pa janm doute ke talan sa a.
Комментируя время года, когда это происходит,
Evènman yo nan 1917 afekte travay la nan Максим Дмитриев. На фотографии вы видите павильон, аксион ки, вин апре революционер, сражаясь за людей, которые не лгут.Мужчины, менм конса, Максим Петрович канменм континые травай пи львен ак кваянс ла нан йон бон авни.
Deja apre fen nan ostilite, yo te yon gwo kantite foto retire nan estidyo a pou plizyè rezon. Сейчас, когда вы фотографируете, как вы сидите, когда вы сидите, когда вы сидите, когда вы живете.
Максим Дмитриев депансе дэные анэ йо нан лави л нан солитид ак силанс. Нан тан са ли па те коннен анко, сосете а те дежа окипе ак лт зафе энпотан, ак фото йо нан фото йон фва гво па т ‘конса энтересан.Йон лави концерт вив Дмитриев Максим Петрович. Сделайте снимок, если хотите, чтобы вы наняли маун, а также креативите нан тан на суванском ренмене, который сосет моден пи плис пасе креясьон конь.
НЕ СЛИШКОМ ДВУХ: Это ответ. «The Daily Gentrifier» Душко Петровича
Печатный журнал — это не просто проводник концепций, но и концептуальное медиа само по себе. ФО структурировано условностями и несет в себе коннотации, которые благоприятствуют творческому переосмыслению в той мере, в какой они иногда кажутся обузой.Или, по крайней мере, мы много думаем об этом в своей собственной работе как издатели — хотя, когда мы смотрим на ландшафт печатных СМИ, в котором мы живем, он часто кажется пропитанным теми же предсказуемыми движениями и жестами. Точно так же, работая в творческой индустрии в Берлине, разговоры о городском развитии, джентрификации и личной вине кажутся одновременно неотложными, неизбежными и часто разочаровывающими. Созданный ДУШКО ПЕТРОВИЧОМ, художником, писателем и редактором из Кито, уроженцем Чикаго, The Daily Gentrifier блестяще перемещается по обоим актуальным минным полям.Относясь к образам публикации, как если бы печать была скульптурным медиа, таблоид превращается в снаряды зондирования анализа джентрификации. Они не сбивают с толку ответственность, но и не сбиваются с пути из-за виноватых заламываний рук или обвинительных указаний пальцем, которые часто, кажется, доминируют в дискурсе о перемещении, повышении арендной платы и ответственности артистов. Daily Gentrifier — не первый подобный проект Петровича, чьи выходные данные DME ранее опубликовали Adjunct Commuter Weekly , — издание, стилизованное под бесплатные ежедневные газеты, которые люди собирают (а затем бросают) в поездках на поезде, и выступил с резкими критическими комментариями по поводу американского академического сообщества и его лицемерия.Юмор и остроумие, как и сама печать, — это платформы, на которых Петрович делится, нюансирует и вытесняет липкие идеи и риторику, мешающие нашему обсуждению привилегий и профессионализма, творчества и самой критики.
Как проекты, подобные The Daily Gentrifier , вписываются в вашу практику в целом?
Можно сказать, что это художественная сторона моей издательской практики или издательская сторона моей художественной практики, но главное — это то, где все соединяется воедино.С моим импринт-DME, который выпускает The Daily Gentrifier и ранее выпускал Adjunct Commuter Weekly , я могу редактировать, публиковать, проектировать, писать, снимать видео — все это. В проектах есть даже игровой аспект, потому что я беру на себя роль театрального редактора каждого издания. У редактора Adjunct Commuter Weekly есть определенная личность, у редактора The Daily Gentrifier — другая, и так далее. Privacy Magazine , например, имеет представителя, потому что я не говорю об этом публично.
Можете рассказать о выбранном большом формате? Является ли шкала намеком на абсурдизм и может ли это, в свою очередь, предполагать абсурдность разговора о джентрификации?
Я хотел сделать что-то бросающееся в глаза, да и неуклюжее. Формат — 20 на 33 дюйма — исторический размер листов — потому что я хотел сослаться на историю газет в 19 веке, когда они публиковались публично, часто в пограничных ситуациях. Одно из моих раздражений в эстетике джентрификации заключается в том, что весь этот старый, хитрый, винтажный, «исторический» материал используется антиисторически, чтобы прикрыть реальную историю.Тактика этого проекта состоит в том, чтобы использовать эти шрифты, использовать высокую печать, использовать старый формат, чтобы откровенно говорить о том, что происходит, когда районы облагораживаются. Чтобы действительно подвести черту к исторической колониальной эстетике поселенцев, на которую постоянно ссылаются в джентрификации.
Как вы испытываете неизбежное противоречие между тем, что вы способствуете джентрификации — «чувство беспокойства», которое вы упоминаете в заметке редактора, — и кем-то, на кого это оказывает непосредственное влияние? Как вы оцениваете психологическое воздействие этих явлений на деятелей искусства и творческих работников в частности?
Как и большинство художников, я провел годы, перебирая арендную плату от района к району, пытаясь понять, как позволить себе квартиру и место для работы.И, конечно же, если вы обращаете внимание, вы видите людей, которых вытесняют из любого района, куда вас подталкивали. Как и в случае с большинством социальных проблем, вы начинаете замечать это, а в конечном итоге пытаетесь игнорировать. Потому что вы не знаете, что с этим делать, и потому что вам нужно заниматься повседневными делами. Но ощущение, что вы являетесь частью чего-то деструктивного и жестокого, все еще присутствует, как своего рода эмоциональная блокировка. Так что моя идея заключалась в том, чтобы предложить людям хотя бы небольшой стимул высказаться.И оказывается, что многие художники и писатели сидят над проектами, стихами, новеллами и статьями, посвященными этим вопросам, потому что каждый проходит через это и каждый замечает вещи по-своему. Я в основном пытаюсь выявить некоторые из них.
Кого-нибудь сильно обидел The Daily Gentrifier ? Ваши другие проекты? В общем, заметили ли вы какие-нибудь неожиданные (или, наоборот, последовательные) ответы?
Некоторые из моих участников изрядно нервничали по поводу участия, когда я впервые подошел к ним, опасаясь, что они будут частью бригады бородатых ироничных парней.Но когда люди действительно читают отрывки, эти тревожные чувства утихают. Это дополнительное издание было безумным, потому что я сказал, что Adjunct Commuter Weekly был «первым журналом о стиле жизни, посвященным все более влиятельной демографической группе», потому что они издавались годами. Но затем я просто подчеркнул «журнал о стиле жизни», и я думаю, они поняли шутку и увидели, почему полезно использовать (черный) юмор, чтобы довести людей до такой степени, что они могут обсудить эту тему более серьезно. Но это рискованно, потому что жилье и трудоустройство — смертельно серьезные проблемы.Я не пытаюсь сделать их смешными, я просто пытаюсь использовать юмор как средство решения некоторых связанных с этим сложностей.
Удивлялись ли вы когда-нибудь тому, что вы открываете в сообществах или через людей, на которых вы смотрите и с которыми работаете?
Я был приятно удивлен тем, что, как только вы начинаете расспрашивать окружающих, у многих людей уже есть проекты. Сначала я думал, что мне придется что-то заказывать и дразнить, что я иногда и делаю, но значительное количество людей сидят за замечательной работой о джентрификации.Когда я, например, делал эстакаду Columbus Flyover Flyer , люди рассказывали мне, что поэт Джеймс Пейн работает над новеллой о джентрификации в Колумбусе. Новелла! И это оказалось чудесно, поэтому я опубликовал отрывок как «Литературное приложение» к тому Флаеру , и мы с Джеймсом обсуждали, как опубликовать всю книгу. Точно так же я была на панели с блестящим правовым активистом и ученым К-Сью Пак, и она сказала: «У меня есть эта статья об эстетике джентрификации хипстеров, вы хотите?» И это был идеальный снимок, который до меня никто не хотел печатать, так что это было здорово.
Вы фаталист? Оптимист? Пессимист? Антиист любого вида?
Я не могу думать о себе в этих терминах, потому что я такой угрюмый. Я в основном прагматик, пытаясь определить общую проблему, а затем работаю над ее решением любым безумным способом.
Не могли бы вы рассказать о названии, о том, как вы в целом используете журналистские образы в своей работе?
Работая в журналистике, я замечаю области, которых журналистика избегает, и затем пытаюсь там работать.В частности, что касается проектов DME, я повторно использую некоторые методы и стили журналистики, чтобы начать обращаться к этим областям избегания, но также чтобы подчеркнуть первоначальное избегание этой темы. Поэтому я использую настоящие журналистские методы (исследования, интервью, проверка фактов и т. Д.), Но журналистские приемы (заголовки, банальные заголовки, реклама) служат для того, чтобы связать все это с журналистикой, как это делается сейчас. Итак, основной вопрос: «Почему у нас нет журнала о стиле жизни для адъюнктов?» «Почему у нас нет гипер-кустарного издания для джентрификаторов?»
Вы когда-нибудь ненавидели все время говорить «джентрификация» / «джентрификация»? Это грязное «слово на букву», оно отталкивает разговор? Это клише? Проблема? В целом, каковы ваши наблюдения за языком, которым мы говорим о джентрификации?
Джентрификация — сложное слово, потому что оно затрагивает одновременно очень много вещей — расу, класс, недвижимость, историю, архитектуру.Одна из причин, по которой я решил работать с этим ключевым словом, скажем, заключается в том, что я чувствую, что это слово является лишь отправной точкой. Уговорить людей сказать это — один шаг, но люди склонны использовать сам термин в джентрификационной манере, то есть сказать, что они говорят слово, они указывают, они пожимают плечами и оставляют его на месте. Итак, я пытаюсь подтолкнуть людей к следующему шагу, который должен немного распутать вещи. Одна статья, которую я опубликовал, «Джентрификатор не сделает», написанная моей коллегой из Школы художественного института Чикаго (SAIC) Аяной Мур, была о том, как она себя чувствует, как чернокожая женщина в джентрифицированном мексиканско-американском районе. Не совсем джентрификатор.В правильном контексте, с нужными людьми, это интересный разговор. Может быть, из-за того, что люди хотят уйти от темы, люди часто просто критикуют эстетику хипстера, как будто борода и подтяжки были реальной проблемой. Так что, хотя я определенно считаю, что эстетику нужно разбирать, это потому, что на самом деле это всего лишь поверхностный эффект гораздо более глубокой вещи. Другая цель — заставить людей говорить о более глубоких вещах. И вокруг этой проблемы столько общего чувства вины, потому что люди понятия не имеют, что с этим делать.Поэтому я всегда включаю в публикации рекламу различных организаций-арендаторов и тому подобное, чтобы переместить этот разговор в практическую плоскость.
Отмечаете ли вы региональные различия в моделях джентрификации — западное и восточное побережье, США и ЕС и т. Д. — в ваших разговорах? Можно ли говорить о локальной специфике или это явление полностью уплощенное, глобализированное? В каких случаях)?
Я сделал первый Daily Gentrifier как двусторонний отпечаток — Лос-Анджелес с одной стороны и Нью-Йорк — с другой, потому что я хотел показать, насколько он «такой же, но другой».«Затем я начал делать Flyover Flyers для Daily Gentrifier , когда переехал в Чикаго, потому что я заметил, как джентрификация происходит в городах среднего размера, и я хотел представить эти различные особенности, но также объединить их, чтобы показать шаблоны.
Джентрификация фетишизирует местных жителей, а затем постепенно искореняет их, поэтому я знал, что хочу каким-то образом использовать «местных» в качестве отправной точки, чтобы в основном вернуть их. Кроме того, мой особый интерес, единственное место, где я чувствую, что у меня есть какие-то реальные рычаги влияния, — это арт-сообщество, поэтому я хотел посмотреть, как отреагируют арт-сообщества каждого региона.Часто эти, как правило, белые, обычно образованные люди искусства соблазняются переехать в район в качестве временных жильцов, чтобы сделать его прохладным, а затем их вытесняют, когда в этом хотят участвовать более высокооплачиваемые профессионалы. Но есть успешные методы сопротивления, поэтому я постарался осветить успехи в защите прав арендаторов на площади Мариачи в Лос-Анджелесе и победу Stadium Stompers над Университетом Темпл в Филадельфии, потому что я не хочу создавать впечатление, что джентрификация совершенно неизбежно, и мы должны просто не обращать на него внимания.
Я только начинаю выпуск Daily Gentrifier ’s International Editions , поэтому я заглянул в несколько мест в Европе и Южной Америке, потому что я уже в некоторой степени знаком с тем, что там происходит. В нескольких постсоциалистических местах, на которые я смотрю, таких как Лодзь в Польше и Таллинн в Эстонии, мне интересно, как облагораживаются ранее национализированные собственности и районы. В Лодзи бывшие еврейские районы все еще «развиваются» спустя десятилетия после холокоста.А в Таллинне сложилась ситуация, когда пересаженных россиян, которые были частью меньшинства, но доминирующей группы в советские времена, вытесняют из привлекательной недвижимости организации искусства, органические рынки и туризм, основанный на Airbnb. Всегда есть своя история и особые законы, но ключевым моментом является то, как люди реагируют. Вот что меня интересует больше всего.
Можете ли вы обсудить, как вы выбираете локацию для решения каждой проблемы? А ваш подход к дизайну?
Я выбрал свои первые несколько мест для Flyover Flyers , основываясь на чтении лекций о выпуске NY / LA.После этого ко мне подходили люди и рассказывали о местной ситуации. Я понял, что это была самоотбирающаяся и мотивированная аудитория, и что я могу использовать эти выступления как способ собрать своего рода команду и помочь им опубликовать информацию о своей местной ситуации. Каждое место имеет определенное отношение к проблеме, которая разыгрывается в реальном времени, поэтому, когда мы начинаем говорить об этом, цель публикации становится довольно ясной. Моя цель — охватить достаточно этих городов среднего размера, чтобы дать представление о том, как это происходит по всей стране, в местах, где не хватает местной художественной прессы, чтобы на самом деле вести хронику происходящего.Я также получаю участие от местной художественной организации, потому что это дает нам некоторое финансирование, чтобы платить всем, и потому, что это как бы помогает лучше, если вы проводите мероприятие в месте, которое увлечено тем, о чем вы говорите. Итак, в Колумбусе, штат Огайо, Джо-Эй Танг — куратор галереи Билер Колледжа искусств и дизайна Колумбуса — пригласил меня выступить с докладом, а затем через год выпустить публикацию. В Филадельфии Центр печати организовал нашу вечеринку по случаю выпуска.
В дизайне я действительно хотел сыграть с местными жителями, поэтому мы пытаемся найти какой-нибудь местный жанр флаеров, который кажется правильным.В Колумбусе это было довольно сложно, потому что у города не очень сильная визуальная идентичность, поэтому Рай Уортон, дизайнер, и я решили принять эту мягкость и основать флаер на карте торгового центра. В Филадельфии дизайнером был Аарон Геммилл, который заметил, насколько привлекательными были городские Уведомления о зонировании и приказы о прекращении работы, поэтому мы просто решили вставить наш контент в эти шаблоны. Сейчас я работаю в Нэшвилле, и я хочу использовать деревянную печать, потому что это большая традиция печати там.
Считаете ли вы этот тип работ частью более широкой традиции печатной сатиры, памфлетистов и т. Д.? Какие / какие прецеденты вы смотрите?
Я не считаю это сатирой, потому что я не преувеличиваю, но я полагаю, что между формой и содержанием есть перекос, который может квалифицировать его. Я в основном использую существующий визуальный язык для решения вещей, которые язык обычно скрывает. Таким образом, антецедентами являются такие вещи, как журнал General Idea FILE , фальшивка Yes Men New York Times о том, что война в Ираке закончилась, когда ее не было, и тому подобное.Мне также нравятся такие невозможные / невероятные предложения, как плакаты Джереми Деллера для шоу, которых не было, а также различные проекты по вставке медиа, такие как сериал Адриана Пайпера «Мифическое существо » Адриана Пайпера и визитные карточки. Журнал Simone Leigh Waiting Room Magazine также является пробным камнем для меня, поскольку он прямо указывает на то, насколько плохи обычные журналы для залов ожидания. Еще одно большое влияние на меня оказал журнал Émigré , знаменитый журнал о дизайне, потому что он начинался — и практически потерпел неудачу — как журнал для эмигрантов.Люди игнорируют первые восемь вопросов, но я нахожу их интересными именно потому, что они касаются невозможной демографической группы. Мол, что вы вообще рекламируете эмигрантам? Чемоданы?
Является ли печатная продукция, особенно публикация своими руками, местом потенциально радикального дискурса в эпоху слежки за данными? Например, можем ли мы или скоро будем использовать это, чтобы читательские привычки людей не отслеживались в Интернете и т. Д.?
Да, я думаю, многие люди уже так это видят, особенно в кругах активистов.Я лично считаю, что VPN и другие цифровые инструменты будут важнее печати, но я работаю над журналом Privacy Magazine , чтобы решить именно эти проблемы. Но я не могу комментировать дальше, потому что этот проект очень секретный.
Считаете ли вы вообще публикацию «практикой»? Художественный? Кураторский? Редакционная практика, уникальная как жанр?
Сначала я не понимал, как публикация может быть творческой практикой, потому что я пришел к этому с позиции публикации как публикации, сотрудничая с n + 1 и создавая Paper Monument, , а я держал искусство отдельный.Но как только я понял, как все это можно вывернуть наизнанку, я больше не вернулся, потому что издательское дело дало мне возможность делать все, что мне нравится. Это позволило мне поместить объекты в самые разные контексты, часто без разрешения мира искусства.
Однажды лет десять назад я читал лекцию в Калифорнийском колледже искусств на факультете живописи, но когда пришло время посещать студию, записался студент социальной практики. Я немного нервничал из-за того, какую критику я мог бы дать ему, но он просто быстро объяснил, как мои издательские проекты можно рассматривать как социальную практику.Я не собирался с ним спорить. То же самое произошло и с дизайнерской программой. Они прислали мне электронное письмо, и я подумал: «Вы знаете, что я не разрабатываю эти публикации , да?» Я даже не умею пользоваться InDesign. И они сказали: «Вы спроектируете как идею, так что давай поговорим об этом». Опять же, я не был склонен спорить. Сейчас я веду программу по журналистике, поэтому я также могу сформулировать то, что я делаю, как журналистику, но на самом деле я говорю людям, которых преподаю в Департаменте юмора и распределенных СМИ.
.