Староверы сибири: Староверы. Жизнь старообрядческой общины под Томском

Наша Сибирь. Наследие

Старообрядцы-раскольники в Сибири.

Малоизвестная и незаселенная Сибирь часто становилась последним пристанищем для людей, ищущих свободу. Широкие просторы далекой земли давали людям надежду на новую жизнь, более богатую и далекую от притеснений царского правительства. Дискриминации со стороны властей в разное время подвергались многие «инородцы» и «иноверцы». В середине XVII века «иноверцами» в православном государстве была признана часть православных христиан. В дальнейшем Русская церковь называла их «раскольниками». Чаще всего опальные христиане были вынуждены спасаться бегством.

Раскол веры

На 1645-1676 гг. в России приходится царствование Алексея Михайловича Романова. Отличавшийся твердым нравом правитель проводил реформы, которые укрепляли центральную царскую власть во всех русских землях.

В 1640-х гг. вокруг Алексея Михайловича сформировался так называемый кружок «ревнителей благочестия». В него входили наиболее близкие к царю духовные и светские лица, заинтересованные в «утверждении благочестия» в духовной и гражданской жизни народа. Улучшать жизнь народа члены «кружка» решили на основе строгого следования уставам и постановлениям Стоглавого Собора 1551 года. На том Соборе, проходившем при Иване Грозном, были приведены к единому образцу и упорядочены многие богослужебные книги и рукописи.

Обратившись к проблеме, ревнители благочестия руководствовались благими побуждениями. Они хотели повысить нравственный уровень духовенства и внести больше «поучительности» в церковные службы. По их мнению, в первую очередь нужно было устранить накопившиеся нарушения в богослужении и устранить многочисленные разногласия в богослужебном чине между Русской и Греческой Православными Церквями.

Алексей Михайлович призвал на помощь греческих ученых монахов, которые стали править богослужебные книги и обряды по греческим образцам. Столичное духовенство приветствовало такие изменения, будучи убеждено, что именно греки сохранили истинную Веру во Христа. Провинциальное же духовенство придерживалось совершенно противоположного мнения. Так или иначе, последнее слово оставалось за государем. И он принял решение поддержать нововведения и назначил главным в проведении церковной реформы новгородского митрополита Никона, который стал патриархом.

Реформирование церкви началось в 1653 году. В первую очередь, изменения произошли на, казалось бы, поверхностном уровне. Отныне все православные должны были креститься не двумя, а тремя перстами, писать «Иисус», вместо устоявшегося «Исус» и петь «Аллилуйя» на службах три раза, вместо прежних двух. Многие духовные лица посчитали такие нововведения за искажения истинного учения Христа и выступили против нового патриарха. Часто Никон стал представать в народном сознании в образе «Антихриста».

Особым рвением к защите старых обрядов отличился протопоп Аввакум. Он стал открыто обличать царя и «греческую ересь». Многие его поддержали. В стране то и дело вспыхивали волнения, которые подавлялись царскими полками. Несмотря на это, государь был непреклонен. И на Большом Московском соборе 1667 года исправления церковных книг и обрядов были окончательно утверждены.

Теперь все духовенство было обязано служить по новым книгам. Приверженцы «старой веры» были объявлены вероотступниками и отлучены от Церкви. Волнения в обществе усилились.

«Пострадать за Христа»

Сразу же после раскола многие христиане, страстно желавшие сохранить «старую веру», стали бежать подальше от столицы, опасаясь кары за отказ исполнять царскую волю. Поводов для таких опасений было более чем достаточно.

Еще в начале церковной реформы протопоп Аввакум, который выступил против сподвижников Никона, был заточён в подвал Андроникова монастыря в Подмосковье. Затем его отправили в долгую ссылку, началась которая с сибирского города Тобольска.

В 1667 году восстал Соловецкий монастырь, отказавшись служить по новым книгам. Его осада царскими войсками завершилась лишь в 1676 году и закончилась жестокой расправой над «мучениками за Веру». Параллельно этому событию уже началась карательная политика подчинения староверов. Священнослужители «нового покроя» просили царя о самой решительной борьбе против раскольников. Расправы не заставили себя долго ждать. Начало истории русского старообрядчества ознаменовала жестокая казнь четырех поборников старой веры. В 1682 году эти несчастные, в числе которых был и протопоп Аввакум, которого вернули из ссылки, были заживо сожжены в деревянном срубе.

Вскоре после этих событий по стране прокатилась череда массовых самосожжений старообрядцев. Несмотря на то, что самоубийство всегда являлось тягчайшим грехом во многих религиозных учениях, большое число раскольников такую форму неповиновения воспринимали как добровольную мученическую смерть. Они верили, что таким образом, не подчинившись воле «Антихриста», они обретут освобождение на небесах.

Самосожжения в деревянных срубах были наиболее частым видом борьбы за свои убеждения в среде староверов. Они были многочисленны, отличались своим масштабом и продолжались вплоть до XX века. Однако были и другие способы погибнуть, не изменяя идеалам. Например, самозаклание, самоутопление и даже «запощивание», когда люди становились затворниками и отказывались от пищи до того момента, пока их попросту не оставляли силы.

В старообрядческой среде долгое время кипели споры о том, приемлема ли такая борьба. Самым известным критиком самосожжений был старец Ефросин, который отмечал греховность самоубийства и отвергал боль и страдания самоубийц как «несовместимые с нормами естественного человеческого существования». Он писал, что жизнь является большим даром, а те, кто толкает людей к самосожжению, являются врагами старообрядческой «светлой России» и виновниками ее «опустения». Старцем предлагался другой выход – бегство в необжитые места и создание новых поселений.

Беловодье – надежда на спасение

Легендарная страна свободы Беловодье по примеру мифической Шамбалы в разное время всплывала в старообрядческих легендах. Очень часто она представала неким реальным местом, куда действительно можно было добраться. Многие отправлялись искать ее, оставляя надежду на то, чтобы вернуться обратно. Есть много оснований полагать, что именно Сибирь была одним из тех мест, где согласно старообрядческим картам, могло находиться Беловодье. В тяжелое время гонений взоры многих хранителей старой веры были устремлены именно на Восток.

Изначально в рамках законодательства уже в первые десятилетия после церковной реформы старообрядцев ссылали в отдаленные области, заменяя таким наказанием казнь. Однако чаще всего они бежали в Сибирь добровольно. Поток гонимых в Сибирь почти никогда не ослабевал. Этот край привлекал пустующими плодородными землями, лесами, полными зверей, и реками, полными рыбы. Для трудолюбивых и сильных людей, коими и были старообрядцы, Сибирь становилась оплотом старой веры. У новых колонизаторов всегда отмечали такие черты как свободолюбие и стремление к самоуправлению – к тому, чтобы всегда надеяться только на свои силы.

Власть «Антихриста»

Вплоть до XX века репрессии против старообрядцев не ослабевали. Новый царь – Петр I – провозгласил принцип веротерпимости в государстве. Однако на старообрядцев он не распространялся. Им было разрешено жить в городах, не скрывая своих убеждений, но при условии выплаты двойного налога, в том числе – и в пользу новообрядной церкви. Помимо этого, очень часто фабриковались судебные дела в отношении староверов, уничтожались их храмы и молельные дома. Не стоит забывать, что «новая мода» на бритье бород в принудительном порядке распространялась и на поборников старой веры. Немецкое платье им носить не дозволялось, а предписывалось носить платье старого покроя, чтобы их всегда можно было отличить от остальных. Кроме того, если власти обнаруживали тайные поселения старообрядцев, затерянные в лесах, их сразу уничтожали, а раскольников отправляли на каторгу. В связи с этим раскольники не торопились жить открыто, предпочитая селиться подальше от государевых глаз.

В 1722 году Петр I издал указ о престолонаследии, согласно которому император мог по своей воле назначать себе наследника. В г. Тара Тобольской провинции казаки и старообрядцы подняли бунт, призывая людей не присягать «наследнику без имени» и не принимать царскую присягу. Сам же Петр был объявлен «антихристом». В ответ на протест со стороны тарских жителей сразу же были применены карательные действия. Многие бежали, многие прибегли к самосожжению. После этих событий еще долгое время по всей Сибири был объявлен розыск беглых старообрядцев. Найденных ссылали в Рогервик, ибо, по выражению самого Петра, в Сибири «и без них раскольников много».

Весь XVIII век Сибирь продолжала пополняться староверами. В 1726 году Акинфий Демидов основал первый в Сибири медеплавильный завод. Производство росло, привлекалось все больше рабочих. Их направляли с Уральских заводов, где было много старообрядцев. Историк Игорь Юркин отмечал большую пользу такого сотрудничества между промышленниками и староверами: «старообрядцы были умелыми и честными работниками, да к тому же еще и гонимыми – доброе отношение к себе они отрабатывали сторицей».

Новые поселения староверов образовывались и на Алтае. Селившиеся в районе реки Бухтармы приверженцы старой веры были названы «каменщиками». Именно среди них была популярна легенда о Беловодье – стране, где сохранилось «древлее благочестие».

Разгром Ветки

Начиная с 1730-х годов, правительство также отправляет в Сибирь многих старообрядцев, укрывшихся на территории Речи Посполитой. С самого начала Раскола старообрядцы бежали не только в Сибирь, но и на запад. На территории современной Беларуси, на реке Ветка ими была основана одноимённая слобода. На долгие годы Веткинская слобода станет одним из духовных центров русского старообрядчества, а также притягательной целью для беглых крепостных крестьян. В итоге к 1730-м годам в Ветке проживало около 40 тысяч человек. Такое положение дел не нравилось русским правителям.

В 1735 году в Ветку были направлены царские полки, которые разрушили находившиеся там староверческие поселения. В скором времени Ветка была восстановлена вновь бежавшими раскольниками. В следующий раз войска были направлены в этот регион уже при Екатерине Великой в 1764 году. Вплоть до конца XVIII века формировались партии старообрядцев, которых переселяли из Польши на Алтай, юг Западной Сибири и Восточную Сибирь. Некоторые из них направлялись в Забайкалье. Новые поселенцы в Забайкалье были названы «семейскими», так как имели большие семьи, а те, кто попал на Алтай, были названы «поляками» – по месту предыдущего проживания.

Наибольшей же популярностью для поселения у староверов пользовались южные округа – Барнаульский и Бийский. Это было связано с плодородностью здешней земли и возможностью получить материальную помощь от уже живущих там братьев по вере. Туда стремились попасть как из Европейской России, так и из Тобольской и Томской губерний.

XIX века – новый этап в истории старообрядчества. Если при Александре I политика в отношении раскольников особо не поменялась, то при Николае I она сильно ужесточилась. Он во что бы то ни стало стремился искоренить раскол. В период его правления многие раскольнические скиты были почти полностью уничтожены и разграблены. Спрятанные в них книги и прочие ценности были преданы забвению.

При сыне Николая – Александре II – преследования раскольников продолжились. И в связи с отменой крепостного права крестьяне, среди которых было много староверов, вновь двинулись в малообжитые области Российской Империи – осваивать сибирские земли.

Усиление позиций старообрядчества в Сибири беспокоило официальную церковь, но изменить положение даже путем репрессий не удавалось. Староверы же вообще не шли на контакт с «новообрядцами» – не посещали их храмы, не исповедовались и не причащались у «никонианских» священников.

«Что не баба – то вера, что не мужик – то толк»

Это знаменитое высказывание историка Н. Ушарова указывает и на большое количество течений в среде старообрядцев, и на решающую роль религии в жизни этой этноконфессиональной группы.

Несмотря на некую общность идей, в религиозном общении сибирские староверы были чрезвычайно разобщены, что в очередной раз говорит о принципиальности вопросов веры в их среде. Еще в конце XVII века в русском старообрядчестве сложилось два основных течения – поповство и беспоповство. В дальнейшем появилось огромное количество так называемых «толков». Толки подразделялись на многочисленные согласия. Такое «дробление» учения происходило из-за того, что раскольники утратили единую властную иерархию священства. В Сибири были представлены почти все направления «старобрядческой мысли». В Забайкалье преобладали поповцы, большинство из которых были последователями толка часовенных. В Приенисейском крае преобладали беспоповцы различных толков. В Восточной же Сибири укрывались от гонений беглопоповцы, дырники, странствующие, чашечники и многие другие. Толки отличались между собой лишь какими-то определенными особенностями – например, отношением к «новым» священникам или же местом проживания и обрядами.

Религиозные предписания старообрядцев всегда определяли их быт. День начинался и оканчивался молитвой. Принимаясь за дело, старообрядцы тоже благодарили Бога и просили его о помощи. Именно духовная связь с Богом помогала вечно гонимым странникам сохранять свою культуру и традиции.

Жизнь, проходившая в упорных трудах и скитаниях, не могла сломить людей, истово верящих в помощь свыше. Такая приверженность старообрядцев служению и «богоугодному поведению», которая взращивалась с малых лет, всегда поражала местное сибирское население. Многие православные находились под влиянием этих религиозных и оттого крепких и домовитых хозяев.

«Семья – малая Церковь»

Старообрядческие семьи всегда выделялись на фоне остальных. Подразделялись они на «большие» и «малые». В «большую» семью могли входить от 10 до 20 и более человек, «малую» составляли от 4 до 7. Староверы всегда стремились соблюсти ветхозаветное предписание «плодитесь и размножайтесь» и создать большую и крепкую семью, во главе которой стоял отец. Отец был беспрекословным главой семьи, принимавшим самые важные решения. А дети должны были в свою очередь четко следовать «заветам» старших.

Главной задачей супругов-старообрядцев было воспитание детей согласно традиционным нравственным устоям, чтобы их дети были «крепки в вере». Супруги стремились словом и делом показать им, как нужно жить «угодно Богу». В связи с этим детей с раннего возраста приучали к ежедневному труду на благо семьи. Очень рано детей научали молиться и заучивать наизусть целые отрывки из священных книг и их толкования. Основой образования у староверов долгое время было обучение чтению, письму и знаменному пению, которое сохранилось только у них. Особо одаренных детей начинали учить славянскому письму и иконописи. Основными учебниками были Азбука, Псалтырь и Часослов.

Высокий нравственный и трудовой потенциал больших староверческих семей напрямую влиял и на их жилища. И жилые, и хозяйственные постройки староверов всегда отличались добротностью – строили, что называется, «на века». Чаще всего староверы селились в больших деревянных срубах, однако способов соединения бревен в срубе было достаточно много. Например, «в угол», «в крюк», «в охряпку», «в лапу», «в охлуп», «в иглу», «в уклон». Такое разнообразие имело место и в других областях жизни старообрядцев, что указывает на их богатые трудовые традиции, многовековой опыт и деловой практицизм. Старообрядцы старались делать абсолютно все своими руками.

Высокие навыки приспособления к постоянно меняющимся условиям делали свое дело. Там, где «никакому люду жить не можно», староверы с большим успехом осваивали новые земли под распашку, заводили скот и даже вводили фруктовое садоводство. Что касалось изготовления орудий труда, кухонной утвари и других необходимых в быту предметов, то староверы всегда быстро научались изготавливать и их.

Такие стойкие навыки приспособления к любым условиям, надежда только на собственные силы, большая любовь к труду передавались из поколения в поколение. Этим всегда были сильны и славны староверы. Их влияние на сибирское общество бесценно.

«Встречают по одёжке…»

На женщине-староверке всегда был надет сарафан. Сарафан мог быть как «цветастым» – с большим количеством ярких красок и резких узоров, так и более простым – бытовым и ежедневным. Внизу сарафана всегда была нашита полоска, которая обязательно отличалась цветом от его основной части. Сам сарафан опоясывался поясом, который тоже мог быть вышит узорами. Поверх сарафана женщины надевали фартук – сверху он крепился на шее, а на талии скреплялся шнуром или тесьмой. На груди староверки висели массивные бусы и, конечно же, православный крест, который был спрятан под фартук. Сверху на весь этот костюм надевался либо большой цветной платок, либо халатик (или курмушка). Голову украшала кичка или же небольшой кокошник, иногда вышитый золотыми или серебряными нитями.

У мужчин-староверов в отношении одежды все было проще. Для них из самотканого холста женщины шили рубахи и штаны. Покрой штанов обычно был широким, с напуском. Молодежь иногда носила штаны поуже. Рубаха подпоясывалась широким поясом. На ногах мужчины-староверы носили ичиги или же сапоги. В качестве верхней одежды надевали поддевку или курму. Молодые люди постепенно переставали придерживаться старого покроя одежды и с удовольствием стали носить пиджаки и картузы. Поверх всего обычно надевался халат.

«Рассвет начинается!»

Удивительная крепость и живучесть приверженцев старой веры привели к тому, что к началу XX века около трети русского населения Сибири имели старообрядческие корни. Староверы, подвергаясь постоянным притеснениям, не просто не сдавались, но и сохраняли свои духовные ценности. Через века они пронесли свои бытовые, поведенческие и мировоззренческие нормы. И можно сказать, что в начале нового XX века судьба наградила их за многие труды.

В апреле 1905 года правительством Российской Империи был принят указ «Об укреплении начал веротерпимости», согласно которому старообрядцы получали полную свободу вероисповедания. Прекратились преследования, началась массовая регистрация общин, строительство церквей и моленных. Перестав скрываться, старообрядцы активно включились в общественную жизнь.

***

Продвигаясь на Восток, старообрядцы невольно способствовали все большему освоению незаселенных территорий, уже принадлежавших Российской империи. Всякий раз они показывали чудеса мужества и трудолюбия, чем только обогатили культуру сибиряков. Когда хвалят сибиряка за надежность и «рукастость», важно вспоминать и о русских старообрядцах, которые на собственном примере показали, что значат эти качества.

школьный

Baikal Explorer — Экскурсии по Улан-Удэ

Экскурсия начинается в городе Улан-Удэ. После завтрака гид и водитель забирают группу в микроавтобусом тойота и выезжаем 70 км до семейского, или поселка «старообрядцев» — одного из старейших. Сибирская деревня.

Обед «Семейское»:
• суп борщ
• картофель отварной с жиром
• грибы маринованные
• салат из овощей
• суер-краут / квашеная капуста
• клюквенный пирог
• традиционные морсы и квас

Тур возможен круглый год. Продолжительность программы 4-5 часов. По вашему запросу тур может запускаться в любое время с 08:00 до 17:00 часов.

Вы можете задать вопрос или зарезервировать поездку на нашей странице формы запроса.

Весна Русское православие на Алтае: старая и новая вера в меняющиеся времена

Бразильскому старообрядцу, живущему в сибирской тайге, грозит депортация — Общество и культура

КРАСНОЯРСК, 10 октября. / ТАСС /. Старообрядцу (член группы российских религиозных инакомыслящих), который приехал в Красноярский край почти 20 лет назад в детстве, грозит депортация, сообщили ТАСС в пресс-службе регионального управления МВД.

Ганновер (Онуфри) Efimoff Le Queiros в настоящее время проживает в центре временного размещения иностранных граждан. Ранее активистка Ольга Суворова писала в Facebook о перипетиях своей жизни. По ее словам, Онуфри с матерью приехали в Сибирь в 1999 году, когда ему было 12 лет. С тех пор он живет в глухом таежном поселке Чулково. При этом у бразильца есть жена и трое детей.

«28 сентября суд постановил депортировать его из Российской Федерации», — заявили в МВД, добавив, что местная полиция и дипломаты из консульства Бразилии выдают документы для его возвращения на родину.

Полиция сообщает, что старообрядца неоднократно просили получить российское гражданство, но он этого не сделал.

Ольга Суворова, представляющая интересы его семьи, сказала, что Онуфри был вызван в поселок Туруханск, и чтобы добраться туда, ему пришлось проехать почти 300 километров на лодке, чтобы услышать решение местного суда о его депортации. По ее словам, суд проигнорировал тот факт, что у него есть жена и трое детей, поскольку брак не был зарегистрирован официально.Его дети зарегистрированы в свидетельствах о рождении под отчеством «Онуфриевич», а в собственных документах он указан как Ганновер.

По словам Суворовой, семья подаст апелляцию на решение суда. Они уже прибыли в Красноярск, где детям предстоит пройти тест на отцовство.

старообрядцев — инакомыслящие из Русской Православной Церкви, происходящие из ветви, возникшей из раскола 17 века, протестуя против литургических реформ.

Охота на рысь со старообрядцами | Бен Джуда

Бен Джуда

Впервые опубликовано в журнале Standpoint Magazine в январе 2014 года.

разбился я успокоился. Это был советский джип, УАЗ, и теперь он стоял между березой и канавой. Я поднял голову. Ничего не пострадало. Горная дорога была пугающей.Мотор завизжал и катился по замерзшим болотам. Снег был густым и свежим. Единственными отметками были следы животных. Мы думали, что видели волка.

УАЗ застрял. Мужчины вышли из машины и кричали друг на друга. Только тогда я понял, насколько серьезна была ситуация. Мы были в Туве, самой удаленной из этнических республик России, недалеко от границы с Монголией, пытаясь добраться до ее самого дальнего анклава — где почти в сутки от ближайшей асфальтированной дороги лежит долина старообрядцев.

Похоже, мы никогда не сможем этого сделать. Меня вытащили из машины и велели толкать. Мужчины рубили березы и запихивали стволы в круглые колеса, чтобы поднять УАЗ из канавы. Они ругались и рвали березы, чтобы залить под ними водянистую грязь.

Это была Сибирь. Температура приближалась к минус 20 градусам Цельсия, и не спасти джип было опасной для жизни ситуацией. Нам оставалось пройти около 50 км, и нам нужно было нести наши припасы — огромные мешки с сахаром и мукой — через ночь и по снегу.Волк был рядом. Мужчины указали на свежие следы.

Мы дрожали и молились, чтобы аккумулятор не сдался, когда УАЗ наконец вырвался из грязи с ревом и брызгами. Релиз был эйфоричным. От паров бензина внутри пахло безопасностью. Мы поехали дальше. И мужчины начали мне немного рассказывать о своих предках.

Это были старообрядцы. Их предки впервые приехали в Туву в поисках Беловоде. Это была первая русская утопия: мифическая страна, которая, по мнению крестьян, существовала в Сибири вниз по рекам на крайнем востоке; волшебное царство изобилия, где белый царь правил с истинной справедливостью.На его поиски в 1840-х годах шли целые миграции. Крестьяне считали, что Толстой был там. Лишь в 1898 году на его поиски отправилась последняя казачья экспедиция.

Старообрядцы — остатки великого русского раскола. Пока Петр Великий строил Санкт-Петербург, его патриарх Никон намеревался реформировать Русскую православную церковь, очистить ее от язычества и несоответствия греческому православию. Были изменены ритуалы и написание Христа. Изменилось то, как мужчины крестятся.

Взбунтовались раскольники. Они сказали, что религиозные ритуалы хранят в себе святость. Их изменение было равносильно превращению стихотворения в прозу. Смысл может все еще быть, но стихотворение, по сути, больше не существует.

Истинно называя себя старообрядцами, они отказались от петровских реформ. Российское государство их безжалостно преследовало. Тысячи людей сожгли себя в своих деревянных церквях, а не обратились в веру. Они разделились на десятки соперничающих духовенства, и самые радикальные из них — лишенные священников — вообще обходились без одного.

Накануне революции старообрядцы составляли около 20 процентов населения России. Говорили, что если анафемы с них когда-нибудь будут сняты, половина крестьянства обратится в эту анархическую деревенскую веру без священников, которая правила сама собой через залы собраний. Сегодня их всего около двух миллионов — в основном в изгнании. А из беспризорников несколько десятков тысяч живут в самых глухих лесах Сибири.

Такие места, как Тува. Эта страна похожа на ковбойский фильм, в котором белый человек проиграл.Когда-то это было самое отдаленное государство в мире, аннексированное Советским Союзом в 1944 году и всеми забытое. Коренные жители — азиаты, тесно связанные с соседней Монголией, но говорящие на тюркском языке.

У красных были большие планы по модернизации Тувы. Но сегодня в Москву нет ни железной дороги, ни рейса. По дороге на юг вы проезжаете сгоревшие вигвамы и пьяные тувинские всадники, подъезжающие к проезжающим машинам. Единственный город, Кызыл, в основном состоит из деревянных лачуг и кишит знахарями и шаманами.Славяне составляют менее 20 процентов населения и быстро сокращаются.

В самых диких местах живут русские — около тысячи староверов без священников. К этим деревням дороги нет. Вы едете на юг пять часов. Потом по горной тропе. Чтобы пройти дальше, нужно дважды пересечь извилистую реку Енисей. Это нравится старообрядцам. Они контролируют баржу, и она не пускает тувинцев.

В ту ночь мы пересекли Енисей на небольшом плоту по сильному ветру.Я проснулся в капсуле времени. Село Эрджей. Это одна из четырех старообрядческих деревень в извилистой долине нижнего Енесея. Нет дорог, соединяющих их, только вода, и чем дальше вы идете вверх по реке, тем более фундаменталистскими они становятся, пока вы не доберетесь до разбросанных домов, которые отказываются касаться многих аспектов современного мира. В Эрджее нет телевидения, Интернета, почты, канализации и газет. Он примирился с несколькими технологиями — мобильными телефонами, старыми прочными советскими джипами и электрическими фонарями.Но деревенские жители не изменили своей жизни существенным образом.

В то утро я встретил Екатерину, хорошенькую старуху в зеленом платке. Она говорила о Петре Великом так, как веками старообрядцы — как о Дьяволе. «Он принес в Россию табак, картошку и ересь». Он был библейской змеей. Все, что пошло не так в России, восходит к нему. Опасные технологии и западные идеи — все это его вина. «Петр проклял Россию».

Каждый дом деревянный, и в каждой семье есть свирепые охотничьи собаки и корова.В них хранятся металлические иконы Богородицы, передаваемые из поколения в поколение. Они стоят на самодельных полках, наблюдая за тесными спальнями. Они приехали в Туву со старообрядцами с Урала и внутренней Сибири — или, как они говорили, «из России».

Я ел за простыми столиками и разговаривал весь день. Они спросили обо мне. «Скажите мне … в Лондоне женщины тоже собирают ягоды?» Я спросил о них. Все женщины были в платках. Все мужчины отрастили бороды. Они едят только из собственных столовых приборов.Их дети до сих пор ходят пешком три километра до школы через реку. Дорога вьется через лес, и там иногда видят медведей. В ту неделю, когда я был там, был замечен волк. Матери волновались.

В долине нет рабочих мест. Нет экономии. Но все заняты. Женщины занимаются домашним хозяйством, но они также доят коров. Их мужья охотятся. Каждую зиму они уходят в лес на три месяца охотиться на белок, соболей, медведей и рысей. Эти меха они продают русским и китайским купцам, которые приходят в деревню и стучатся к ним в двери.

Такими всегда были русские села. Но долина старообрядцев перестала быть нормальной. Сельская местность России больше не умирает. Он уже мертв. Коттеджи с выбитыми окнами, наполовину погруженные в грязь, заброшенные, кроме пенсионеров и алкоголиков. Пьяницы заикаются на углах улиц. Повсюду валяются иголки и дикие собаки. Это места, где лесные животные перестают бояться людей.

В долине старообрядцев остались последние жившие русские села.Никогда еще я не видел столько русских детей. Или новые деревянные коттеджи. Ни разу за две недели, которые я провел в Эрджее, я не видел пьяного. Это села, мало затронутые российской наркоманией. Конечно, были пьющие. Я почувствовал запах их дыхания. Я встречал мужчин с корявыми красными носами и слышал о больной паре, которая жила у Енисей и тратила все свои деньги на пиво. Но алкоголь не был чумой.

Когда-то у беспардонного был строгий запрет на все виды водки. С тех пор срок их действия истек.Вместо этого они строго соблюдают месяцы сухого поста в течение года. Мужчины тоже не пьют всерьез на охоте. Они более-менее засыхают три месяца в году.

Никто точно не знает, почему в России такой эпидемический алкоголизм. Писатель Оливер Буллоу считает, что ответ связан с доверием. Сталинская кампания по принуждению крестьян к колхозам и разрыву с православной церковью отрезала русских от их земли и их идентичности; лагеря и политическая полиция друг от друга.СССР уничтожил деревенские ячейки русского общества задолго до того, как разрушил себя. Дешевая водка заполнила пустоту.

Вот от чего убежали старообрядцы. Первая волна с Урала в 1920-х годах присоединилась к искателям Беловоде в независимой Туве. Вторая волна последовала из внутренней Сибири в 1960-х, когда Никита Хрущев возобновил войну с Богом.

Долина старообрядцев осталась нетронутой. Они никогда не были коллективизированы и лишь слабо контролировались.Они были объявлены государственными охотниками, что на практике означало, что мужчинам давали зарплату, бесплатное ружье и патроны в обмен на их шкуры. Им сказали, что они выполняли срочные заказы на мех в Англии, и предоставили их самим себе в тайге — русской тайге в густых джунглях сибирских лесов.

Деревенская жизнь игнорировалась. Это означало, что старообрядцы никогда не были отрезаны от своего образа жизни. Непонятно, почему долину сохранили — возможно, потому, что к 1950-м годам советское государство стало циничным и имперским.В аннексированной Туве их устраивало, что белые люди живут в невероятно отдаленной, но стратегической долине, ведущей в Монголию.

Скорее всего, потому, что в старообрядческих деревнях не было священников. Арестовать было некого. Многовековое домашнее поклонение было способом молитвы, уникально подходящим для уклонения от КГБ. Что еще более важно, села и усадьбы вверх по Енесею были настолько недоступны, что их невозможно было контролировать без массовых депортаций.

Партия так и не смогла точно определить местонахождение старообрядческих монастырей и отшельников в тайге, к которым обращались сельчане.Семьи, даже целые деревни старообрядцев, не контактировавшие с другими русскими со времен революции, советские геологи часто находили по всей Сибири до 1980-х годов, когда такие экспедиции прекратились.

Я испытывал доверие и гордость за Эрджеи. После обеда я ел блины и пил лесной чай со старушками. Деревенские старейшины по-прежнему отказывались пользоваться какой-либо техникой — моторами, освещением, мобильными устройствами — ничем. Их дома были украшены пластиковыми гобеленами с изображением лесов и безделушками в обрамлении ярких лесных массивов.Они улыбнулись: «Мы знаем, где находятся таежные семьи. Те, что прятались сто лет. Но мы вам не скажем.

В этот день мужчины готовились к отплытию в тайгу. Я собирался уходить с длиннобородым Федей. Они назвали его стариком. Ему было 58. Два его столкновения с государством заставили его ужаснуться всему, что находится за пределами долины. Первый — когда его призвали в 1973 году и отправили на Камчатку. «Тюремные лагеря… даже медведи были в лагерях».

Его второй был в 2007 году.Проехав на своем джипе за изгиб горы, он оказался арестованным за «терроризм». Сотрудники ГАИ распахнули его сапог, обнаружив целый арсенал нелицензионных ружей. Они заперли его в камере на несколько недель с шестью алкоголиками, с которыми он не ладил.

Я был не первым чужаком, который пошел на охоту со старообрядцами. Три года назад явился бельгиец с блестящими наручными часами с хорошенькой женой и переводчицей. Он хотел убить медведя. Старообрядцы нервничали. Медведи спали.Чтобы добраться до ближайшей пещеры, потребовалось бы по крайней мере недельное выслеживание с четырьмя охотниками и тремя санями. Не говоря уже о собаках. Бельгиец ухмыльнулся: «Хорошо. Я заплачу.»

Это была небольшая пещера. Охотники произвели предупредительные выстрелы и отправили собак внутрь. Они попытались отозвать жену бельгийца, которая была в солнечных очках. «Моя жена не боится», — рявкнул он. Она сфотографировала его, когда он четыре раза выстрелил в испуганного медведя. В ту ночь в деревне они резвились и выпили бутылку шампанского.Бельгийцы ничего не предлагали старообрядцам. Но жители села сохранили бутылку, как подсвечник.

Федя в прошлом году водил иностранца в тайгу и испытывал смешанные чувства по поводу этого опыта. Упомянутый человек был профессиональным финским золотоискателем из какой-то многонациональной горнодобывающей компании. Но как только они достигли Тайги, он перенес несколько недельных приступов паралитической депрессии. Он отказался разговаривать и даже есть.

Федя впал в панику из-за того, что финн мог умереть, прежде чем приказал повернуть на Эрджей.Чтобы извиниться, он дал старику копию конфиденциальной карты перспективных золотых ресурсов компании. Но это было по-фински. Не зря Федя не нашел в Туве ни одного человека, говорящего по-фински.

Наш УАЗ был заправлен на охоту. Мы бросили винтовки, дробовики, патроны, капканы и мешок сухих старых хлебных корок, не говоря уже о двух собаках и внуке старика. Ехали по Енесею. Каждый поворот был поворотом, а каждая кочка — толчком. Это были следы, которые они вырыли для себя.

Старик и мальчик говорили о медведях. 15-летний подросток видел одного по дороге в школу. Федя в свое время убил семерых и вспоминал. Его внук внимательно слушал. Как и каждый мальчик, которого я встречал в Эрджее, он хотел быть охотником. Его будущее лежало в тайге, а не в классе. Но на этот раз мы не охотились на медведей. Мы хотели рысь. Мы мечтали о том золотом мехе. Мы хотели поймать в лесу самое хитрое животное.

Эти три месяца в тайге охотники называют «сезоном».Их улов варьируется, но обычно составляет около трех рысей, 40 соболей и 300 белок. Если им повезет, за эти меха можно будет выручить до 10 000 фунтов стерлингов. Они отдают своим женам 5000 фунтов стерлингов на дом. Остальное уходит на закупку винтовок и патронов на следующий сезон. Вот почему они хотели рысь — есть китайцы, которые платят до 300 фунтов за шкуру.

Двадцать километров и рельсовый путь остановился. Следующие 20 километров мы прошли на лодке. Реки — это магистрали Сибири. Зимой охотничьи джипы пристегиваются ремнями вверх и вниз.Но вода еще не замерзла. Мимо нас проплыли айсберги, когда старик запустил двигатель своей деревянной лодки.

Вот она — Тайга. Но вам кажется, что вы видели этот пейзаж миллион раз раньше. В каком-то смысле у вас есть — от американских боевиков, заставок Windows и рекламы до посещения Канады. Горы были похожи на гигантские белые скалы, покрытые серым лишайником. Однообразные белые скелетные деревья слабым солнышком сияли вдоль Енесея.

Тайга похожа на страну далеких времен.Но не к старообрядцам. Федя пояснил, что у каждой семьи из четырех сел есть свой участок. Каждый участок составляет примерно 25 кв. Км. Это то, чем всю зиму бродит охотник.

Ближайшая к деревням тайга прореживалась, поэтому теперь охотники все дальше и дальше спускаются по Енесею. Они разделили тайгу до границы с Монголией в 200 км. Молодые люди теперь вообще покидают долину. Они рискуют тувинскими лесами.

Слушать, как Федя объясняет этот процесс меховой экспансии, было все равно, что слушать 17 век.Так была построена Российская империя. Казаки, охотящиеся на соболя, неслись все дальше на восток, к Тихому океану. Только после этого царь предъявил права на него.

Хижина охотника находилась у кромки воды. Роман был там со своими сыновьями, снимая шкуру с четырех белок. Вся семья старика использовала хижину, а Роман был его племянником, свирепым рыжебородым, с тремя маленькими детьми и больным младенцем. Он пожал мне руку. Под сломанными ногтями была темная кровь.

Роман был одним из тех невезучих мальчишек, которые русские называют «дикими девяностыми».Это были годы, когда в долине прекратили почти все коммунальные услуги и отменили государственную поддержку охоты. Старообрядцы снова остались одни. Учеба сорвалась: тувинские всадники открыли предупредительные выстрелы, Роман бросил школу. Ему было около 12, и он был нужен дома.

Мы преломляли хлеб в салоне. Он был сделан из бревен, укрепленных корой. Крыша наполовину провалилась. Мы спали на скамейках, смягченных овчиной. Были только масляная лампа и дровяная печь. Они гасли через четыре часа, поэтому мы по очереди кололи дрова.Мне так и не удалось.

Роман охотился на рысь три недели. Он расхаживал по хижине, бормоча что-то про животное, жуя веточки. Он дошел до монгольских иероглифов на далекой горной снежной полосе, но ничего не нашел, кроме запутанных круглых отпечатков лап.

Масляная лампа очерчивала лицо Феди, когда он наливал жидкую кашу, сваренную на дровяной печи. Дети выгравировали лицо чудовища на его согнутом боку. Охотники едят то, что поймают в лесу. Но сегодня мы ничего не поймали.Ложки звенели в старых жестяных мисках.

В ту ночь старик рассказал мне, как жили его бабушка и дедушка. Весть о войне достигла долины старообрядцев поздно, через несколько недель после немецкого вторжения в 1941 году. Они думали, что это дело рук антихриста. Война Гога и Магога. Конец.

Была паника. Затем начались поджоги. Матери связали своих детей и заткнули им рот, прежде чем поджечь свои дома, произнося благословения. Отцы облились бензином перед тем, как загореться экстатической молитвой.

Два года спустя Красная Армия вошла в долину. Остальных мужчин собрали, погрузили в грузовики и увезли на фронт. Большинство вернулось. Но Тува была аннексирована, а долина перешла под контроль Советского Союза.

Это были последние самосожжения старообрядцев. Это случалось много раз раньше. В 17 веке почти 10 000 человек сгорели в своих деревянных церквях. Это были души, которые, как говорят, жили под властью белого царя за пределами Беловоде.

Они передали мне мой пистолет на рассвете.Роман и его сыновья пошли по берегу Енисея. Мы решили пойти глубже. Тайга — это миллион оптических иллюзий. Когда вы смотрите прямо вдаль, бесчисленные деревья сливаются, образуя одну серую пелену, окружающую вас. Вы вздрагиваете от пней в форме людей. Оборачиваешься, и все точно так, как было впереди — снег, заросли, береза, ель, сосна. Пейзаж копипаста клонов.

Следить по охотничьей тропе можно только по замерзшим болотам, под гнутыми березками и перевернутыми елями.Вы теряете их следы. Ветви рассекают тебе лицо. Измученный, вы остановитесь. Вы хотите пить снег. Но охотников это не волнует. Вы тоже оставляете следы. И вы продолжаете гораздо медленнее. Несколько часов охотники ушли. Затем внезапно они снова там и смотрят на вас.

Отпечатки лапы переходят через гребень. Тогда никуда. Старик перестал курить. Я смотрел на бескрайние деревья. Чем дольше мы вместе проводили в тайге, тем больше он спрашивал об Англии. Особенно поразила Федя концепция тренажерных залов.Он просил, чтобы ему объяснили это снова и снова. Мысль о велотренажере привела его в абсолютную истерику. Но в основном мы говорили о рыси.

Две сестры жили дальше в тайге, может быть, в 70 км от последней усадьбы. Говорят, что они читали по памяти целые отрывки из Священных Писаний и исцеляли больных младенцев, когда они были еще маленькими девочками. Они дали обет молчания и теперь жили в монастыре. Отчаявшиеся пробирались туда, чтобы позвать колоколом пустоту. Но охотники меня не взяли.

Я снова отстал. Тайга на закате — самое красочное место в мире. За несколько часов снег меняет цвет от ярко-белого до золотисто-желтого и лилово-красного. Деревья тоже меняют цвет: с серого на темно-зеленый, затем на рыжевато-красный и, наконец, на темно-синий и черный. Снег сверкает, как бриллианты. Но я все это ненавижу. Я был измотан, запыхался, почти потерялся, следуя по следам охотников, когда они приближались к рыси.

Блуждающий в сумерках, я был в ужасе.Я дважды взвел курок, когда из-за дерева показалась фигура лисы. Я галлюцинировал рычание из-за бега моих снежных ботинок. Свет исчез. Моя кровь застыла на фигурах между деревьями.

Я повторил: «Я вооружен. Я вооружен. Я могу убить его ». Но в моей голове промелькнула сцена замешательства, которая могла длиться всего несколько секунд — я не мог стрелять достаточно быстро. Скрип винтовки у меня на спине заставил меня замерзнуть. Темнота была почти полной. Я дико выстрелил в пень, который на несколько секунд принял форму волка.

У старика были ночные кошмары. Они начинались со стонов и внезапных ударов. Затем кричит. «Дедушка, пожалуйста…» Он скатывался со спальных досок и, рыдая, дрался по полу с воображаемыми животными. Иногда он издавал стреляющие звуки ртом, как маленький мальчик. «Нет… Нет…» Я лежал как можно тише, в окружении ружей, топоров и ножей, затаив дыхание.

В то утро мы нашли свежие следы в семи километрах от нас. Они плыли по заснеженному ручью. Когда это происходит, это происходит быстро.Охотник замирает, замолкает и стреляет. Собаки дико визжат. Но рысь убежала в самую дальнюю тайгу, где снег и заросли доходят до пояса. Старик ругается, срывает ветку и бьет собак за такую ​​трусливую неудачу.

Мы последовали за рысью в шаманскую рощу. Охотники опустили ружья. К березам были привязаны тряпки синего, желтого, белого, красного и зеленого цветов. Подношения духам места. Мы не прошли. Дальше мы остановились, чтобы собаки снова почувствовали запах.Старик сказал мне, что там много лет жил шаман. Но он умер в феврале. «Есть отшельник. . . Один из наших. . . 40 километров. Он ест сырую рыбу и ускользает, как олень, когда охотники подходят слишком близко ».

Чем дальше мы продвигались от долины, тем ближе подходили к тувинским охотникам. Они поступили по-другому. Они катались на оленях и гнались за животными по шесть, семь собак. Они охотились по несколько дней и спали верхом. Около долины когда-то жили оленеводы.«Но мальчики едут в город. Лишь немногие до сих пор этим занимаются, живя с оленями ». В прошлом охотники дрались с пастухами. Они были счастливы, что последние стали редеть. Теперь им принадлежала еще Тайга.

Мы плыли дальше. Может быть, 15 км каждый день. Только на четыре или пять минут из них я остановился, вдохнул и увидел, как в елях мерцает белый свет. Все остальное время я искал, где поставить ноги, следуя по следам охотников, отламывая преграждавшие путь ветки.Слышать снова и снова: «Я устал, я хочу пить, я устал».

Когда вы так долго идете в одиночестве, вы впадаете в своего рода транс. Вы слышите белый шум в затылке. Больше отпечатков лап. Потом опять ничего. Мужчины были в ярости. Роман зарычал на меня. «Это ваша вина. Тебе нужно идти . . . молча. Он тебя слышит.

С самого высокого гребня было знакомое зрелище. Следы белого самолета — десятки и десятки. Их шум разносился по тайге, как приближение к Хитроу.Меня это утешило. Мы были в 1000 км от ближайшего международного аэропорта, но долина находится прямо под траекторией полета из Пекина.

Я пытался сосчитать звуки пролетающих над головой Боингов и Аэробусов, может быть, 50, но сбивался со счета каждый день. Охотники тоже смотрели на них; Китайские Боинг-747 над русским средневековьем. «Они начали с этих цифр примерно 15 лет назад». Самолеты казались далекими, как космические корабли.

Снова была ночь. Трещины в окне пропускают холод в клетку.Пока мальчики засыпали, продолжалось кудахтанье дровяной печи. Теперь мы были только мужчинами. Роман взял старую пластиковую бутылку, сделал глоток и передал ее по кругу. Старик вздохнул вслед за своим. Это был самогон , — самогонная водка.

«Я убью рысь». Роман смотрел на меня, но я не могла разглядеть его лицо. «Я убью его». Он прижался ко мне и потянул мою шерсть, бормоча. «Я сниму с него шкуру. . . »

Роман на исходе. Три недели назад в село приехал китайский разносчик.У большого коровника он раздал коробки с чаем Гунцзин и пообещал 700 долларов тому, кто доставит ему шкуру рыси в этом месяце. «Мне нужны эти деньги».

Самогон делает с вами странные вещи. Старик снова заговорил о Беловоде, но Роман не слушал. «Это где-то на севере». Он передал ему бутылку и пробормотал еще про рысь. Как мощно, как красиво.

Мы закончили бутылку. Охотники обменивались рассказами о китайцах: как они измельчают зубы рыси для чая и втыкают иголки в лоб, когда пьют.Как они спят, сжимая ночью ласки из рыси между ног для плодородия. Как есть целые города, где люди живут в стеклянных домах и трижды в день едят гамбургеры.

Я напился, покраснел и стал параноиком относиться к охотникам и ружьям, висящим у двери клетки. Я вышел и посмотрел на звезды. Их было так много, но я не мог вспомнить, кто из них.

На этот раз мы уехали еще до рассвета. Но я не был там, чтобы увидеть, как красивое животное мчится через заросли и снег и кувыркается, когда его ударило свинцом.Я не слышал, как собаки бежали за ним, тявкали и каркали кровью. Я не видел, чтобы вторая пуля заставила замолчать могучую, незадачливую красавицу.

Роман застрелил рысь. В ту ночь, когда я вернулся голодным в хижину, он вытащил черную пластиковую сумку и вылил ее. Мех упал на пол. «Смотреть. Вот. Мы убили его ради тебя ».

Собаки были счастливы на улице, грызли тонкие кости рыси и дрались за ее внутренности и органы. С него сняли шкуру, кроме головы.Глаза были набиты ватой. Я поднял его за шею и потряс. Это было так мягко. Мои пальцы чувствовали его костлявые нервы и дрожь его черепа внутри. Я хотел бросить это. Он был живым.

Хор Тагна в Иркутской области, последняя цитадель старообрядцев

Слышали ли вы когда-нибудь о старообрядцах в Сибири? Их много. Они по-прежнему живут в далеких деревнях , где цивилизация не может до них добраться.В частности, на ум приходит одна деревня , которая приходит на ум, когда думает об этом виде общины . Истинные старообрядцев проживают по всему Саяну Горы в Хор Тагна, последняя цитадель из старообрядцев в Иркутской области .

Кто такие сибирские старообрядцы?

старообрядцев утверждают, что они исповедуют древнюю форму православного христианства , зародившуюся в 1650 году.Сейчас по всему миру старообрядческих общин (их можно найти в Польше, Литве, Латвии, Украине, Болгарии, Латинской Америке, Канаде, США, Австралии). Что отличает их от Православное христианство , так это некоторые вариации в обычных церковных постановлениях . Но более того, они предпочитают жить простой жизнью , где-то в глубине леса (или тайги из Сибири ).Их дети изучают религии больше, чем в любой другой религиозной школе . Любопытно, что старообрядцы стремятся выжить за счет того, что они могут добыть из природы . Они плохо реагируют на наличные деньги в современном мире. Есть несколько мест для туристов , когда они хотят увидеть быт истинных старообрядцев . Одно из них — Хор Тагна , село в Иркутской области .

Почему Хор Тагна известен во всем мире?

Хор Тагна известен людям и по другим причинам, кроме поселения старообрядцев ‘. В 2019 году деревне был присвоен особый статус как одна из самых красивых деревень в России . Хор Тагна принадлежит Заларинскому району из Иркутской области .

Поселок основан в 1892 году.Он окружен тайгой и насчитывает деревянных построек прошлых веков. Население Хор Тагна составляет 850 жителей. Как это принято для русских сел , Хор Тагна находится на берегу двух рек, слияние которых происходит прямо посередине поселка . От этих рек зависела жизнь жителей села. Летом его пересекали на лодках, а зимой приходилось переходить по толстому льду.Однако для них это было не так удобно, поэтому мост был построен в 2013 году. Это уникально для региона, ведь на трех металлических опорах стоит потрясающий мост длиной 145 метров. Теперь две отдельные стороны села соединены независимо от погоды. Но цивилизация , как мы ее знаем, живущая в наше время и в больших городах, по-прежнему остается всего лишь словом в Хор Тагна . Здесь есть больница, продуктовый магазин, почта. Но ваш мобильный телефон большую часть времени не работает.

Тем не менее, по состоянию на сентябрь этого года Хор Тагна получает статус одной из самых красивых деревень в России (по данным ассоциации « Самых красивых деревень России »). В списке всего 11 мест, и Хор Тагна сейчас одно из них. Важнейшим отличием этого села является то, что ему удалось сохранить в неприкосновенности свою уникальную историю .

домов 19 века (особенно храм Николая Чудотворца) считаются важными памятниками архитектуры . Туристам всего нравится деревня ! Отправляясь в необычное путешествие по Сибири, обязательно посетите Хор Тагна , последнюю цитадель старообрядцев в Иркутской области !

Привет, я Оксана из Иркутска, Сибирь. Я лингвист и заядлый путешественник. Я родился в глухом сибирском лесу, также известном как тайга, и думал, что буду счастливее, если буду жить в более теплом месте. Итак, я путешествовал по миру, но всегда возвращался в свою Сибирь.Я рада поделиться с вами его уникальной культурой. Хотите ли вы прокатиться на собачьих упряжках или нырнуть в воды зимнего Байкала, следите за моими рассказами.

Сибирь: назад в прошлое

К МНОГОМУ, ОЧЕНЬ СЛОВО «СИБИРЬ» вызывает ассоциации с гулагами, полуголодными заключенными и их топорными охранниками. Но это также и Дикий Восток, место, которое веками привлекало мечтателей, авантюристов и отступников всех мастей.Как говорят местные жители: «Царь далеко». Москва удалена на шесть часовых поясов; в степях свобода.


Из Иркутска группа исследователей поехала поездом в Петровский-Забайкальский, а оттуда автобусом до нескольких старообрядческих деревень в сибирской тайге — или болотистых северных лесах.

Некогда Клондайк России, Сибирь — огромная земля. Он больше, чем Европа и Соединенные Штаты вместе взятые, он составляет одну двенадцатую поверхности суши Земли и одну пятую ее лесов.Одно лишь озеро Байкал глубиной в милю содержит пятую часть мировых запасов пресной воды, а также 1200 видов, которые больше нигде не встречаются. По этой необъятной земле разбросаны люди, уникальные для своей ниши.

Здесь обитают общины староверов, или старообрядцев — инакомыслящих, которые откололись от Русской православной церкви 300 лет назад из-за изменений, внесенных религиозным лидером 17-го века Патриархом Никоном, которые привели русскую практику в соответствие с греческой.

Спустя столетия современная группа исследователей USC, соблазненная романтикой семей, «потерянных» в тайге , проживающих свои дни в добровольном изгнании, мало чем отличающемся от изгнания островных старообрядческих общин Орегона и Аляски, — набор отправился в Сибирь с группой русских ученых, чтобы посетить деревни Староверы и задокументировать исчезнувший образ жизни.

В июне знаток славянских языков Маркус Левитт и профессор музыки Ричард Макилвери совершили поход в Забайкальский край на юго-востоке Сибири. Основная цель экспедиции: записать самые старые, самые подлинные версии самобытных старообрядческих песен и собрать материалы о религиозных и народных обрядах.


Группа жителей села Укир позируют во дворе; за ними — примитивный флигель и одна из свободно гуляющих собак, которые выживают в основном за счет человеческих останков.

Вместе с Левиттом, заведующим кафедрой славянских языков и литератур в Колледже литературы, искусств и наук Университета Южной Калифорнии, и Макилвери, заведующим кафедрой музыкальной индустрии и звукозаписи в Музыкальной школе Торнтона, было три студента: музыкальная индустрия майор Эми Денг, специалист по истории искусства и бизнесу Камилла Перкинс и майор кинопроизводства Натали Росс. Когда студенты не помогали Левитту и Макилвери, они проводили собственные исследования.

Экспедицию организовал фольклорист Российской академии наук Владимир Клауз.Уроженец сибирского города Чита, Klauz впервые встретился и подружился Левитты в 1998 году международной конференции по российской порнографии, состоявшейся в Университете Южной Калифорнии. Вскоре они начали сотрудничать в проектах, в том числе в этой совместной российско-американской экспедиции по этнографическим исследованиям старообрядцев, спонсируемой Институтом культурного наследия Москвы, Исследовательской программой бакалавриата USC Provost и Фондом Альберта и Элейн Борчард.

Фракция русской православной религиозной общины, старообрядцы, были официально отлучены от церкви в 1666 году и преследовались вплоть до сталинской эпохи.Эти нонконформисты придерживаются старых московских традиций, существовавших до Петра Великого и европеизации русской культуры.


Жрица Укира в отставке, Попка Евка. Семейские традиции, скорее всего, умрут вместе со старушками, которые все еще их соблюдают.

Старообрядцы делятся на группы, которые сохранили священство, и те, кто отверг его, вместо этого служа себе.

Семейская (буквально «семейная») община, которую изучала экспедиция и чье пение они записали, относится к числу беспрецов.Перегнанная из Польши в Сибирь в 18 веке Екатериной Великой (которая признала их ценность как поселенцев), семейская община имеет долгую историю, но нечеткую историю. Большая часть его рукописной документации была уничтожена при сталинском режиме. Работа экспедиции поддерживает недавнюю попытку ученых собрать воедино прошлое старообрядцев.

ПУТЕШЕСТВИЕ НАЧИЛОСЬ В МОСКВЕ. После четырехдневной ориентации в столице американская группа вылетела на ночь в Иркутск.Оттуда они начали 10-часовую поездку на поезде в отдаленный Петровский-Забайкальский, где собралась партия из 14 человек (поровну разделенных между русскими и американцами). Контингент USC состоял из Левитта и его сына Джесси; Макилвери и его жена Мэри; и студенты Дэн, Перкинс и Росс. В русскоязычную группу входили Клауз, его жена Мария («Большая Маша») — профессиональный психолог, говорящий по-английски и работавший вместе с Левиттом переводчиком — и их сын Саша; Любовь Илюшенкова, фольклорист, музыковед, специалист по культуре г. Читы; и мастер подработки Олег Назаров и его 14-летняя дочь Мария.(Олег оказался полезным во всем, от заделки непроходимых выбоин до разглаживания морщин с помощью бюрократов.) Завершал группу Юрий, водитель автобуса.

Деревня Укир находится в тайге на отдаленном краю Сибири, всего в 6 милях от границы с Монголией.

Объединенные общими узами приключений и мотивированные целым рядом исследовательских программ, члены экспедиции сели в автобус, в котором они будут сидеть в течение следующих трех недель, и направились к своей первой остановке — старообрядческой деревне Укир, 12. грунтовая дорога в часах езды.

Укир, удаленный город примерно в 6 милях от границы с Монголией, имеет скорее историческую, чем религиозную идентичность. Укир был уничтожен во время Гражданской войны, его церковь разрушена. Определяющий момент для села наступил не во время раскола 17-го века или ссылки 18-го века, а в 1921 году, когда большевистский Укир был втянут в вооруженный конфликт против соседней казацкой Мензы.

Соперничество между двумя прибрежными деревнями сохраняется, но в наши дни оно значительно слабее, обычно ограничиваясь случайными спорами из-за охотничьих угодий.Прошлым летом жители деревни поссорились из-за привычек американцев плавать. Во время засушливой июньской жары жители Мензы заметили, что каждый раз, когда американцы искупались в Укирском конце реки, за ними шел дождь. После того, как это произошло три или четыре дня подряд, ревнивые жители деревни попросили вызывающих дождь американцев совершить омовение и возле Мензы.

ТРУДНОЕ МЕСТО ДЛЯ НАЧАЛА, Укир пострадал от распада Советского Союза. Аэропорт закрыт.Мост через реку размыт. Хотя у жителей есть телевизоры и холодильники, электричество, необходимое для их питания, подается только один раз в день в течение часа, с 9 до 10 вечера.

Приехавшие исследователи поспешили адаптироваться. Даже для Макилвери — эксперта в области записи музыки и самоописавшегося «легко продать за вызов и приключения» — этот проект столкнулся с некоторыми ранее не встречавшимися препятствиями.

«Традиции исчезают. Села советизированы.Эти люди пережили коллективизацию, Вторую мировую войну. Эта группа была подвержена тем же апокалиптическим силам современной российской истории, что и все остальные »

Помимо ежедневной доступности электричества (что создает очевидные трудности для электронного оборудования), сами певцы — почти исключительно женщины — оказались трудными, не из-за каких-либо упрямых черт характера, а, скорее, из-за их спонтанного стиля пения.
Макилвери описывает типичную сцену, которая напоминала ему не столько религиозное мероприятие, сколько светское мероприятие: певчие собираются вокруг стола, накрытого чаем, джемом и вином.Они начинают свое призывно-ответное пение. Один певец начинает мелодию, и группа отвечает. Вскоре кто-то размешивает ей чай, врывается с комментарием или шуткой, и пение прекращается.

Поскольку исследователи просили послушать самые старые песни, которые знали самые старые женщины (песни с наибольшим риском вымирания), и поскольку большинство женщин были более знакомы с более свежими и более популярными песнями, пение часто превращалось в дискуссия по поводу забытых стихов.

С другой стороны, запланированные пятиминутные перерывы часто без предупреждения сокращались до двух минут нетерпеливым вокалистом.

«Это было очень естественно, без каких-либо уловок», — говорит Левитт. «Они не устраивали представления для нас или для потомков. Они делали то, что делают ».

Но то, что восхищает исследователя русской культуры, вызывает ужас у профессионалов звукозаписи.

«В конце концов, мы решили, рискуя разрядиться от батареи или места на диске, просто записывать все — с звенящими ложками, дебатами и всем остальным», — говорит Макилвери, все время зная, что он готовит почву для редактирования. кошмарный сон.«Как понять, например, где заканчивается одна песня и начинается другая?»


Профессор музыки Ричард Макилвери и студентка Эми Дэн во время записи. Из-за нехватки электричества, частых перебоев в работе и непрерывного фонового шума команда продолжала действовать. «В конце концов мы решили просто записывать все — звон ложек, дебаты и все такое», — говорит Макилвери. «У нас был один шанс сделать это правильно, и мы не хотели ничего терять».

К счастью, технология записи сейчас находится на таком этапе, когда, несмотря на трудности, проект был осуществим.«Мы могли бы доставить высочайшее качество из ниоткуда», — говорит Макилвери. Пятнадцать лет назад ему потребовались три чемодана с тяжелым оборудованием для записи хора в Зальцбурге. В Сибири оборудование Макилвери состояло из портативного компьютера и нескольких периферийных устройств.

Старообрядческий материал был записан в цифровом виде на Macintosh G3 PowerBook. Затем он был отредактирован, и компакт-диски были записаны на месте.

После записи в течение двух-четырех часов Макилвери и Дэн, которые помогали с записью, проводили большую часть дня за монтажом.«Нам нужно было очистить жесткие диски для следующего сеанса записи», — объясняет Макилвери. «Я бы не справился без Эми. Пару компакт-дисков, которые она смонтировала самостоятельно, от начала до конца. У нее была потрясающая выносливость. Я видел, как она кивает, но, если нужно, она оставалась с этим всю ночь.

Нужны были и современные технологии, и безумный темп. «У нас был один шанс сделать все правильно, и мы не хотели ничего терять», — говорит Макилвери. «Большинство людей думают, что вам просто нужны микрофон и кассетный магнитофон.Не так. О старообрядчестве писали и раньше, но недостаточно четко. Музыковеду Любови нужно было разобрать все слова — и она это сделала, на этот раз ».

Результаты колоссальных усилий Макилвери и Дэна: 168 а капелла народная и литургическая песня из семи разных деревень, записанных и сохраненных примерно на 50 необработанных архивных компакт-дисках и 24 отредактированных окончательных. Компакт-диски, хранящиеся в Московском институте культурного наследия и резервные копии в школе Торнтона Университета Южной Калифорнии, сейчас изучаются старообрядческими специалистами в России.

Баба Настя уже почти 80 лет встает с рассветом и работает до полуночи. После нескольких часов работы по дому «она прикладывала свои холодные твердые ручки к моему лицу и целовала меня, чтобы разбудить», — и начиналась дневная работа по записи.

Многие тексты написаны на традиционные русские народные темы с участием девушек и солдат, отправляющихся на войну, но сама музыка исполнена в полифоническом хоровом стиле с использованием особого произношения, уникального для семейских.
«Нас там не было для оценки», — отмечает Макилвери. И все же музыка произвела глубокое впечатление. «Поначалу казалось, что пение просто кучка людей, кричащих друг на друга», — говорит он. «Тем не менее, со временем мы смогли различить структуру, отличительную форму и мелодию».

При многократном воздействии Дэн — опытный пианист с абсолютным слухом — также согрелся к пению. «Я начала напевать себе эти мелодии», — говорит она.

Даже не музыканты попали под чары хора.«Для музыки было важно переживать трудности жизни там», — говорит Левитт. «Слышать это [как запись] кажется далеким, чуждым, с которым трудно понять. Когда вы видите людей, живете с ними, собираетесь вместе, чтобы отпраздновать, музыка приобретает значение ».

«ТРУДНОСТИ» ЖИЗНИ в Укире суровые по западным стандартам. Продовольствие, которое не покупается на мизерные зарплаты, дополняют огороды и охота. Сантехники в доме нет. Воду для питья и мытья берут из реки почти в миле.Банья, традиционные бани, разжигают до пяти часов. Флигели — это примитивные деревянные лачуги, стоящие на ровной земле, без вырытой в земле ямы. Вольные собаки Укира выживают в основном за счет того, что люди оставляют после себя.
«Люди используют все, что мы называем мусором, — говорит Левитт. «У них , у мусора нет. Они используют все повторно. А если его нельзя использовать повторно, они сжигают его как топливо ».


Худой, обветренный и покрытый татуировками с религиозными символами, этот сельский житель — редкость — старик.Войны и алкоголь сказались на себе: жители Укира, например, в основном пожилые женщины и их сыновья среднего возраста.

Войны и алкоголь взяли свое. Мужчин пожилого возраста относительно немного. Молодых женщин также относительно мало. Многие уезжают учиться в близлежащие города и никогда не возвращаются, спасаясь от деревенской жизни, которая особенно тяжела для женщин. Именно женщины — по привычкам и советским, и старообрядческим — выполняют основную работу.

Следовательно, Укир — это село, в котором в основном проживают пожилые женщины и их сыновья среднего возраста.Оставшиеся молодые женщины не изучают и не сохраняют сохранившиеся старообрядческие обычаи.

«Бабушки — бабушек — все еще носят традиционную одежду, — говорит Росс, — но их внучки носят современную одежду». Она отметила любопытное изобилие футболок Titanic среди дешевых импортных товаров из Китая среди молодых сельских жителей. «У них современный образ мышления, а старые привычки исчезают», — говорит Росс.

Сама музыка исполнена в полифоническом хоровом стиле с использованием особого произношения, уникального для семейских.«Поначалу это было похоже на то, что кучка людей кричит друг на друга. Однако со временем мы смогли различить отличительную форму и мелодию ».

Несмотря на тяжелые экономические трудности и мрачные перспективы на будущее, «по большей части люди не считают себя бедными и не жалеют себя», — говорит Перкинс. «Они просто живут своей жизнью в меру своих возможностей. Они были очень открытыми, очень теплыми и очень щедрыми во всем, в том числе и в их сердцах.
Исследователи привезли с собой собственные продукты питания — мясные консервы, капусту, картофель и другие нескоропортящиеся продукты. В некоторых деревнях и городах группе приходилось импровизировать жилье — однажды они спали в заброшенном здании школы. Но в Укире все остались в домах старообрядцев.

Макилвери остался с Бабой («бабушкой») Настей, которая взяла на себя служение населению Укира у недолетней Попки («Жрицы») Евки. По словам Макилвери, почти 80-летняя Баба Настя все еще встает на рассвете и работает до полуночи.Макилвери вспоминает, что после того, как она несколько часов поработала по дому, «она приложила свои холодные твердые ручки к моему лицу и поцеловала меня, чтобы разбудить», и начиналась дневная запись.

ГДЕ РАБОТАЕТ МАСИЛВЕРИ И ДЕНГ часто держали их взаперти с компьютерными файлами, исследования, проведенные другими участниками экспедиции, отправляли их от двери к двери и, в одном случае, от окна к окну.
Росс, который последние два года архивировал пропагандистские материалы времен холодной войны в Институте современной русской культуры Университета Южной Калифорнии, решил сделать фоторепортаж с этого проекта.Вооружившись тремя камерами и шестью или семью разными объективами, она посещала каждую сессию записи, делая снимки до и после выступления (чтобы не добавлять щелчки камеры к неизбежному звенку чайной ложки).

В остальное время Росс преследовала собственные фотографические интересы. Кинематографисту особенно привлекали изображения окон и оконных рам.


Яркие окна старообрядческих деревень привлекли внимание кинематографиста Натали Росс.За время поездки она сняла более 800 слайдов.

«Было очень интересно отметить, что они разные от деревни к деревне», — говорит она. «Синий и зеленый используются в качестве основного цвета в большинстве случаев с белыми, красными и желтыми акцентами». Она обнаружила, что одни окна были простыми, другие невероятно замысловатыми, почти как пряники. Некоторые были абстрактными, другие — репрезентативными.

«Хотел бы я взять еще больше», — говорит Росс, который вернулся с более чем 800 цветными слайдами.«Я хотел бы в какой-то момент объединить эти фотографии в качестве личного проекта».

MEANWHILE, ИСКУССТВО И БИЗНЕС майор Камилла Перкинс занималась изучением религиозных икон, тканей и костюмов старообрядцев. По словам Перкинса, документальное оформление текстиля важно, потому что, как и в случае с пением в старинном стиле, домашняя традиция умирает. Сельские жители больше не могут выращивать необходимую коноплю, равно как и ткать традиционные узоры невыгодно, когда дешевые массовые футболки Titanic пересекают границу.
Перкинс стучался в двери с Клаузом, Большой Машей и Левиттом. Открытая дверь обычно означала открытое приглашение сесть за обед и долгую беседу. Клауз собирал религиозную генеалогию и охотился за фольклором (особенно с рассказами о гигантской рыжеволосой змее, которая, по слухам, жила поблизости). Перкинс попросил показать старые иконы — те, которые были спасены от пожаров в церквях в 1920-х годах, или меньшего размера, более близкие, переданные через семьи.

Она считает, что самые старые из них могут датироваться 200 лет назад, но поскольку иконы являются повторениями — повторениями прошлых работ, копиями копий копий — и поскольку они не сильно меняются стилистически, их нелегко датировать, — говорит Перкинс.Лак, которым покрывают многие из написанных икон, является одним из немногих ориентиров: он становится черным примерно через 100 лет.

С Большой Машей в качестве переводчика Перкинс брал интервью у людей об истории икон и их литургическом использовании, а также об их личном значении.

В процессе она обнаружила несколько уличных ритуалов с иконами и впервые задокументировала их. Она обнаружила, что одна семья в Укире каждый год хоронит небольшую металлическую икону с картофелем, полагая, что это поможет урожаю.Они выкапывают его вместе с урожаем и восстанавливают его на домашний алтарь на зиму — пока не придет время снова сажать. У Бабы Насти, религиозного лидера общины, есть значок, который она ставит на улице, когда хочет, чтобы пошел дождь.

Перкинса удивило то, что многие из старообрядцев, которые дорожат своими иконами, выставляя их на видном месте и с религиозной спецификой в ​​своих домах, даже не знают имен святых, которых они изображают.

«ТРАДИЦИИ ИСЧАЮТСЯ», — говорит Левитт, специалист по русской культуре и интеллектуальной истории.«Меня поразила степень советизации села. Они пережили коллективизацию, Вторую мировую войну. Эта группа была подвержена тем же апокалиптическим силам современной российской истории, что и все остальные. Они подверглись одному и тому же процессу культивирования или декультивирования ».
Во многих местах, говорит Левитт, люди больше не считают себя старообрядцами, а только русскими православными. Они больше не проводят различия между двухпалым и трехпалым крестным знамением.(Два пальца — особый знак старообрядчества, замечательно запечатленный на картине художника Василия Сурикова о царственной еретике-мученице Боярине Морозовой, увезенной на пытки в 1672 году.) То, что женщины «диаконизируют» в Укире, также не соответствует канонической практике. .


Слева: старообрядец смотрит рукописный религиозный текст. Справа: житель села Архангельское в полном традиционном костюме. Студентка Университета Южной Калифорнии Камилла Перкинс записала, что она видела в одежде и головном уборе старообрядцев.

«Сейчас религиозная жизнь усложняется, — говорит Левитт. «С падением коммунизма и с обретением в стране свободы, наблюдается определенное религиозное возрождение. В одном городе мы видели, как восстанавливали церковь — люди очень много работали, имея мало средств ».

Тем не менее, Левитт знает, что времена расцвета старообрядчества давно прошли.

«Я ожидал увидеть группу, аналогичную пенсильванским голландцам», — говорит он.