Как свет – Свет — это… Что такое Свет?
Свет — это… Что такое Свет?
ЗНАЧЕНИЕ ПОНЯТИЯ «СВЕТ» В БИБЛИИ.
Бог являет Свою власть над С. и тьмой; Он «образует свет и творит тьму», Он «делает мир и производит бедствия»
. Т.о., С. обозначает Бога и сферу божественного. В прологе Ев. от Иоанна понятия см. Слово и «С.» взаимосвязаны. С. — это наивысший Божий дар, к-рый наполняет жизнь духовностью. Как сказано в
: «Плод света во всякой доброте, и праведности, и истине»:
1) С. как символ Божеств. сущности — в этом суть проповеди ап. Иоанна, открывшего Церкви, что «Бог есть свет» (1Ин 1:5). Бог назван С., потому что Он обладает наивысшей истиной (см. Истина) и всеведением: «Он открывает глубокое и сокровенное, знает, что во мраке, и свет обитает с Ним» (Дан 2:22);2) Бог не только Сам является С., но и позволяет Своему народу приобщиться к Своей светлой сущности; Он озаряет Своих чад С. Своего лица (Чис 6:25; Пс 4:7), свидет-вуя тем самым о Своей благости и милости (ср. Пс 88:16). Бог и Иисус Христос называются С., ибо Они просвещают человека небесным С.
3) Иисус как Сын Бога является «сиянием Его славы (см. Слава) и см. Образом ипостаси (т.е. сущности) Его» (Евр 1:3). В Иисусе Христе заключены см. Жизнь и С. (Ин 1:4), причем обе эти составляющие равнозначны. Свидет-вуя о Себе, Иисус называет Себя «светом мира» и обещает последовавшим за Ним «свет жизни» (Ин 8:12). Он призывает обратиться к С. и веровать в Него, с тем чтобы стать «сынами света» (Ин 12:36);
4) подобно Христу, С. названа и Его Церковь
5) В НЕБЕСНОМ ИЕРУСАЛИМЕ, когда наша вера достигнет полноты в непосредств. созерцании Бога, в Божьем С. мы увидим свет (Пс 35:10), т.к. Бог есть истинный С., воплощение совершенства, истины и мудрости. Проникнутые Божьим С. истины и мудрости, мы познаем Бога как начало всех начал и, просветленные этим знанием, обретем блаженство в озарении Божьей славы
6) САТАНА КАК АНГЕЛ СВЕТА. Дьявол во все времена стремился занять место Бога и добиться человеч. поклонения (Мф 4:9). Поэтому неудивительно, что он пытается копировать Божественную сущность. Именно по этой причине Павел предостерегает коринфян не только от лжеапостолов, но и от сатаны, к-рый принимает вид ангела С. (2Кор 11:14). Чтобы не быть обманутыми, христианам надлежит все подвергать испытанию (2Фес 5:21; 1Ин 4:1 и след.).
dic.academic.ru
Свет | Физика Вики | Fandom
Спектр света — часть спектра электромагнитного излучения.
Свет — в физической оптике электромагнитное излучение, воспринимаемое человеческим глазом. В качестве коротковолновой границы спектрального диапазона, занимаемого светом, принят участок с длинами волн в вакууме 380—400 нм (750—790 ТГц), а в качестве длинноволновой границы — участок 760—780 нм (385—395 ТГц).
В широком смысле, используемом вне физической оптики, светом часто называют любое оптическое излучение, то есть такое электромагнитное излучение, длины волн которого лежат в диапазоне с приблизительными границами от единиц нанометров до десятых долей миллиметра. В этом случае в понятие «свет» помимо видимого излучения включаются как инфракрасное, так и ультрафиолетовое излучения.
Раздел физики, в котором изучается свет, носит название оптика.
Свет может рассматриваться либо как электромагнитная волна, скорость распространения в вакууме которой постоянна, либо как поток фотонов — частиц, обладающих определённой энергией, импульсом, собственным моментом импульса и нулевой массой (или, как говорили ранее, нулевой массой покоя).
Характеристики света
Одной из субъективных характеристик света, воспринимаемой человеком в виде осознанного зрительного ощущения, является его цвет, который для монохроматического излучения определяется главным образом частотой света, а для сложного излучения — его спектральным составом.
Свет может распространяться даже в отсутствие вещества, то есть в вакууме. При этом наличие вещества влияет на скорость распространения света.
Скорость света в вакууме с = 299 792 458 м/с (точно, так как с 1983 года единица длины в СИ — метр — определяется как расстояние, проходимое светом за определённы
fizika-se-t.fandom.com
как свет стоит — это… Что такое как свет стоит?
- как свет стоит
от века, испокон веков, спокон веков, испокон веку, спокон веку, всегда
Словарь русских синонимов.
- как свет стоит
нареч, кол-во синонимов: 6
Словарь синонимов ASIS. В.Н. Тришин. 2013.
.
- как сапожник
- как сговорившись
Смотреть что такое «как свет стоит» в других словарях:
Спокон веку, как свет стоит, так исстари повелось. — Спокон веку, как свет стоит, так исстари повелось. См. БЫЛОЕ БУДУЩЕЕ … В.И. Даль. Пословицы русского народа
С тех пор как свет стоит — Разг. С давних пор, издавна. СПП 2001, 69 … Большой словарь русских поговорок
НА ЧЁМ СВЕТ СТОИТ — ругать, поносить, проклинать и под.; ругаться В очень сильных выражениях, нещадно. Имеется в виду, что лицо или группа лиц (X), пребывая в возбуждённом состоянии, в состоянии негодования, возмущения и под., выражает своё крайне негативное… … Фразеологический словарь русского языка
на чём свет стоит — Неизм. Очень сильно, не стесняясь в выражениях. Чаще с глаг. несов. вида: ругать, бранить… как? на чем свет стоит. Старуха сидит под окошком, на чем свет стоит мужа ругает. (А. Пушкин.) Улыбка… тотчас же исчезла, как только Геронтий Петрович… … Учебный фразеологический словарь
СВЕТ — (1) СВЕТ (1) света, м. 1. только ед. Лучистая энергия, воспринимаемая глазом и делающая окружающий мир доступным зрению, видимым. Интерференция света. Преломление света. Потоки света. Скорость света равна 300.000 км в секунду. Лечение синим… … Толковый словарь Ушакова
СВЕТ — муж. состоянье, противное тьме, темноте, мраку, потемкам, что дает способ видеть; иные свет принимают за сотрясение малейших частиц вещества, другие за особое, тончайшее вещество, разливаемое всюду солнцем и огнем. Свет прямой, самосвет, от… … Толковый словарь Даля
свет — [энергия] сущ., м., употр. наиб. часто Морфология: (нет) чего? света и свету, чему? свету, (вижу) что? свет, чем? светом, о чём? о свете и на свету искусственное и естественное освещение 1. Светом называют лучистую энергию, которая делает… … Толковый словарь Дмитриева
свет — СВЕТ, а ( у), муж. 1. Лучистая энергия, делающая окружающий мир видимым; электромагнитные волны в интервале частот, воспринимаемых глазом. Солнечный с. Электрический с. С. от фонаря. С. правды (перен.). Лицо осветилось внутренним светом (перен.:… … Толковый словарь Ожегова
свет — 1) а ( у), предл. в свете, на свету, м. 1. Электромагнитное излучение, воспринимаемое глазом и делающее видимым окружающий мир. Солнечный свет. Свет луны. Свет свечи. Луч света. Скорость света. Преломление света. Свет и тьма. □ Слабым светом… … Малый академический словарь
dic.academic.ru
Свет как электромагнитная волна — FizikatTYT
Что такое свет?
Свет — это форма энергии, видимая человеческим глазом, которую излучают движущиеся заряженные частицы.
Солнечный свет играет важную роль в жизни живой природы. Он необходим для роста растений. Растения преобразуют энергию солнечного света в химическую форму с помощью процесса фотосинтеза. Нефть, уголь и природный газ являются остатками растений, живших миллионы лет назад. Можно сказать, что это энергия преобразованного солнечного света.
Ученые с помощью экспериментов доказали, что время от времени свет ведет себя как частица, а в другое время как волна. В 1900 году квантовая теория Макса Планка объединила две точки зрения ученых на свет. И в современной физике свет рассматривают как поперечные электромагнитные волны, видимые человек, которые излучаются квантами света (фотонами) — частицами не имеющими массы и движущимися со скоростью
Характеристики света
Как любую волну, свет можно охарактеризовать длиной (λ), частотой (υ) и скоростью распространения в какой-либо среде (v). Связь между этими величинами демонстрирует формула:
Видимый свет лежит в диапазоне длин волн электромагнитного излучения от м (в порядке возрастания длины волны: фиолетовый, синий, зеленый, желтый, оранжевый, красный). Частота световой волны связана с его цветом.
Когда световая волна переходит из вакуума в среду, то происходит уменьшение ее длины и скорости распространения, частота световой волны остается неизменной:
n — показатель преломления среды, с — скорость света в вакууме.
Необходимо помнить, что скорость света:
- в вакууме является универсальной постоянной во всех системах отчета;
- в среде всегда меньше скорости света в вакууме;
- зависит от среды, через которую он проходит;
- в вакууме всегда больше скорости любой частицы, обладающей массой.
Волновая природа света
Волновая природа света была впервые проиллюстрирована с помощью экспериментов по дифракции и интерференции. Как и все электромагнитные волны, свет может проходить через вакуум, отражаться и преломляться. Поперечную природу света доказывает явление поляризации.
Интерференция
Световые волны, имеющие постоянную разность фаз и одинаковые частоты, производят видимый эффект интерференции, когда происходит усиление или ослабление результирующей волны.
Исаак Ньютон был одним из первых ученых, изучавших явление интерференции. В своем знаменитом эксперименте «Кольца Ньютона» он соединил выпуклую линзу с большим радиусом кривизны с плоской стеклянной пластиной. Если рассматривать эту оптическую систему через отраженный солнечный свет, наблюдается ряд концентрических светлых и темных сильно окрашенных кругов света. Кольца проявляются из-за тонкого слоя воздуха между линзой и пластиной. Свет, отраженный от верхней и нижней поверхности стекла, интерферирует и дает максимум интерференции в виде светлых, а минимум в виде темных колец.
Дифракция
Дифракция — это огибание световой волной препятствий. Явление можно наблюдать, когда препятствие по своим размерам сравнимо с длиной волны. Если объект намного больше длины волны от источника света, явление практически незаметно.
Результат дифракции — чередующиеся цветные и темные полосы света или концентрические окружности. Этот оптический эффект возникает в результате того, что волны, обогнувшие препятствие интерферируют. Такую картину дает отраженный от поверхности компакт-диска свет.
fizikatyt.ru
Свет как понятие — Слово Богослова
Тематикой света пронизано все христианское вероучение. Без обращения к нему, живой его интуиции невозможно пребывание в Церкви. Несколько иначе свет представлен в богословском знании. Не то чтобы оно его вовсе не затрагивает или он мало значим для богословия. Как раз наоборот. Вот только богословие касается темы света, будучи менее всего озабочено его понятийной проработкой. В этом отношении свет выпадает из ряда, где находятся, скажем, «природа» (сущность) Бога, «ипостась», «воля», «любовь» etc. Этим и ряду других понятий можно предъявлять претензии по части глубины, последовательности, необходимой полноты их проработки в богословии. В любом случае это будет разговор о реалиях, чья понятийность хотя бы заявлена в соответствующих текстах. Такой же заявленности, не говоря уже о проработке в отношении света, не происходило и не происходит. Богословские труды свет упоминают, отсылают к нему, цитируют идущие к делу фрагменты из Св. Писания или произведений св. Отцов, от чего богословие явно проигрывает в качестве теоретического знания. Проигрыш по пункту понятийности, между тем, не предопределен и не неизбежен. За понятийную работу нужно все-таки приниматься, делать в этом направлении определенные шаги. Один из таких шагов, точнее, попытку его осуществления и представляют собой настоящие заметки.
Начнем мы с вопроса о том, является ли свет реальностью исключительно чувственно воспринимаемой, относящейся к миру видимого или о нем нужно говорить точно так же как о принадлежащем миру невидимого. Это действительно вопрос, так как свет по определению видимый и вне видения представить его себе невозможно. Но как тогда быть с Преображением, когда Иисус Христос просиял светом, беседуя с Моисеем и Илией, и свет, исходивший от него, был виден апостолам? Явно о таком свете нельзя сказать как принадлежащем миру видимого. Соответственно, он не есть только знак, выраженность на человеческом уровне того, что в мире невидимого, и тем более во внутрибожественной жизни, к свету уже не относится. Это в античной традиции с ее разделением всего сущего на умопостигаемое и чувственно воспринимаемое имеет смысл утверждение о том, что за светом стоит некоторая сверхсветовая реальность: идеи, единое, благо etc. Христианство здесь ни при чем. Дополнительно пояснить сказанное может ссылка на божественный свет, который для людей как тварных существ равен божественной тьме. И не потому, что он сопричастен последней. Божественный свет слишком «ярок» для человеков. Однако он именно свет, а не его знаковое или символическое замещение.
Еще более усиливается позиция света при обращении к реалиям внутритроичной жизни. И, в частности, к Символу веры, в котором о Сыне Божием говорится как Свете от Света, Боге истинном от Бога истинного. Здесь Отец и Сын прямо названы светом, отчего искать за ним более фундаментальную реальность теряет всякий смысл. Речь может идти разве только о связи, соотнесенности Бога в качестве света с другими Его определениями. Скажем, с божественной сущностью (природой), ипостасью, любовью etc. Проблема этим, однако, не снимается окончательно. И состоит она, помимо прочего, в необходимости конкретизации понятия «свет» именно применительно к Богу. Не в последнюю очередь за счет уточнения вопроса о Боге как источнике света. Положим, им является Бог. Но тогда в каком своем качестве? И можно ли утверждать, что Он есть свет и как его источники и как излияние Им света? Иными словами, сказанное можно выразить таким вопрошанием: если Бог есть свет, то верно ли обратное: «свет есть Бог»? Разумеется, вторая половина вопроса быть принята не может.
Слишком очевидно, что Бог — это носитель и источник света. В свете и через свет Он раскрывается, изъявляет себя. Представить себе, что Бог освещается светом, решительно невозможно без ущерба для божественности Бога. Такое можно встретить на некоторых живописных полотнах, в том числе и у очень крупных художников. Эффект от них, однако, неизменно один. Свет приобретает характер невнятный, тревожный, зловещий даже. И здесь самое место обратить внимание на следующее обстоятельство: сам по себе как таковой свет ничем не «лучше» тьмы, хотя зловещую таинственность мы склонны приписывать именно тьме, она еще и ужасает. Она противоположна свету в том отношении, что давит на человека своей плотностью, какой-то осязаемостью, готова раздавить человека. Тьма или сжата до точки, или сфера, стремящаяся все заполнить. И если не растворяет в себе, то давит своей особой тяжестью, от которой, впрочем, не тяжело, а скорее тесно. Тьма именно теснит со всех сторон своей плотностью и сплошностью. Во тьме густой и всеобъемлющей как будто нет воздуха, она скорее напоминает особый род вещества, обложив, кажется, тьма вот-вот не позволит «шевельнуться и вздохнуть». И что характерно, наша интуиция тьмы такова, что мы не в состоянии помыслить, вообразить источник тьмы, ее центр хотя бы. Нет, она откуда-то берется, поглощает свет.
Существует такая широко распространенная и в своей основе несомненная христианская формула, согласно которой тьма есть отсутствие света. Она утверждает бытийственность и первичность последнего. Соглашаясь с этим, однако, нужно отметить, что тьма — это какое-то странное отсутствующее присутствие, «нет», которое каким-то образом «есть». Последний момент можно помимо всякой игры в слова истолковать как некоторое надвигающееся ничто. Пока оно не утвердило себя довершенно и окончательно, «нет» тьмы дает о себе знать в качестве преддверия и первых шагов еще ненаступившего. Потому, в частности, у тьмы и нет источника и субстрата, что она от небытия. Тьма наступает в измерении отсутствия, хотя и присутствует для нас, поскольку мы есть, хотя в густой и полной тьме соприкасается с небытием.
А теперь о свете. Он знает «миг всемирного молчания, когда летним солнечным днем вдруг все замирает и цепенеет. Как будто в мире никого и ничего нет. Все, что мы все-таки видим — это именно видимость, иллюзия, готовая вот-вот исчезнуть. Эта мистика света по-своему не менее зловеща, чем мистика тьмы, при всей противоположности двух начал. Они тяготеют к совпадению как раз по пункту «ничто», одно из которых обволакивает и давит, другое же обнаруживает себя пустотой, повергает в нее, растворяет в ней и то, что мы наблюдаем, и нас самих. Почему перед светом как таковым, светом вне своего источника и носителя отвержение тьмы ничего в его пользу и не решает. Приходится выбирать одну из двух перспектив: раздавленность тьмой или растворенность в пустоте света.
Между тем выбор между двумя ничто актуализируется в точке «великого полдня» только при условии восприятия света вне своего источника, света как такового, существующего по подобию ветра. Ведь ветер только в мифе или сказке являет собой некоторое существо, в котором совпадают целиком дующий и дуновение. Со светом даже на уровне простого житейского опыта без привлечения каких-либо интеллектуальных затей очевидно самое главное. У него есть источник и это солнце. Оно испускает лучи, которые и есть свет. Само же оно в качестве источника к свету не сводимо. Тот же житейский опыт, чуть шагнув в некоторое подобие наукообразия, готов признать, что солнце — это некоторая масса раскаленного вещества, которое в силу своей чудовищной температуры и производит свет. Когда свет от тепла, казалось бы, мы недалеко уходим от совпадения в свете носителя и действия. Может быть, и так, и все-таки решающий шаг сделан. Теперь возникает намек на субстратность. Тем более он присущ мифологическому представлению о солнце как божестве. Во множестве мифологий верховному, далекому, грозному и необоримо могущественному. Настолько, что с ним как с «ярым оком» можно встретиться взглядом, только будучи тут же ослепленным. И все же солнце — божество еще и податель благ. Света, тепла и их производных, которыми живет человек. Так что через солнце свет оказывается прирученным, дается в руки, несмотря на всю его грандиозность. И уж, конечно, в таком измерении, с такой стороны он не чета тьме как парное ей ничто. Никакая он не пара ввиду того, что даже и в тех мифах, которые склонны в тьму вглядываться, дело не идет далее порождения ею неких невнятных, неуловимых и нефиксируемых существ. О которых только и можно сказать: они есть, они угрожают и непередаваемо ужасны. Это как на детском низовом уровне знаменитый Бука. Он где-то там, в темном углу, он может прийти, и тогда страх непередаваемый и непереносимый. Но он, к счастью, никогда и не приходит. Ребенку достаточно того, что Бука есть, что с ним необходимо считаться. А то наступит такое, о чем и говорить не хочется. Да и где найти слова о Буке.
Понятно, что в христианстве солнце никакой не Бог, оно и не божественно, а есть тварная реальность, да еще и сотворенная не сама по себе, а в подспорье человеку как венцу творения. Но это не отменяет близость образа солнца христианскому вероучению и всему опыту христианства. Здесь, видимо, сыграли свою роль предшествующие языческие ассоциации. Впрочем, вряд ли они сыграли решающую роль. К сопряжению солнца и Бога христиан толкала в первую очередь его светоносность. Характер связи солнечных лучей со своим источником, когда их излияние неисчерпаемо. Оно явно не задевает солнце, остающееся все той же незыблемой полнотой. Или, скажем, обращало на себя некоторое подобие рождения Сына и исхождения Святого Духа от Отца, соотнесенность солнечных лучей с солнцем. И в одном, и в другом случае легко увидеть отделенность, совпадающую с неотрывностью. Далее же идти в аналогиях, сближениях, отождествлениях уже рискованно и проблематично.
Икона «Преображение Господне». Мастерская Феофана Грека. 1403 г. Собрание ГТГ.
Ранее Спасо-Преображенский собор г. Переславля.
Бог ведь есть Отец, Сын и Святой Дух, а аналогия его с солнцем оставляет нетронутым вопрос о внутрибожественном бытии. У солнца его внутрисолнечность остается раз и навсегда непроясненной, его образ не дает нам никакого основания вообще говорить о внутритроичной реальности, обращенности светила на себя, все оно есть бытие-действие вовне. Бога же христиан, то есть Пресвятую Троицу, необходимо помыслить еще и как сопряжение трех светов и их источников. С источниками, кажется, все понятно. Это Лица-Ипостаси Отца, Сына и Святого Духа. Положим, что свет от света, Бог истинный от Бога истинного — это не только Сын, а еще Святой Дух. Но тогда речь идет о трех «светах» в их соотнесенности, не сводимой к рождению или исхождению. Каждое из Лиц Пресвятой Троицы обращено к двум другим лицам именно в качестве излучающих свет. Утверждение в таком роде будет достаточно последовательным, поскольку Отец, Сын и Святой Дух светоносны. Не представлять же нам Сына и Святого Духа только как идущее от Отца излучение. Зафиксировав этот момент, нам, однако, придется коснуться вопроса о том, что значит взаимная обращенность Лиц, каждое из которых излучает свой свет на другие лица? Во всяком случае, очевидно, что оно ничего общего не имеет с «освещением». Зачем дополнительно освещать и без того светоносное лицо? В таком случае, остается не «освещение» другого, а предъявление себя другому, то есть все-таки «освещение», но уже самого себя перед другим Лицом. «Освещение» здесь равно самораскрытию, которое совпадает с самоотдачей. Она же, в свою очередь, предполагает взаимность, когда каждое из Лиц отдает себя двум другим Лицам.
Выстроив логику взаимонаправленности света Отца, Сына и Святого Духа мы, тем самым, по существу заговорили о любви как последней существенности, глубине и тотальности внутритроичных отношений. Они есть любовь. Настолько, что само слово «отношение» в настоящем применимо не более чем в качестве первого приближения к любви. В предположении того, что «гносеология» в нашей ситуации не совпадает с «онтологией», так как именно любовь первенствует над отношением. Последнее же есть не более чем абстрагирование от любви. Утвердив этот наш тезис мы, правда, тотчас сталкиваемся с угрозой отождествления света с любовью, их тождества. А это заставляет нас заподозрить: уж не излишним ли на уровне теологического знания как строго выстроенной, пускай, и разомкнутой в сторону непостижимого системы является понятие света, ничего по сути не прибавляющее к понятию любви.
Прибавка, как мне представляется, все-таки есть, если под ней понимать один из моментов конкретизации понятия более высокого уровня. Момент этот состоит в том, что любовь как целое предполагает совмещение любви — внутреннего состояния Лица и его «динамической» обращенности к другому Лицу. Свет заведомо не есть внутреннее состояние или его подобие. Но со стороны действия, динамики, самоизъявления понятие света вполне работает. В самом деле, как нам, на нашем человеческом языке или, шире, в нашей человеческой выразительности, представить себе осуществляющуюся любовь? Как речь в нашем смысле? Вряд ли, да и наверняка не так. Как проникновенное молчание? Тоже не получается. У человека — подвижника-исихаста, скажем, молчание — это «сверхречь», преодоление конечности и ограниченности человеской речи. К Богу же нечто в этом роде явно неприложимо. Слово Божие — это не молчание и не речь, прямых аналогов ему человеческий опыт не подсказывает. В общем-то, для выражения любви они и не обязательны, поскольку есть понятие света. Само по себе, не будучи связано с любовью, оно недостаточно для выражения обращенности Лиц Пресвятой Троицы друг на друга. Сопряжение же этих двух понятий нечто говорит и на уровне человеческого опыта.
Достаточно вспомнить такое выражение, как «на душе светло», «светлая личность» или даже «ослепительная красота», чтобы ощутить, как тесно соприкасается свет с любовью. При этом выражение «на душе светло» особенно примечательно. Оно отсылает нас к душевному состоянию, в котором свет, несомненно, присутствует, но не в своей буквальной видимости. Он как будто и воспринимаем и все же не зрением непосредственно. А если и им, то через так называемое «внутреннее зрение». Вряд ли в этом случае свет лишь метафора, для метафоричности он слишком близко подступает к нам и проникает в нас, будучи невещественным, остается светом. И если мы обозначим его в качестве света любви, любовью как светом, то в этом не будет натяжки или подгонки. В этой связи можно, конечно, указать на то, что в каждом из Лиц Пресвятой Троицы любовь никогда не есть вначале внутреннее состояние, которое затем актуализируется в направлении других Лиц. Как раз наоборот. Актуализация любви Лица непрерывна потому, как оно непрерывно обращено к другим Лицам. Они присутствуют в Лице, их образ всегда с ним, а это и означает отсутствие предрасположенности, которая затем становится любовью-действием. Соглашаясь с этим, нам остается уточнить свою позицию. В соответствии с ней любовь, даже если ее действие изначально и непрерывно, все равно нуждается в конкретизации, поскольку есть она сама и ее выраженность, осуществление. Да, «состояние» у Отца, Сына и Святого Духа совпадает с «действием», «состояния» нет вне «действия». Но не так, как это имеет место быть со светом. В нем вообще неразличимы «состояние» и «действие», он представляет собой только последнее, без всякого намека на субстратность. Свет неизбывно нуждается в прикрепленности к любви. Она, правда, тоже непременно прикрепляется к Богу, иначе любовь зависает в смысловой пустоте. Свет же вне прикрепленности, сам по себе, есть сама пустота, что нами уже отмечалось. Через любовь, в свою очередь соотнесенную с Богом, она преодолевается или, говоря точнее, блокируется.
Понятие света в его связке с понятием любви важно еще и в том отношении, что в нем акцентирована открытость, проницаемость. Через свет любовь разграничивается с темным влечением, страстью, невнятными для самих их носителей. И не о том, разумеется, речь, что такого рода уточнение имеет смысл в отношении Бога. Дело здесь в человеке, для которого любовь вне благодати так или иначе чревата ниспадением в темное влечение или страсть. Совсем без них человеческая любовь вообще не представима хотя бы в снятом виде. Если же божественная любовь — это свет «и нет в нем никакой тьмы», то через понятие света это как раз и утверждается. В принципе, можно было бы предъявить и другие аргументы в плане апологии света, непременности этого понятия для богословского знания. Ограничившись сказанным, перейдем, однако, к другому важнейшему измерению реальности света.
И.К. Айвазовский «Хаос. Сотворение мира». 1841 год. Бумага, масло, 106×75 см. Музей армянской конгрегации мхитаристов (Венеция).
Покамест речь у нас шла о свете в соотнесенности с внутрибожественной жизнью. Иными гранями поворачивается эта тема применительно к отношениям между Богом и тварным миром, далее не рассматриваемая в пределах тварного мира. Камень преткновения возникает по этому поводу уже при обращении к первым строкам Священного Писания:
«Вначале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил свет от тьмы. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью» (Быт. 1, 1–3).
На что в этих строках необходимо в первую очередь обратить внимание, так это на первенствование тьмы над светом. По прямому подобию языческим космогониям, где за тьмой хаоса следует свет космически устроенного мира. В космогониях и космологиях тьма не просто первична, она еще и извечна. Причем свет родом из тьмы. К этому надо добавить, что тьма хаоса не сменяется светом космоса, она скорее теснится и отступает, образуя собой окоем космоса, его окраины по горизонтали, так же как и нижний, подземный, нередко и верхний, наднебесный миры в вертикальном измерении. Можно вспомнить и о сближенности, а в чем-то и отождествлении хаоса с ночью, что особенно примечательно в связи с цитированным фрагментом Книги Бытия. Проще всего в связи с первенствованием тьмы над бездною и соприсутствием тьмы-хаоса и света-космоса сослаться на фундаментальное различие между языческой космогонией и предъявленным в Св. Писании по пункту творения. В языческом мире речь идет о порождении, отчасти демиургии, которая вовсе не есть творение ex nihilo. И все же как быть и в этом случае с первенствованием тьмы над светом в тварном мире? Ведь сказанное в книге Бытия слишком напоминает древнюю космогонию, пускай и с соответствующими коррективами.
Единственный ход, который мне приходит на ум, — это акцентирование разделения света на тварный и нетварный. Причем первый из них прикреплен к «светильникам». «И да будут они светильниками на тверди небесной, чтобы светить на землю. И стало так» (Быт. 1, 15). Говорится в Библии о солнце, луне, звездах как источниках света. Заведомо это свет, предполагающий тьму в качестве своей противоположности. Но о Боге, Пресвятой Троице мы знаем — это свет и «нет в нем никакой тьмы». С тьмой Бог вообще никак не соотнесен, ее для него не существует. Но тогда и встает вопрос о том, почему в тварном мире все иначе? Для чего миру тьма? Если мы скажем: для того, чтобы всякая тварь, и прежде всего человек, могла «отдохнуть», «набраться сил», — само по себе это будет пустой отговоркой. Однако в определенном контексте подобные банальности наполняются смыслом, даже с учетом того, что тьма и ночь — это не следствие грехопадения, поскольку о них говорится в Книге Бытия как изначальной данности тварного мира.
Остается предположить, что наличие тьмы наряду со светом в тварном мире — это знак его конечности, отсутствия в нем, взятом самом по себе, полноты и самодовления. Это наше предположение тем более правдоподобно, что мир преображенный, когда времени больше не будет и он станет раем, у нас ассоциируется со светом и только светом. В раю не спят, и вечное бодрствование спасенному человеку не в тягость, поскольку оно предполагает предстояние Богу как источнику, жизни вечной. Через предстояние пребывающие в Боге люди и вместе с ними весь тварный мир тоже есть свет, и только свет, в котором «нет никакой тьмы». Рай же первозданный, исчезнувший вместе с грехопадением, очевидно, как раз предполагает как свет (день), так и тьму (ночь) ввиду пока недостигнутой полноты бытия.
В ночи человек предоставлен самому себе в гораздо большей степени, чем днем. Собственно, ему остается сон, некоторая брошенность или молитвенное бдение, которое предпочтительно при наличии светильника. Со сном в этом случае происходит примечательная вещь. Он так или иначе освещен, в нем присутствует свет или к человеку приходят «страсти-мордасти». Память о свете, тем самым, лучше хранить, воспроизводить его в своей спящей душе. Ну, а ночное бодрствование во тьме, оставляющее человека наедине с собой — это каждый раз испытание, не исключено, что достаточно суровое, когда к человеку подступают какие-то невнятные существа с неотрывным от них ужасом. Это как раз тьма, которую человек сам по себе преодолеть оказывается не в силах.
По поводу сказанного как раз самое время будет дополнительно констатировать ограниченность возможностей тварного света. Сам по себе тьму он не преодолевает, а, напротив, ее дополняет, с ней уживается. Можно сказать и так: тварный свет достаточен для того, чтобы выжить, но жизнь человека — это еще и возрастание жизни. Не будь его самого по себе, выживание неминуемо начнет сползать в изживание, как преддверие погружения во тьму. Разрешима же очерченная ситуация только при условии, что человек соотнесен в своем тварном мире со светом как тварным, так и нетварным, когда последний предполагает обращенность Бога на мир. Завершенности своей она достигает в вочеловечивании Сына Божия Иисуса Христа. О нем в Евангелии от Иоанна мы читаем: «В нем [Слове] была жизнь, и жизнь была свет человеков» (Ин. 1,3).
Может показаться, что о Христе-Слове как свете Евангелие говорит метафорически. Все-таки когда Он пришел в мир, вочеловечившись, его световая картина осталась прежней, со светом от светильников трех родов. И это действительно проблема, правда, разрешимая, стоит нам принять во внимание различение света видимого и невидимого, тварного и нетварного. В последнем случае он остается светом без всякого рода метафорики. Другое дело — восприятие его человеком. Будучи действием благодати, этот свет воспринимается избранниками Божиими. Таковыми были апостолы, которым было открыто Преображение Иисуса Христа на Фаворе. Здесь невидимый свет стал видимым, обнаружив себя именно в качестве света, им Христос просиял. Вспомним, что опыт встречи с Ним и Его посланниками-ангелами тоже неизменно описывается святыми в неотрывности от свечения и сияния. И ничто не предполагает какой-либо намек на соприсутствие Божественному свету тьмы или хотя бы тени. В этом отношении у него нет ничего общего с тварным светом, который творец отделил от тьмы как ее противоположность в пределах тварного мира, неустранимую до тех пор, пока не возникнут новое небо и новая земля.
Наверное, все-таки можно настаивать на том, что нетварный свет доступен не только тем, кто идет путем святости. Конечно, речь не о чем-то подобном тому, что открылось Исаакию молчальнику, монаху Троице-Сергиевского монастыря, когда он стоял в Церкви:
«И поскольку он был муж добродетельный весьма, откровение было ему: видит он в алтаре четвертого служащего с ними мужа, чудесного весьма, а облик его удивительный и несказанный, светоносности великой, — и внешностью он сиял и одеждами блистал. И во время первого выхода этот ангелоподобный и чудесный муж вошел вслед за святыми, и сияло как солнце лицо его, так что Исаакий не мог на него смотреть; одежды же его необычны — чудесные, блистательные, а на них узор златоструйный видится» [1, с. 371].
Явным образом появление ангела во время богослужения в храме — это некоторое подобие Преображения, с тем существенным отличием от него, что ангел просиял не сам, а находился в лучах Божественного света, он как был преломлялся в нем. Но и явление светоносного ангела — это великое чудо. Уподобить его сияние, ставшее доступным Исаакию, тому, как нетварный свет открывается христианину, далекому от святости, можно с большой осторожностью и в ограниченных пределах. Его Божественный свет разве что касается, обозначая присутствие Бога даже не через посредника-ангела, а в качестве чистого присутствия, намека на саму возможность настоящей встречи. Свет тогда может блеснуть и как луч, проникнуть через окно в храме, обнаружить себя в городском ландшафте или в природном окружении. В любом случае нетварный свет как будто пробивается сквозь тварный, сливается с ним или пресуществляет его. Подобный опыт в качестве некоторого мгновения, наверное, знают многие. Вряд ли в его истинности можно быть до конца уверенным, но и отрицать ее было бы слишком поспешным и категоричным.
Заканчивая свою попытку подступиться к свету на понятийном уровне, мне остается подвести свои размышления к утверждению в таком духе. Свет, несомненно, есть момент любви, ее явленность в качестве реальности свершающейся, обозначенной и бытийствующей, воспринимаемой и как внутреннее состояние, и в его продолженности вовне, в разомкнутости к другому, как состоявшаяся встреча. Разумеется, сказанное относится к Божественному свету. Но его отдаленное подобие — это тварный свет. У него возможны различные, в том числе и тяжелые, обременения. Однако, несмотря на это, тварный свет, видимо, способен стать еще и восприемником нетварного света, животворимым им.
Литература:
- Житие Сергия Радонежского // Библиотека литературы Древней Руси. Т. 6. СПб., 2000.
Журнал «Начало» №32, 2016 г.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
Похожее
slovo-bogoslova.ru
Свет как поток фотонов. О чем рассказывает свет
Свет как поток фотонов
Более пятнадцати лет прошло после первых опытов Столетова, прежде чем ученые нашли разгадку странных законов, связывающих энергию фотоэлектронов с частотой вызывающего их света.
За это время произошло еще одно важное событие. В 1900 году немецкий физик Макс Планк (1858—1947) исследовал условие, при котором устанавливается равновесие в спектре излучения «абсолютно черного тела». Он пришел к выводу, что этим условием является такое распределение энергии по спектру, при котором она пропорциональна частоте. Получается так, как будто энергия света может перемещаться только определенными порциями (квантами), каждая из которых пропорциональна частоте света.
Другой немецкий физик Альберт Эйнштейн (1879—1955) пошел дальше: он сделал вывод о том, что световой поток состоит из потока частиц с энергией, пропорциональной частоте; эти частицы получили наименование фотонов. Чем больше частота света, тем больше энергия фотона. Следовательно, энергия фотона фиолетового света почти в два раза больше энергии фотона красного света. Эйнштейн показал, что, только приняв представление о фотонной структуре света, можно объяснить странную закономерность фотоэффекта, открытого еще Столетовым.
При этом предположении механизм фотоэффекта представляется так. В металлах имеется много «свободных» (т. е. не связанных с определенными атомами металла) электронов. Когда фотон падающего света ударяется в один из них, он передает электрону всю свою энергию. Если эта энергия достаточно велика, то электрон может вылететь из пластинки. Ясно, что энергия вырванного электрона прямо зависит от энергии выбившего его фотона, т. е. от частоты падающего на пластинку света.
Таким образом, фотоэффект явился одним из первых явлений, указывающих на корпускулярное строение света.
Дальнейшее развитие физики подтвердило справедливость предположения, что свет излучается и поглощается в виде фотонов и что их энергия тем больше, чем больше частота света.
Поделитесь на страничкеСледующая глава >
fis.wikireading.ru
СВЕТ — ЧТО ТАКОЕ? КТО ТАКОЙ?
Вечером ты повернул выключатель, и комната наполнилась светом. Опять повернул выключатель — стало темно. Куда же девался свет, наполнявший комнату?
Ты всегда можешь показать, где находится источник света, потому что свет от него идёт к тебе по прямой линии. Именно потому, что свет распространяется прямолинейно, всякий предмет, освещённый только с одной стороны, отбрасывает в другую сторону тень. Если бы свет мог обогнуть этот предмет, тень не получилась бы.
Когда свет встречает препятствие, хотя бы часть света отражается, попадает к нам в глаза, и мы видим предметы, которые сами не излучают света. Особенно хорошо отражает лучи гладкая поверхность, например водная гладь или изготовленное людьми зеркало.
Когда свет падает на поверхность воды, он не только отражается. Часть света проходит в воду, освещает дно и рыб, поэтому мы их видим. При этом световые лучи немного меняют своё направление, преломляются. Отражённые дном лучи, выходя из воды в воздух, тоже меняют своё направление. Поэтому ручей всегда кажется менее глубоким, а рыбы — ближе к поверхности.
Прямолинейное распространение, отражение и преломление — основные свойства света. Но они не полностью объясняют, что такое свет.
Первым, кто попытался разгадать природу света, был великий английский учёный НЬЮТОН. Он предположил, что луч света — это поток мельчайших частиц— корпускул. Однако уже в то время другой учёный — голландец Гюйгенс считал, что свет — это своеобразные ВОЛНЫ, чем-то похожие на волны звука в воздухе. Но поскольку воздуха в космосе нет, последователям Гюйгенса пришлось предположить, что всё космическое пространство заполнено каким-то особым веществом — эфиром.
Корпускулярная теория Ньютона и волновая теория, начало которой положил Гюйгенс, два столетия спорили между собой.
В середине 19 в. удалось более или менее точно измерить скорость распространения света, хотя и до наших дней её величина уточняется. В пустоте скорость света — около 300 тысяч километров в секунду— самая большая из всех возможных скоростей в природе. В воздухе она почти такая же, а в воде — 3/4 скорости света в воздухе.
Всё, что было известно к этому времени о свете, как будто подтверждало правильность волновой природы света. Однако эта теория не могла существовать без выдуманного эфира. И когда точно определили, что никакого мирового эфира не существует, появилась другая теория света.
Английский учёный прошлого века Максвелл установил, что свет — это не волны, подобные звуковым, а особые, электромагнитные, способные распространяться и в полной пустоте, такие же, как волны РАДИО.
Ещё лучше познали люди природу света в нашем веке в связи с успехами в изучении атома. Оказалось, что ЭЛЕКТРОН, протон, нейтрон обладают не только свойствами частиц, «кусочков» вещества, но и свойствами волн. Точно так же и свет — это не только волны, но в то же время и частицы, которые назвали фотонами. Таким образом, две враждовавшие некогда теории — корпускулярная и волновая— как бы объединились.
Когда какое-либо тело светится, это означает, что в нём рождаются фотоны. Они рождаются, когда атомные частицы сталкиваются или изменяют путь своего движения. От того, какая это частица и как изменился её путь, зависит длина волны излучения, цвет луча. Поэтому свет, его СПЕКТР, может рассказать о веществе, которое испускает лучи. Многие наши знания о звёздах и других небесных телах получены при изучении их света, дошедшего до Земли.
Когда свет падает на какое-либо тело, он не только отражается и преломляется, но и поглощается. Это означает, что фотоны исчезают. При этом они вызывают движение атомных частиц в поглотившем их теле. Получая энергию фотонов, предмет нагревается, от одних лучей сильнее, от других почти незаметно. Таким образом, свет всё время излучается и всё время поглощается. Он не знает покоя, всегда мчится с невообразимой скоростью и переносит ЭНЕРГИЮ от вещества к веществу.
Вот теперь мы можем ответить на вопрос, с которого начали этот рассказ: куда девается свет, «наполнявший» комнату? Когда ты только зажёг лампу, комната мгновенно осветилась: скорость света слишком велика, чтобы мы могли заметить, как свет идёт от лампы к стенам. И всё время, пока лампа горела, испускаемый ею свет за ничтожный миг покрывал расстояние до стен, потолка, мебели и поглощался ими. А когда лампа погасла, последние «порции» света также мгновенно пролетели свой путь и исчезли в веществе окружающих тебя предметов.
Конечно, часть света при этом отражалась поверхностью предметов и рассеивалась по комнате. Но сколько бы раз свет ни отразился, в конце концов он весь поглощается, и всё это происходит за один неощутимый для нас миг. В природе нет ничего быстрее света.
www.what-who.com