Свет в темноте: Please Wait… | Cloudflare

“Я знаю ночь”

Согласно предписанию Сусловой, служитель блокадного архива подобен автобиографическому, но при этом (анти)утопическому библиотекарю Борхеса: он изображен как особое существо, которое в своей деятельности руководствуется в первую очередь механизмом ассимилятивной памяти, нацеленной на воспроизведение упорядоченной системы.

Ирина Сандомирская указывает на то, что блокадный субъект, обреченный выживать на норму 125 граммов хлеба в день в холоде и тьме кромешной, не мог не стать иным, новым, биологическим существом[22]. В дневнике блокадницы Галины Салямон эта блокадная метаморфоза описана следующим образом: “Когда отключили электричество, я оказалась в полной темноте днем и ночью. Я была уже не человеком, а каким-то зверем в норе”[23]. Лидия Гинзбург также замечает в этом биологически и психологически измененном субъекте, блокадном человеке, такие новые черты, как отчуждение тела, переосмысливание категорий времени и пространства, высокую способность к ассимиляции, построенную на механизмах компенсации[24]. Именно эта функция темноты — стимулировать новые методы городского знания, недоступные и немыслимые в мирное время, — стала предметом обсуждения в различных блокадных текстах.

Изображение Сусловой работы архивиста в условиях “временной слепоты” любопытным образом перекликается со страницами дневника Эдуарда Галвина, инвалида по зрению, проведшего всю блокаду в Ленинграде, главного редактора журнала “Путь ВОСовца”, консультанта команды блокадных слухачей. В дневниковой записи от 16 января 1942 года Галвин описывает свой поход по городу в отделение цензуры, где ему надлежало представить на одобрение новый номер журнала:

“Сегодня не первый случай, когда Мария сожгла лепешки. Запах распространяется по всей квартире, малознакомый и малопривлекательный. Я стараюсь определить по вкусу происхождение муки. Кажется, льняная дуранда. Позже выходим, по принятому способу беремся под ручку. На улице приятный мороз и торжественная тишина. Она идет рядом со мною, переставляя ноги, как столбики, и как-то особенно ударяя о затоптанный, заледеневший снег. Этот ледяной покров сегодня особенно гладкий и скользкий, он одинаков как на улице, так и на тротуаре. Слышны только глухие шаги пешеходов, их не много, а разговоры негромкие. Нет и помину того шума, который стоял полтора месяца назад. Очереди почти изжиты. Там, где они сегодня есть, слышится запах хлеба. Это не запах ржаного хлеба… это не запах разных батонов, булок, слоек, испеченных на масле, обсыпанных сахаром или тмином. Нет, это какой-то особый, более резкий запах, но он настолько приятный и раздражающий, что возле булочной слюна наполняет рот. Невольно замедляешь шаги в этих местах, а также и приходится замедлить шаги из-за очереди, занявшей тротуар. Тихо, бесшумно летит навстречу машина, должно быть, легковая. Вот навстречу ей идут одна за другой три машины, улица оглашается шумом моторов, и создается миниатюрное подобие уличного движения в былые дни. Но это только минута, потом затихает, опять слышны только глухие шаги пешеходов. Прислушиваюсь к темам разговоров. Долетают только отдельные слова. Какая-то женщина упоминает об условиях на работе: “Немыслимо работать при таких условиях…” Я прислушиваюсь, хочу услышать шутку, смех, но ничего этого не встречаю. Когда я в последний раз слышал смех? Ходьба сегодня совершается с трудом. Как далеко от [Проспекта] 25-ого октября до моста, но моя спутница уверяет, что хорошо сделали, что здесь пошли… Какой бесконечный этот мост![25] Прохожу мимо очереди, наталкиваюсь на женщин, некоторые молчат, другие ворчат, ругаются. Я ко всему равнодушен. Хочу домой”[26].

Крайне затрудненная навигация по изменившемуся катастрофическому городу требует от Галвина интенсивного подключения всех сенсорных ресурсов. В отличие от обсуждаемой версии функционирования архивиста в темноте блокадной библиотеки, где память помогает ориентироваться в идеально организованном, статичном пространстве, дневник Галвина показывает навигацию в условиях хаоса, где все постоянно меняется и поэтому сулит гибель. Это вынуждает субъекта подключать все сенсорные ресурсы и находиться в самом активном контакте с городской средой. Описание “слепой” прогулки превращается в аналитический перечень новых запахов, звуков, тактильных ощущений. Вынужденная практика изменившегося города приводит к новому знанию: это травматический опыт, связанный с эффектом отстранения, который конституирует многие блокадные городские тексты[27]. Особенно ярким отстранение становится в текстах, описывающих не постоянное нахождение в меняющемся городе, но неожиданный визит (то есть чаще всего военную командировку) в осажденный город. Неузнавание когда-то хорошо знакомого, а теперь непостижимого приводит протагониста-наблюдателя к различным сюжетным результатам в зависимости от телеологии нарратива.

Например, в рассказе “Мечтатель”, прозвучавшем по ленинградскому радио в 1942 году, Екатерина Алексеева описывает визит в блокадный город персонажа, слишком “отвлеченного”, чтобы входить в непосредственный контакт с ситуацией войны, он буквально не видит, что происходит вокруг:

“…по природе своей он не был бойцом — он был мечтателем. И на фронте он оставался тем же мечтателем, и все атрибуты его воинского звания являлись в его представлении не более чем бутафорским снаряжением статиста, волею судеб вынужденного принять участие в разыгрываемой историей мировой трагедии…”[28]

Постдостоевский мечтатель Алексеевой прозревает во время командировки в зимний Ленинград, где ему стоит страшных когнитивных усилий понять, что в длинном мешке причудливой формы находится труп его жены:

“В городе стояла глубочайшая тишина, которую будоражили только время от времени проходившие темные машины… Те же редкие прохожие с лицами случайно не захороненных мертвецов… Несколько саней на длинных полозьях привлекли его внимание — люди везли на них мешки причудливой формы, узкие, грубо зашитые нитками, наподобие почтовых посылок. Странное впечатление произвели они на него. Было что-то тревожное, тягостное в этом новом впечатлении. Он хотел сосредоточиться на нем и не мог. Свернув на свою улицу, он как-то невольно пристально вгляделся в поклажу у его ног, и озноб ледяными иголками пробежал по его телу. Подобно молнии, в какую-то долю секунды прозрение, острое и мучительное, осенило его. Так вот оно что! Трупы! Но как же он сразу не разглядел этого? Ведь все очертанья тела ясно обрисовывались сквозь окутывающие их покровы… Никогда еще вид изувеченных в бою трупов не производил на него такого впечатления, как этот вид длинного с неведомым лицом тела, зашитого в белую простыню…”

Мечтатель не сразу узнает тело жены в мешке, не сразу узнает при встрече свою дочь (“в комнату вошло небольшое скелетообразное существо со слабо натянутой на лице кожей”). Используя термины видения, Алексеева демонстрирует болезненный и сложный процесс узнавания, который в ее новелле, предназначенной для пропагандистского радиовещания, приводит к прозрению идеологическому: мечтатель становится воином и уходит мстить за свой город.

Из невидения, неведения и их преодоления появляется новое понимание катастрофы и роли в ней горожанина. Для погруженного во тьму горожанина главным методом выживания и навигации в городе является механизм компенсации. Так, именно на нем было основано обращение за военной помощью к слепым, которое привело к появлению команды слепых слухачей, чьей целью было обслуживать звукоулавливатель — аппарат, состоящий из четырех огромных граммофонных труб, направленных в небо и соединенных с наушниками, предупреждающий о приближении самолетов противника зимой 1941-1942 годов. В дальнейшем этот аппарат был преобразован в установку “Прожзвук”, состоящую из прожектора, звукоулавливателя и пульта управления.

Этот практически забытый эпизод блокадной эпопеи описан в документальном очерке Семена Бытового “Ленинградская баллада”[29] и повести “Я знаю ночь” Виктора Шутова[30]. В очерке Бытового идея обратиться за помощью к слепым вдохновлена рассказом Короленко “Слепой музыкант” и рассказом Герберта Уэллса “Страна слепых”. В обоих произведениях утверждается, что утрата зрения приводит к усилению сенсорных способностей:

“Многое в их представлениях отмерло вместе со зрением, и они создали для себя новые пути познания, пользуясь своим все более обострявшимся слухом и осязанием в концах пальцев. Чувства их чудесно изощрились. На расстоянии двенадцати шагов они воспринимали и улавливали малейшее движение человека, слышали даже биение его сердца”[31].

О блокаде как способе познания говорит и Лидия Гинзбург в “Записках блокадного человека”:

“К домам появилось теперь новое отношение. Каждый дом был теперь защитой и угрозой. Мы познали объемы, пропорции, материалы домов. Восприятие дома стало аналитическим. Спускаясь по черным лестницам своих жилищ, люди присматривались к каким-то выступам и захламленным нишам, о которых они раньше ничего не знали. Теперь это были укрытия”

В контексте критического наследия Гинзбург это катастрофическое познание перекликается с ее иронической формулой “продуктивной слепоты”, необходимой для научного творчества. В дневниковой записи за 1927 года она полемически замечает, что ограничение (научного) видения может вызвать остроту и новизну воображения и познания[33], — то есть речь идет о той компенсации, которая делает слепых особенно важными для блокадного города. Энергия научного заблуждения и его преодоления здесь схожа с энергией, позволяющей слепым, согласно версии Шутова, ощущать свой город, как никто другой: “Здорово, брат! — и глаза у шофера заискрились. — У тебя слух, вероятно, двойной. Энергия, что на зрение отпущена, в уши передвинулась”

Значительную роль в “Записках блокадного человека” Гинзбург занимает интерпретация новых отношений блокадного субъекта со звуком в условиях, когда “тьма наступала посреди дня и рассеивалась поздно утром”. Эти звуки, которые теперь для горожанина имеют даже зрительные очертания (например “круглый звук взрыва”[35]) непосредственно связаны с топографией городской опасности[36]. Специалист по истории звука Стивен Коннор пишет:

“Ужас воздушной атаки заключается в гротескно преувеличенном разделении зримого и слышимого. С одной стороны, угроза исходит от отдаленного, невидимого источника, о котором горожане внизу могут узнать только по звуку. Эти условия приводят к возникновению новой, звуковой, топографии, где малейшая погрешность приводит к гибели. Зрение вытесняется слухом, и субъект городской военной катастрофы — это прежде всего существо слышащее”[37].

По звуку горожане определяют характер, радиус и длительность атаки:

“Вдруг до сознания доходит тяжелый содрогающийся звук. Это обстрел пока, очевидно, другого района. Если бы не этот звук, нельзя было бы догадаться о происходящем. Всегда, слушая этот звук, Эн испытывает сумасшедшее чувство какой-то опрокинутости, вывернутости явлений. Путаницы в категориях времени и пространства. Звук отдаленного разрыва — это неуследимое настоящее, которое, дойдя до сознания, уже стало прошлым… навсегда памятное переживание опрокинутого времени”[38].

В условиях кромешной темноты звук реконструирует отношения субъекта с городскими практиками, в частности, регулирует нарушенное ощущение времени: “звук возникал аккуратно в определенный час, отрывался от диска громкоговорителя, заполняя квартиру”[39].

В блокадных нарративах часто возникает топос застывшего аморфного блокадного времени, эмблематически выраженного в образе мертвых часов, исковерканных при бомбежке либо замерзших. С этим образом “окаменелого” времени соседствуют попытки определить “колеблющееся” время блокады. Переводчица София Островская замечает:

“Перегородки времени колеблются. Время… Теперь уже никак и ничего о нем не скажешь. Кажется только, что настоящее длится всегда: словно и родились в осаде, никогда ничего другого не было и не будет…”[40]

Это ощущение блокадного времени как изолированного единства подтверждается наблюдениями философа Якова Друскина:

“До войны было ощущение времени как

Патологическое ощущение блокадного времени, где эсхатологическое настоящее преобладает над остальными исчезнувшими категориями, оказывается связанным с новым ощущением звука:

В этом мраке только скрип сирен

Нападал на тиканье молчанья,

Возвещая черный дым и тлен

Городу, сжимавшему дыханье,

И смолкало тиканье часов

В грохоте Беллоньих голосов

Эти две категории блокадного звука — воздушные атаки и радиопредупреждения о них — резко выделяются на фоне всех прочих городских шумов, что объяснимо обостренной концентрацией внимания на источнике опасности, а также трагической, по определению поэтессы Гнедич, неслыханной дотоле тишиной, установившейся в городе (население уменьшилось в пять раз, встал общественный транспорт, были съедены птицы и животные). На фоне этой мертвенной тишины появление звука чаще всего было сигналом опасности, ведь метроном был слышен везде и всегда, он превратился в звуковой ориентир и маяк.

Изучение звуковой среды блокадного города представляется продуктивным направлением в исследованиях отношений субъекта и катастрофически измененного города. В октябре 2009 года в Санкт-Петербурге был представлен проект аудиохудожника Игоря Поцукайло “Слышу блокаду”[43]. Эта “звуковая инсталляция”, доносилась из 24 динамиков, установленных по 124-метровой окружности памятника Михаила Аникушина “Разорванное кольцо”. В инсталляции использованы записи сентябрьских радиовыступлений Ахматовой, читающей стихотворение “Мужество” (поэтесса покинула город в сентябре 1941-го именно из-за психической травмы, связанной со звуком бомбежек[44]), и Шостаковича, комментирующего процесс создания Седьмой симфонии; пропагандистские выступления на радио бойцов и горожан, чьи семьи пострадали от артобстрелов — в контексте разнообразных блокадных звуков, так же сведенных автором с радиозаписей того времени. В композиции Поцукайло звук организованный противостоит и/или совпадает со звуком хаотическим, “голос власти”[45] оказывается в диалоге с недифференцированными голосами и шумами улицы.

По словам Поцукайло, его главной задачей было передать ощущение “заархивированного времени, искусственным образом сохраняемого в настоящем”[46]. Для того, чтобы дать современному слушателю возможность “проживания звука как времени”, автор создал около восьми часов звукового текста, в котором пользователь может по звукам ориентироваться в ситуативной топографии блокадного города. Здесь через активные звуковые фоны представлена деятельность заводов, больниц, через подавление звука — пространство замерших улиц и квартир и так далее. Научаясь ориентироваться в усложненном, непривычном мире блокадного звука, пользователь имеет возможность проникнуть в блокадный мир изнутри, в то “незрячее”, но активно самопознающее измерение городской практики, которое де Серто противопоставляет статичному контролю взгляда извне. “Слышу блокаду” использует звук как инструмент познания городской среды, находящейся в состоянии постоянного катастрофического преобразования.

_______________________________________________________________

1) Термин позаимствован из: Гершун А.А. Принципы и приемы световой маскировки. Л.: Издательство АН СССР, 1943. С. 139. “Большую помощь при светомаскировке может оказать явление фотолюминесценции. Для возбуждения флюоресценции обычно используется ультрафиолетовый свет с длиной волн от 0,3 до 0,4

2) Там же. С. 147.

3) Берггольц О.Ф. Центральный государственный архив литературы и искусства (ЦГАЛИ) Санкт-Петербурга. Ф. 293. Оп. 2. Д. 1076.

4) Подборка стихов Анны Михайловой подготовлена автором этой статьи для публикации в журнале “Звезда” в 2010 году. Здесь цитируется по рукописи.

5) Коц Е. “На мою долю выпал счастливый билет”. Отрывки из воспоминаний // Исторический архив. 1999. № 3. С. 82.

6)^{Князев Г. Дни великих испытаний. Дневники 1941-1945. СПб.: Наука, 2009. С. 394.}

7) Гинзбург Л. Записки блокадного человека. М.: Наука, 1999. С. 175.

8) Certeau M. de. The Practice of Everyday Life. Berkeley: University of California Press, 1984. Р. 111.

9) Азаров В. Сказка о ручном фонарике. ЦГАЛИ Санкт-Петербурга. Ф. 7278. Оп. 2. Ед. 745.

10) Я благодарю Кирилла Кобрина за указание важного подтекста для сказки Азарова: в 1936 году в Ленинграде издательством “Academia” был опубликован роман Редьярда Киплинга “Ким” (1901) в переводе Мелитины Клягиной-Кондратьевой. Герой романа, мальчик Ким, совершает путь от уличного беспризорника, который “любил эту игру ради нее самой, любил красться по темным оврагам и переулкам, карабкаться по водосточным трубам” до наблюдательного и ловкого разведчика (цит. по: http://lib.ru/KIPLING/kim.txt).

11) Mercier L.-S. Paris am Vorabend der Revolution. Karlsruhe, 1967. S. 67-68.

12) Лукницкий П. Сквозь всю блокаду. Л

13) О восприятии блокадного тела как невидимого см.: Barskova P. The Corpse, the Corpulent, and the Other: A Study in the Tropology of Siege Body Representation // Ab imperio. 2009. № 1. С. 361-387.

14) Bachelard G. La Flamme d’une chandelle. Paris: PUF, 1961. P. 102.

15) Цит. по: Гюго В. Отверженные // Гюго В. Собрание сочинений: В 10 т. М: Правда, 1972 (http://lib.ru/INOOLD/GUGO/otwerzh4.txt).

16) О роли “сокрытого” знания в дискурсе жизни парижских трущоб см.:

17) Версия безукоризненной организации городской инфраструктуры во время блокады является центральным топосом советского блокадного письма, изображающего, например, пожар Бадаевских складов и эвакуацию ленинградских детей в июле 1941 года непосредственно под атаками немецкой авиации как трагическую случайность и никогда не упоминающую полного отсутствия хлеба и медицинской помощи в конце января 1942-го (что и привело к самому большому числу жертв). Примечательно, что такие же акценты расставлены в знаменитой “Блокадной книге” Гранина и Адамовича (1977-1981), где текст блокадных дневников “организован” голосами редакторов, подчеркивающими героизм и стоицизм блокадников, находящихся в отрегулированном диалоге с неустанно заботящимися о них городскими властями. В настоящее время эта мифологема категорически не утратила своей актуальности. Например, позиция “блокадная библиотека как симптом организованного городского пространства” ярко подтверждается в предисловии Софии Колосовой к изданию: Книги непобежденного Ленинграда. Каталог книг, изданных в Ленинграде в годы Великой Отечественной войны. СПб., 2000. Т. 2. С. 135-159.

18) Суслова Е. “Нужно выдержать и сохранить архив…” // Отечественные архивы. 2005. № 4. С. 93.

19) “Помню, как не один раз по требованию из Смольного мы подбирали “интересные материалы”: альбомы, книги — для минут отдыха Жданова и других руководителей осажденного города. Ночью в помещениях фонда ГПБ без стекол и ставен что-то находили на свой вкус” (Воспоминания Казакевич Сусанны Семеновны // Публичная библиотека в годы войны (1941-1945). СПб.: Российская национальная библиотека, 2005. С. 133).

20) Письмо Таисии Антоневич цит. по: Публичная библиотека в годы войны. С. 146-148. Очерк истории блокадного бытования Антоневич и ее ближайшего окружения см. в: Шилов А. Очерки по истории Российской национальной библиотеки. СПб.: Издательство “Российская национальная библиотека”, 2008.

21) Фуко М. Надзирать и наказывать: рождение тюрьмы. М.:

22) Sandomirskaia I. A Politeia in Besiegement: Lidia Ginsburg on the Siege of Leningrad as a Political Paradigm // Slavic Review, в печати.

23) Салямон Г. Островки памяти. Воспоминания. СПб.: Звезда, 2008. С. 23.

24) Специалист по городским коммуникациям Леонид Петров описывает новоприобретенные качества блокадного горожанина: “Обостренный анализ окружающей обстановки — день, вечер, туман, дождь, облачно, ясно. Район, квартал, сторона улицы — это разные типы поведения, разные планы в передвижении. Здесь мы на основе анализа совокупности поведенческих актов можем говорить о радикальной перестройке работы сознания” (Петров Л. Коммуникации в блокадном Ленинграде // История Петербурга. 2006. Вып. 5. С. 84).

25) В своих неотправленных блокадных письмах Роберт Першиц употребляет термин “боязнь расстояния”, это состояние охватило горожан как следствие слабости и “создавало” новую топографию городских переходов, которые диктовались экономией исчезающих сил (письма предоставлены автору статьи наследниками).

26) Галвин Э. Блокадный дневник. Рукопись находится на хранении в Музее истории Санкт-Петербургского отделения Всероссийского общества слепых.

27) Проблема использования отстранения как центрального конструктивного приема блокадного текста продуктивно обсуждается в следующих работах: Баскирк Э. ван. “Самоотстранение” как этический и эстетический принцип в прозе Л.Я. Гинзбург // Новое литературное обозрение. 2006. № 81 (www.nlobooks.ru/rus/magazines/nlo/196/197/222/); Kobrin K. To Create a Circle and To Break It (“Siege Man’s” World of Rituals) // Buskirk E. van, Zorin A. (Eds.). Lydia Ginzburg’s Literary Identity (в печати).

28) Алексеева Е. Мечтатель. ЦГАЛИ Санкт-Петербурга. Ф. 293. Оп. 2. Ед. 506.

29) Бытовой С. Ленинградская баллада // Звезда. 1974. № 1. С. 146-157.

30) Шутов В. Я знаю ночь // Частный случай. Повести. Киев: Издательство художественной литературы “Днепр”, 1972. С. 5-71.

31) Бытовой С. Ленинградская баллада. С.147.

32) Гинзбург Л. Указ. соч. С. 173.

33) Савицкий C. “Живая литература фактов”: спор Л. Гинзбург и Б. Бухштаба о “Лирическом отступлении” Н. Асеева // Новое литературное обозрение. 2008. № 89 (www.nlobooks.ru/rus/magazines/nlo/196/789/791/).

34) Шутов В. Указ. соч. С. 23.

35) Гинзбург Л. Указ. соч. С. 177.

36) Там же. С. 174.

37) Connor S. Sound and the Self // Hearing History: A Reader. Athens: The University of Georgia Press, 2004. P. 59.

38) Гинзбург Л. Указ. соч. С. 177.

39) Там же. С. 176.

40) Островская С. Блокадные дневники // Русское прошлое. 2006. Вып. 10. С. 310.

41) Друскин Я. Дневники. СПб.: Гуманитарное агентство “Академический проект”, 1999. С. 117.

42) Гнедич Т. Страницы плена и страницы славы. СПб.: Genio Loci, 2008. С. 31.

43) Проект представлен в рамках девятого фестиваля фонда “Про Арте” “Современное искусство в традиционном музее” 26 сентября — 18 октября 2009 года (www.proarte.ru).

44) “Жена Томашевского рассказывала о тяжелом состоянии Ахматовой, которая безвыходно проводит все дни в бомбоубежище. Происходящие события вызвали у нее состояние, близкое к психозу” (Голлербах Э. Дневник. 22 сентября 1941 года. Рукопись предоставлена автору статьи наследниками).

45) Kaganovsky L. The voice of technology and the end of Soviet silent film: Grigorii Kozintsev and Leonid Trauberg’s “Alone” // Studies in Russian and Soviet Cinema. 2007. Vol. 1/3. P. 267-281.

46) Интервью автора статьи с Игорем Поцукайло (Санкт-Петербург, 1 ноября 2009 года).

что делать для комфортной езды в темноте.

Осень, как всегда приходящая против нашей воли, помимо золотых листьев, приносит и все более короткий день. Чем ближе к зиме, тем чаще приходится ездить в темноте, по утрам и вечерам. Передвижение на автомобиле в темное время суток требует высокой концентрации и часто становится дискомфортным. Все дело в том, что даже для опытных водителей проблемой становится свет фар встречных автомобилей. Очень часто нас ослепляют машины, водители которых даже не подозревают, какие проблемы доставляют их фары ближнего света. Каждый из нас и сам хоть раз бывал в роли такого источника раздражения.

Как ни старайся, все равно найдется тот, кто забудет вовремя выключить дальний свет либо просто плюет на всех, кроме себя. Сегодня мы хотели бы поговорить о том, что может сделать каждый автовладелец, чтобы не слепить других участников дорожного движения. Мы верим, что если большинство водителей будет следовать нескольким простым правилам, то дискомфорта на дорогах станет меньше, а уважения и удовольствия от езды — больше. Скажем сразу — речь не будет идти о банальностях вроде своевременного выключения дальнего света. Если кто-то этого вообще не делает, то, как говорится, без комментариев.

Правило первое: регулировка

Начать, кажется, стоит с самого главного — с правильной регулировки фар. Многие автовладельцы просто забывают о данной процедуре или пренебрегают ею. Напомним, что ближний свет фар должен иметь четкую светотеневую границу, которая отсекает свет, ослепляющий встречных водителей, направляя весь поток на дорожное полотно и обочину. Высота этой границы устанавливается по строгим требованиям к каждой модели машины на специальном стенде. Процедуру регулировки следует проходить всякий раз после снятия и установки фар головного света. Стоит помнить также и о том, что в большинстве современных автомобилей есть корректор для регулировки высоты светотеневой границы из салона. Не забывайте пользоваться им, когда загрузка автомобиля сильно изменяется. Полный багажник и пассажиры на заднем ряду способствуют тому, что передняя часть машины приподнимается и фары светят выше, чем обычно. Скорректируйте эту разницу, и свет вашего автомобиля не будет ослеплять коллег по дороге.

Правило второе: правильная лампа

Здесь не может быть двоякого толкования. Если на фаре автомобиля четко указана галогенная лампа определенной мощности, например, 55 Вт, то только такую лампу и можно устанавливать. Никакого нештатного ксенона или светодиодов на дорогах общего пользования! Это правило пора уже включать в экзаменационные билеты ГИБДД. Каждый водитель должен четко запомнить, что рефлекторная оптика не предназначена для установки ксеноновых ламп. Даже небольшое рассевание яркого светового потока этих ламп будет слепить всех вокруг. Если желание установить ксенон все-таки велико, тогда необходимо полностью заменить и оптику —оптикой, предназначенной для ламп такого типа, с сертификацией и регистрацией такой замены в уполномоченных органах. Также следует установить автоматический корректор фар.

Если же переделать автомобиль на ксенон или LED нет возможности, а фары светят явно неудовлетворительно, стоит присмотреться к более ярким моделям галогенных ламп. Пример — лампы Philips из линейки XtremeVision, обеспечивающие на 130 % больше яркости и более длинный световой луч.

Важно также запомнить, что установка лампы, соответствующей фаре, не всегда может быть панацеей. Иногда в силу дефектов даже галогенные лампы ближнего света могут стать причиной ослепления. Недобросовестные производители допускают некачественные, а порой и откровенно бракованные лампы в продажу. Все дело в геометрии: если нить некачественной лампы расположена внутри колбы криво, если она перекошена в ту или иную сторону, то нормальная светотеневая граница становится нарушенной. Проще говоря, лампа с криво установленной спиралью светит куда попало, даже будучи установленной в нормальную, отрегулированную фару. В этом случае единственная защита — приобретение только качественных ламп известных производителей. Для примера приведем опять же лампы Philips, всегда проходящие строгий выходной контроль качества и изготовленные на высокоточном оборудовании.

Правило третье: чистота фар

Это правило наиболее актуально для владельцев автомобилей с ксеноном. Наверняка вы часто замечали, что вашей машине с абсолютно легальной и штатной ксеноновой оптикой, «моргают» со встречки — слепишь, мол! Очень часто проблема кроется в грязной фаре. Дело в том, что любое загрязнение, особенно сильное, всегда стремится преломить и рассеять световой поток. В случае с ксеноном мощности даже этого рассеянного света достаточно для ослепления водителей встречных машин. Как правило, штатный ксенон комплектуется системой омывания фар — именно по этой причине. Запомните, ксеноновая фара всегда должна быть чистой. Это же правило работает и для LED-оптики. Чем сильнее световой поток вашей лампы, тем выше вероятность, что при загрязнении фар вы начнете слепить встречку.

Правило четвертое: всякой фаре свое время

Возьмем, к примеру, дневные ходовые огни (ДХО). Казалось бы, само название подсказывает, что эти источники света предназначены именно для светлого времени суток. Тем не менее находятся водители, умудряющиеся использовать их и ночью. В то время как назначение ДХО — сделать автомобиль более заметным днем. Ночью же дневные огни могут ослеплять водителей встречных автомобилей.

Верим в вас!

Несмотря на то, что многие из перечисленных нами правил являются и официальными, то есть контролируются ГИБДД, все-таки ясно, что инспектора через каждые 10 метров не поставишь. Как и многое другое в нашей стране, проблемы с ослеплением от неправильных ламп, неотрегулированных фар, включенных «туманок» исключительно на совести водителей. Так давайте же уважать себя и всех других участников дорожного движения. Мы уверены, что если каждый водитель будет следовать вышеуказанным четырем простым правилам, езда в темное время суток перестанет быть стрессом. Удачи и уважения вам на дорогах!

Влияние различных сочетаний света и темноты на цветение растений

Современный южный ареал капусты абиссинской — Эфиопия, несмотря на это, она имеет четкую никтофобную реакцию, свидетельствующую о консервативности актиноритмической реакции растений и о северном происхождении данного вида. Следует отметить, что в условиях коротких дней Эфиопии она развивается медленно.

При непрерывном искусственном освещении период ее развития во много раз сокращается. Это подтверждают данные о выращивании капусты абиссинской при интенсивном (от 600 до 900 Вт/м²) ксеноновом освещении.

При непрерывном освещении ксеноновыми лампами бутонизация капусты абиссинской наблюдается на 17-й день после посева, а при длине дня 13 ч, близкой к продолжительности дня в Эфиопии, бутоны появляются на 85-й день.

Сильное тормозящее действие темноты наблюдалось начиная с 18-часового дня. При этом чем длинее был период темноты, тем дольше задерживалось цветение растений. Одновременно возрастало общее число часов света от начала опыта до появления первых бутонов: от 408 в условиях непрерывного освещения до 1105 при 13-часовом дне.

Как показывают результаты указанного опыта, капуста абиссинская способна зацветать, хотя и с большим опозданием, в условиях достаточно коротких дней. Даже 11 ч темноты не могут быть полным препятствием для цветения данной культуры. В этой связи становится понятным, что капуста абиссинская хоть и является никтофобным растением, но в конце концов она переходит к цветению и в условиях коротких дней, присущих Эфиопии.

Увеличение общего количества часов света, необходимое для формирования бутонов по мере возрастания темного суточного периода, свидетельствует о том, что темнота — это не нейтральный фактор, который просто отодвигает бутонообразбвание, напротив, она приводит к активному торможению процессов репродуктивного развития.

Мы изучали роль световых и темновых процессов в актиноритмической реакции капусты абиссинской. Для этого исследовали чередования света и темноты как суточные, так и несуточные, не препятствующие цветению и сильно тормозящие развитие растений. Основными источниками освещения в большинстве наших исследований были лампы накаливания, лучистый поток которых профильтровывался через воду для поглощения части длинноволновой инфракрасной радиации. Мощность на уровне вершин растений составляла 450 Вт/м². В спектре ламп накаливания, как и ксеноновых, имеется большая доля красной и инфракрасной радиации. В этом отношении указанные спектры близки к солнечному. В этих условиях критическим для прохождения репродуктивного процесса капусты абиссинской является уже 17-часовой день. Более того, с уменьшением длины дня до 16 ч зацветают, как правило, не все растения и сроки бутонообразования затягиваются до 30 сут.

Результаты опытов, где в качестве источников света были использованы лампы накаливания, также свидетельствуют о тормозящем действии темноты на процессы репродуктивного развития капусты абиссинской.

Принимая во внимание отрицательную роль темноты в процессах репродуктивного развития никтофобных растений, следовало выявить, какие периоды ее, перемежающиеся с равновеликими периодами света, оказывают наименьшее тормозящее действие. Для этого была поставлена серия опытов, в которых чередование равновеликих периодов света и темноты проводилось по схеме.

В опытах использовали растения, предварительно выращенные при 12-часовом дне до 30-дневного возраста. Продолжительность опытов — 70 дней. При чередовании света и темноты через 30 мин бутоны образовывались на 13-й день опыта, т. е. всего на 2 дня позже, чем при непрерывном освещении. Таким образом, периоды света в 30 мин, чередующиеся с такими же периодами темноты, оказались значительно более благоприятными, чем периоды света и темноты длительностью 1 ч. Следовательно, за 30 мин и, конечно, за более короткое время отрицательное действие темноты не успевает проявиться.

С увеличением равновеликих интервалов света и темноты до 1, 2, 3, 4 и 6 ч бутоны у капусты абиссинской образовывались примерно через 30—32 дня от начала воздействия. При дальнейшем увеличении светлых и темных периодов до 18 ч процесс репродукции тормозился и растения до конца опыта оставались в вегетативном состоянии.

Бутонообразование наблюдалось у растений, находившихся в режимах: 19 ч света и 19 ч темноты, 24 ч света и 24 ч темноты, 32 ч света и 32 ч темноты, 48 ч света и 48 ч темноты, 72 ч света и 72 ч темноты. Чередования равновеликих периодов света и темноты длительностью в 32, 48 и 72 ч оказались более благоприятными, чем чередование 19 ч света и 19 ч темноты и 24 ч света с 24 ч темноты.

Сравнивая результаты, можно предположить, что при равновеликих интервалах света и темноты, начиная от 1 до 6 ч, темнота не устраняет бутонообразования, хотя и задерживает его на различные сроки. В этих случаях процессы онтогенеза, проходящие на свету, не снимаются последующими периодами темноты.

При чередовании периодов света и темноты с интервалами в 9, 10, 11, 12, 13, 15, 16 и 18 ч длительность темных периодов подавляет световые процессы и растения остаются вегетативными. За 24 ч световые процессы, связанные с репродуктивным развитием капусты абиссинской, продвигаются дальше, чем при чередовании 18 ч света и 18 ч темноты, и поэтому в последующие 24 ч темнота не снимает светового эффекта.

В сущности, аналогичная картина наблюдается и в вариантах, где свет и темнота чередуются через 32, 48 и 72 ч. Однако за 32 ч световые процессы продвигаются дальше, чем за 24 ч, а последующие 32 ч темноты менее тормозят световой эффект, чем в вариантах с 48 и 72 ч. При 72 ч света и 72 ч темноты световые процессы проходят также еще не до конца, а 72 ч темноты несколько задерживают появление бутонов.

Ранее было установлено, что после светлого периода в 5 сут, полностью обеспечивающего нормальное развитие бутонов, последующие 5 сут темноты нисколько не задерживали этого процесса по сравнению с ним при непрерывном освещении.

Следовательно, темнота, данная после завершения определенных световых процессов морфогенеза, не препятствует его выявлению, но в то же время тормозит его при незавершенности указанных процессов.

Проведенные эксперименты позволили выявить особенности актиноритмической реакции капусты абиссинской при чередовании равновеликих периодов света и темноты разной длительности. Прежде всего следует отметить, что краткие периоды темноты практически не влияют на скорость онтогенеза даже при чередовании с такими же интервалами света.

Сочетание различных отрезков света и темноты позволяет определить динамику световых процессов, связанных с бутонообразованием, в различных несуточных актиноритмических циклах. В частности, можно утверждать, что за 18 ч (режим — 18 ч света и 18 ч темноты) световые процессы, связанные с прохождением индукционного периода, не завершаются, и физиологическое состояние этих растений значительно отличается от состояния другой группы растений, получивших 19 ч света перед наступлением темноты (режим 19 ч света и 19 ч темноты).

При чередовании равновеликих отрезков света и темноты критическим периодом темноты является 9-часовой интервал. Именно поэтому капуста абиссинская не цветет за 3-месячный срок в актиноритмических условиях 15-часового и более короткого дня.

Что касается практического аспекта наших исследований, то пока можно сказать, что чередования света и темноты в пределах от 5 до 30 мин определяют наименьшие затраты электроэнергии. Если при непрерывном освещении, когда бутоны появляются на 10-й день после начала воздействия, электроэнергию, затраченную за этот период, принять за 100%, то при кратковременных чередованиях эта же величина сокращается более чем на 1/3 и составляет 59%. Данное явление интересно не только с практической точки зрения, поскольку указывает на энергетические изменения физиологических процессов, связанных с формированием бутонов.

Еще большее практическое значение имеют результаты опыта, в котором растения подвергались воздействию неравновеликих чередований света и темноты при длительности циклов от 8 до 16 мин. При чередовании 4 мин света с 8 мин темноты растения переходят к репродукции практически в нормальные сроки. В этом случае продолжительность светлого периода составляет только 1/2 периода темноты, что характерно для обычного суточного режима, в котором 8-часовой световой день чередуется с 16 ч темноты. В последнем случае капуста абиссинская не переходит к цветению. Таким образом, имеется реальная возможность выращивать растения, подобные капусте абиссинской, затрачивая на ее освещение электроэнергию всего в течение 8 ч в сутки.

Широкое распространение никтофобных видов в различных географических районах связано с их способностью развиваться в условиях, где ночь достигает 12—14 ч в сутки, хотя данный процесс и происходит значительно медленнее, чем при длинном дне. Таково поведение капусты абиссинской в Эфиопии. Если бы никтофобные виды не обладали этой способностью, они могли бы сохраниться только в умеренных широтах. Вместе с тем, несмотря на многолетнее пребывание в южных широтах, такие виды несомненно северного происхождения не теряют своей никтофобности.

Еще одно никтофобное растение — шпинат Виктория, цветет одновременно на 23—29-е сутки после появления всходов при длине дня от 24 до 15 ч. При 14-часовом дне цветение шпината уже задерживается на целый месяц, а в условиях более коротких дней, начиная с 13-часового, данная культура. в наших опытах не цвела. Очевидно, темнота не только не способствует цветению шпината, но, наоборот, при более 9 ч в сутки она делает его невозможным.

Тем интереснее сообщение Гентчева и Густафсона (Gentcheff, Gustafson, 1940) о том, что в их опыте шпинат (сорт Герта) цвел при непрерывной темноте на 21-е сутки.

Следовательно, не темнота сама по себе делает невозможным образование шпинатом органов плодоношения, а лишь определенные ее сочетания со светом.

Какими же должны быть суточные циклы свет — темнота, обеспечивающие актиноритмическую реакцию никтофильных по цветению растений? На этот вопрос отвечают результаты наших опытов.

Периллу масличную выращивали при 24-часовом цикле, начиная с непрерывного освещения и кончая 3-часовым днем. Оказалось, что данное растение начинает цвести с 15-часового дня и кончает при 4-часовом дне.

Иными словами, для цветения периллы масличной необходимо в сутки не менее 9 ч темноты и не менее 4 ч света. Если это так, то, очевидно, сочетание 4 ч света с 9 ч темноты (13-часовой цикл) должно обеспечить семенное размножение данной культуры. И первый же эксперимент, в котором периллу масличную выращивали при искусственных суточных циклах в 13 ч, из которых на долю света приходилось 4 ч, а на долю темноты — 9 ч, показал правильность нашего предположения. У растений периллы в этом опыте, как и во многих других, освещение было искусственным (250-ваттные дуговые ртутно-люминесцентные лампы ДРЛ), а включение и выключение света автоматическим.

Бутоны появлялись здесь несколько позднее (на 2 недели), чем при оптимальных актиноритмических условиях. Это характерно для всех случаев, когда света было значительно меньше, чем темноты. Аналогичные результаты получаются и в том случае, когда растения периллы масличной выращиваются при нормальных 24-часовых актиноритмических циклах с тем же отношением 1:2, что составляет 8 ч света и 16 ч темноты. В данном случае бутоны появлялись также на 32—34-й день.

Чтобы выявить наиболее оптимальные сочетания света и темноты, способствующие скорейшему переходу периллы масличной к цветению, мы провели большое число опытов с разными суточными циклами. Прежде всего было выяснено влияние на онтогенез периллы различных по продолжительности светлых периодов, чередовавшихся всегда с периодом темноты, равным 9 ч.

При продолжительности светлого периода от 4 до 7 ч бутонизация задерживалась, зато доведение светлого периода до 8 ч обеспечивало появление бутонов в кратчайший срок (20 дней).

Образование бутонов через 20 сут после начала опыта для молодых растений периллы, имеющих тот же возраст, — это нормальное явление для самых лучших световых условий. Дальнейшее наращивание светлого периода актиноритмических циклов, вплоть до 13—14 ч, не мешало нормальному онтогенезу периллы, и во всех указанных вариантах бутонизация наступала через 20— 22 сут после начала опыта. Но как только длина светлого периода доходила до 15 ч (в 24-часовом цикле), снова наблюдалась значительная задержка в появлении бутонов (на 16 дней против нормы). В двух следующих вариантах опыта эта задержка продолжала нарастать.

Таким образом, 9-часовой период темноты вызывает быстрое развитие периллы масличной только после светлого периода, длящегося от 8 до 14 ч.

Результаты нашего другого опыта с указанной культурой, где она получала 7-часовой период темноты в различных циклах, начиная с 12-часового и кончая 24-часовым. В этом случае все растения периллы остались до конца опыта, длившегося 60 сут, в вегетативном состоянии. Отсюда неизбежен вывод, что 7-часовой период темноты в цикле недостаточен для нормального онтогенеза типичного никтофильного растения — периллы масличной.

Если перилла масличная получает 8 ч темноты в нормальном 24-часовом цикле, то она тоже не приступает к бутонизации.

При любой продолжительности светлого периода — от 5 до 8 ч — бутонообразование периллы наступало, хотя и значительно позже, чем в оптимальных условиях. Как только период света становился длиннее на 1 ч 8-часового периода темноты, цветения периллы не происходило. Значит, сокращение ночного 9-часового периода на 1 ч приводит или к сильной задержке в репродуктивном развитии периллы, или вообще делает его невозможным. Вероятно, 8 ч являются критической продолжительностью темного периода цикла, обеспечивающего нормальный онтогенез периллы.

Любопытно, что при 8-часовой ночи появление бутонов наблюдается тем скорее, чем короче светлый период. Не служат ли эти факты прямым указанием на зависимость идущих в темноте процессов от количества лучистой энергии, связанной растениями за светлый период суток? Может быть, в процессе длительной эволюции у периллы, да и у других типичных никтофильных растений, возник суточный цикл метаболизма, в котором фото- и никтореакции находятся в оптимальных соотношениях, если периоды света и темноты равны друг другу.

Чтобы проверить возможное значение указанных равенств различных периодов света и темноты, проводились опыты с периллой масличной в условиях искусственного освещения с автоматическим включением и выключением ламп ДРЛ. Было испытано 15 различных циклов, начиная с 8-часового и кончая 52-часовым, с равными периодами света и темноты.

Актиноритмические циклы 4:4, 5:5, 6:6, 7:7, данные перилле в течение 80—90 календарных суток, не обеспечили репродуктивного развития растений, и все они оставались в вегетативном состоянии. В условиях 16-часового цикла с равными периодами света и темноты бутоны появились очень поздно, на 55-й календарный день после начала опыта. Зато в последующих циклах 9:9, 10:10, 11:11, 12:12 бутонообразование наблюдалось в нормальные сроки. В цикле 13: 13 бутоны появились на 5—6 сут позже, а при цикле 14:14 опоздание еще увеличивалось и дошло до 10 сут. Наконец, во всех следующих циклах, начиная с 32-часового и кончая 52-часовым, растения периллы за все время опыта оставались в вегетативном состоянии.

Далеко не все циклы, содержащие равное число часов света ц темноты, вызывают переход растений периллы масличной от вегетативного развития к репродуктивному. Обычно при выращивании периллы в условиях 24-часового цикла она дает наибольшие урожаи сухой массы и семян при равных (12-часовых) периодах света и темноты. Однако в условиях 20- и 18-часовых циклов общий урожай периллы оказывается более высоким. Причем в иных случаях прибавка сухой массы и массы семян доходила до 20— 30%. Это может иметь существенное практическое значение для культуры растений в условиях искусственного освещения, ибо в таких случаях несомненно повышается коэффициент использования растениями и лучистого потока, и электрической энергии. Весьма любопытным оказалось поведение растений периллы масличной при выращивании ее в двух вариантах 16-часового цикла. В одном случае, когда на долю света и темноты приходилось по 8 ч, бутоны образовались только на 55-й календарный день, т. е. более чем с месячным опозданием против нормы. В другом случае, когда на светлый период цикла приходилось 7 ч, а остальные 9 ч растения находились в темноте, бутоны появились почти в нормальный срок — на 25-й календарный день, или на 3—5 дней позднее, чем при оптимальных условиях. Из-за такого значительного различия наступления бутонизации в 50-дневном возрасте растения этих, казалось бы, близких по условиям освещения групп 16-часового цикла резко отличались друг от друга.

Растения, получавшие по 8 ч света и темноты, находились в вегетативном состоянии, а растения, получавшие 7 ч света, а затем 9 ч темноты, были покрыты почти созревшими семенами. Онтогенез этих растений периллы, выросших при 16-часовом актиноритмическом цикле, зависел от 1 ч, отнятого от светлого периода и добавленного к темному. Очевидно, 16-часовой цикл, как и многие другие циклы, вполне пригоден для быстрого репродуктивного развития периллы при условии, что светлый и темный периоды находятся в определенном соотношении друг с другом. Если в любом цикле период темноты меньше, чем 9 ч, то перилла, как правило, или совсем не цветет, или зацветает очень поздно.

Естественно, возникает предположение, что критическая граница между активными и пассивными для онтогенеза актиноритмами лежит в пределах значительно меньших, чем часовые интервалы времени. Поэтому с помощью специального автомата, включавшего и выключавшего свет в строго заданное время, были проведены эксперименты, в которых выяснялось значение 5-минутных интервалов в пределах часа, определяющего судьбу периллы масличной в 16-часовом цикле.

Данные составлены на основании описания всех опытных растений периллы масличной в возрасте 50 календарных суток. В это время все растения пяти первых групп, для которых была создана продолжительность ночи от 8 ч до 8 ч 20 мин, находились в вегетативном состоянии. Растения следующих трех групп (6, 7, 8-й), развивавшихся при длине темного периода от 8 ч 25 мин до 8 ч 35 мин, имели крупные бутоны. Растения же остальных пяти групп (9, 10, 11, 12, 13-й), росшие при длине темного периода от 8 ч 40 мин до 9 ч, были покрыты готовыми к уборке семенами. В пределах часа, лежащего на границе активного и неактивного 16-часовых актиноритмов, обнаружилось четкое значение 5-минутных интервалов, которые в зависимости от того, приходятся ли они на светлую или темную часть 16-часового цикла, определяют характер онтогенеза растений периллы масличной.

Теперь можно с большей точностью, чем прежде, сказать, что минимальным периодом темноты в актиноритмических циклах, вызывающих быстрое зацветание периллы, является не 9 ч, а 8 ч 40 мин. Если длительность темного периода уменьшается на 5 мин, то развитие задерживается, а если период темноты равен 8 ч 20 мин, то растения периллы или совсем не цветут, или дают бутоны лишь на 55-й день после начала жизни.

Думается, что в данном случае положительный результат зависит именно от длительности темного периода цикла, а не от строго определенных сочетаний в цикле света и темноты. Во всяком случае, только что изложенные результаты говорят об очень тонких и четких границах никтопериодов, определяющих никтопериодическую реакцию растений.

Результаты изложенных выше исследований, а также и хорошо согласующиеся с ними литературные данные приводят нас к неизбежному выводу о решающей роли темных периодов актиноритмических циклов в так называемой фотопериодической реакции растений. Несомненно, что все основные физиологические процессы, определяющие характер реагирования растений на суточные циклы смены света темнотой, проходят в темноте, а не на свету.

Среди никтофильных по цветению растений, как считают некоторые авторы, имеются такие, для образование цветочных зачатков которых нужен всего один темный период.

Так, японские исследователи Имамура и Такимото (Ifmamura, Takimoto, 1956) установили, что цветочный зачаток в виде чешуйки у ипомеи голубой (Pharbitis nil) появляется в результате воздействия на нее единственным периодом темноты длительностью 16 ч. На основании этого наблюдения, которое, по нашему мнению, не имеет никакого отношения к актиноритмизму, в литературе появились представления о короткодневных видах-одноночниках.

Чтобы показать несостоятельность таких высказываний об актиноритмической никтофильной реакции, мы провели специальные опыты с ипомеей голубой в условиях искусственного освещения лампами ДРЛ при интенсивности на уровне вершин растений около 40 В т/м².

В первом опыте растения от момента появления всходов выращивали в условиях различных длин дня в течение 4 месяцев.

Максимальная скорость репродуктивного развития наблюдалась при 8- и 9-часовом дне. С удлинением светлого периода в суточном цикле переход растений к цветению замедлялся, однако даже при 16-часовом дне образовались единичные бутоны с задержкой почти на три месяца. Таким образом, ипомея проявляет четкую актиноритмическую реакцию короткого дня с критической длиной дня около 16 ч.

Сокращение длины дня до 4 ч задержало репродуктивное развитие растений. Световой день, равный 2 ч, привел к гибели растений. В том случае, когда 2-часовой день получали растения, предварительно до 2-месячного возраста выращенные при непрерывном освещении, цветочные зачатки образовались на 97-е сутки, но дальнейшего развития цветков не происходило.

На урожай надземной массы также в сильной степени влияла длина дня, при которой росли растения. При актиноритмических режимах, наиболее благоприятных для репродуктивного развития, рост побегов вскоре прекращался в связи с закладкой цветочных органов на верхушках растений. Наибольший урожай надземной массы был получен при 15-часовом дне, дальнейшее удлинение светового периода не стимулировало рост надземной массы, а при длине дня 20 ч и в условиях непрерывного освещения наблюдалось некоторое снижение массы растений.

В следующем опыте растения, выращенные до фазы полного раскрывания семядолей при непрерывном освещении, подвергались воздействию единственным темным периодом длительностью от 8 до 20 ч. Зачатки цветков образовались лишь при длительности темного периода более 15 ч, но в дальнейшем эти зачатки не развивались и опадали, верхушечные конусы нарастания вновь образовали вегетативные органы — листья.

Опыты показали, что образование развитых цветочных органов и затем плодоношение растений ипомеи невозможны при воздействии одним периодом темноты, для этого необходимо чередование периодов света и темноты в течение определенного времени.

Чтобы выяснить минимальное число короткодневных циклов, необходимое для образования цветков и плодов ипомеи, были поставлены специальные опыты. В одном случае для опыта брали молодые растения в фазе развернутых семядольных листьев, в другом — взрослые, двухмесячные растения.

При индукции в фазе семядольных листьев растениям потребовалось для образования цветочных зачатков 3 коротких дня, а для формирования цветков и плодов — 19 коротких дней. В возрасте двух месяцев для закладки зачатков цветка было достаточно одного периода темноты, но для образования цветка потребовалось 11 коротких дней.

По-видимому, процесс физиологической перестройки листа у ипомеи завершается лишь после определенного числа коротких дней (не менее 11), только в этом случае лист становится устойчивым к действию непрерывного освещения и способным вызывать цветение и плодоношение растений.

В пользу такого предположения свидетельствуют результаты следующего опыта с ипомеей. Растения двухмесячного возраста, получившие 20 десятичасовых дней, были переведены в условия непрерывного освещения, где у них систематически по мере появления удаляли бутоны и вновь образующиеся листья.

Опытом установлено, что растения ипомеи сохраняют способность воспроизводить новые репродуктивные органы в течение 150 дней при непрерывном освещении, несмотря на старение и опадение значительной части индуцированных листьев.

Результаты проведенных исследований показывают, что цветение и плодоношение ипомеи возможны лишь после того, как она росла при определенном числе коротких дней. Длина индукционного периода сокращается с возрастом растений. Увеличение продолжительности короткодневного воздействия ускоряет образование репродуктивных органов. Скорость образования репродуктивных органов у ипомеи зависит от длины дня в суточном цикле значительно сильнее, чем у других короткодневных растений. При 16-часовом дне первый цветок образовался на 82 дня позднее, чем при 8-часовом дне.

Растения ипомеи, получившие достаточное число коротких дней, способны затем образовывать репродуктивные органы при непрерывном свете в течение, очень длительного времени — не менее пяти месяцев.

Таким образом, ипомея голубая переходит к цветению и плодоношению только после завершения 11-дневного индукционного периода в условиях актиноритмов с длиной дня от 6 до 10 ч, обнаруживая тем самым типичную никтофильную реакцию. Если бы ипомея была действительно одноночником, т. е. переходила бы к нормальному цветению после единственного периода темноты, то эта ее реакция на темноту была бы просто темновой, а не актиноритмической.

Помимо ипомей, на один период темноты, по данным Хамнера и Боннера (Hamner, Bonner, 1938), реагирует переходом к цветению и пенсильванский дурнишник, но и это положение оказалось недостоверным.

Прежде всего, в наших опытах выяснялось число индукционных циклов, обеспечивающих нормальное цветение пенсильванского дурнишника. Для этого ставили опыты с разновозрастными растениями. Им создавали от 1 до 15 индукционных циклов с длиною светлого периода 10 или 14 ч (темнота соответственно 14 и 10 ч).

Все опыты с дурнишником проводили в условиях искусственного освещения, источником которого в основном служили лампы ДРЛ по 250 и 500 Вт; в качестве арматуры использовали специальные глубокоизлучатели.

Как известно, дурнишник обладает раздельнополыми цветками. Это имеет большое значение для правильного истолкования результатов, полученных в актиноритмических исследованиях.

В наших опытах обнаружилось, что после одного или двух индукционных циклов появляются только мужские цветки, причем сколько бы эти растения ни держали после индукции в условиях непрерывного освещения, они так и не формировали женских цветков. Чтобы получить женские цветки, необходимо самое малое 5—6 индукционных циклов. Во всяком случае при четырех индукционных циклах женские цветки не появлялись. Следовательно, для формирования как женских цветков, так одновременно и мужских и женских, дурнишнику необходим не один, а по крайней мере пять индукционных циклов. Это сближает дурнишник по актиноритмической реакции цветения с другими никтофильными видами, в частности с периллой масличной. У дурнишника, как и у других видов, имеющих раздельнополые цветки, раньше и в более широком диапазоне внешних условий образуются мужские цветки. Непонятно, почему большинство физиологов растений, занимающихся актиноритмизмом дурнишника, обращали внимание на образование не женских, а мужских цветков. Это, несомненно, ошибка, приведшая к некоторым неясностям в оценке актиноритмической реакции пенсильванского дурнишника.

Несостоятельным оказалось и второе положение о том, что цветки у дурнишника могут образовываться только после восьмого листа. Напротив, нам без труда удалось получить и мужские, и женские цветки в пазухе первого листа через 10—11 дней после появления всходов, особенно если растения были декапитированы. Если указанное растение чем-то и отличается от таких видов, как перилла масличная, так это только большей актиноритмической чувствительностью уже первого малоразвитого листа. Несомненно, она у него выше, чем у периллы. Очень важен и тот факт, что пенсильванский дурнишник может образовывать нормальные цветки после появления листьев первого узла, что свидетельствует о их половой зрелости уже через 5—7 сут после всходов. Все сказанное и дает нам право отнести дурнишник к растениям, очень рано вступающим в период половой зрелости.

Переход к цветению у периллы и ипомеи регулируется никтофильными актиноритмическими реакциями, а у шпината и капусты абиссинской — никтофобными. Характерная особенность репродуктивного развития растений — это задержка его определенными периодами суточной темноты у растений, относимых к группе никтофобных, и, наоборот, необходимость суточной темноты для цветения другой — никтофильной группы. Однако есть и такие растения, у которых процессы репродукции идут с одинаковой активностью как при непрерывном освещении, так и при коротких днях, равных 4—5 ч. К таким растениям относятся исследованные в наших опытах гречиха и хлопчатник.

Опыты с хлопчатником (сорт Одесский 7) начались после того, как было выяснено, что при росте в условиях с электрическим освещением он оказывается значительно скороспелее и продуктивнее, чем в естественных условиях. Так, в обычной осветительной установке лаборатории светофизиологии, состоящей из ламп накаливания и водяного фильтра, хлопчатник дал три зрелые коробочки за 80—85 дней после появления всходов.

В первом опыте необходимо было установить влияние мощности лучистого потока при прочих равных условиях на синтетическую деятельность растений хлопчатника (для этого были использованы мощные лампы в режиме их перенакала). Спектральный состав лучистого потока и продолжительность ежесуточного освещения в опыте были одинаковыми, освещение непрерывное.

В опыте испытывали следующие мощности, Вт/м²: 100, 200, 400, 600, 800 и 1000, последняя равна максимальному количеству солнечной лучистой радиации. Под действием радиации указанной мощности растения хлопчатника выращивали в течение 15 дней, начиная с появления всходов. В конце данного периода все растения высушивали до абсолютно сухого состояния. Сухая масса растений характеризовала реакцию хлопчатника на соответствующие световые условия.

Накопление сухой растительной массы хлопчатником следующим образом зависит от мощности лучистого потока.

Хлопчатник считается одной из самых светолюбивых культур. Однако, как видно из приведенных данных, накопление растительной массы в данном случае шло лучше всего при мощности лучистого потока 400 Вт/м², т. е. примерно при половинной мощности прямого солнечного излучения. Во всяком случае совершенно ясно, что хлопчатник можно выращивать при мощности лучистого потока 400 Вт/м² и что дальнейшее увеличение ее может быть не только бесполезным, но даже вредным. Правда, удвоение этой оптимальной мощности мало снижает продуктивность хлопчатника и тем самым указывает на его приспособленность переносить и высокие мощности солнечного излучения.

Нет ничего удивительного, что 0,1 прямого солнечного излучения не может обеспечить той же высокой продуктивности, какая получается при интенсивности освещения в 5 раз большей. Однако при мощности лучистого потока в 200 Вт/м² растения оказываются более продуктивными, чем при освещении 1000 Вт/м².

После указанных исследований были поставлены опыты, выявляющие реакцию хлопчатника на продолжительность периода ежесуточного освещения. Для этого использовали те же осветительные установки, что и в предыдущих опытах.

Мощность лучистого потока для всех вариантов актиноритмического опыта установлена в 500 Вт/м². Продолжительность периода ежесуточного освещения равнялась 12, 15, 18 и 21 ч. Кроме того, был и пятый вариант, где растения освещались непрерывно в течение всего опыта, длившегося до появления бутонов у всех растений. После бутонизации отстающих по развитию растений все они одновременно, в возрасте 27 сут, были убраны для определения их массы в абсолютно сухом состоянии.

Прежде всего вслед за удлинением ежесуточного освещения при мощности лучистого потока 500 Вт/м² увеличивается накопление сухой растительной массы, достигающей наибольшей величины при непрерывном освещении.

Образование значительной растительной массы растениями при непрерывном освещении — явление не редкое, но оно часто сопровождается задержкой в развитии. В описанном опыте с хлопчатником этого не произошло и раньше всего бутоны появились при непрерывном освещении. Растения, росшие при 12-часовом дне, образовали первые бутоны на 6 сут позже.

По результатам данного опыта нельзя считать исследуемый сорт хлопчатника (Одесский 7) растением короткого дня. Его актиноритмическая реакция по цветению, по общепринятой терминологии, оказалась нейтральной. Однако сказать о нем, что он вообще нейтрален к актиноритмам, тоже нельзя, ведь его растительная масса при непрерывном освещении была в 2 раза больше, чем при 12-часовом дне. Точно такое же явление наблюдается и у всех других так называемых нейтральных растений.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Свет в темноте

Свет – повседневность нашей жизни. Утром и днем он исходит от солнца, иногда яркого, в зависимости от времени года, иногда тусклого; вечером – от электрической лампочки. Это явление не удивляет нас больше. Мы знаем, что темнота и мрак нам не страшны, во всяком случае, пока способны видеть наши глаза. И вот именно из-за этой способности видеть свет, мы не видим его. Мы слишком к нему привыкли. Мы видим с его помощью, но не его самого.
Некоторые ученые считают, что света вообще не существует. Существует лишь длина волны, которая влияет на рецепторы глаза. Так что же? Тьма над бездною?
Темнота – субстанция еще более загадочная. Полной темноты никто никогда не видел, потому что полной видеть и невозможно. Полумрак нам более понятен. Ведь когда выключаешь свет в комнате, ночью, перед сном, и тебя окутывает мрак, постепенно он все же рассеивается, и добавляет к себе эту милую приставку полу.
Выходит, что и темноты нет, так же как света. И дело тут не в длине волны. Мы не позволяем ей проникнуть в дом, в квартиру, в комнату. И даже на улице, где она может нас настигнуть, мы видим сквозь нее, но не ее саму. Свет повсюду. Даже в темноте он освещает предметы, потому что источник света существует всегда. Почти всегда. В большинстве случаев. Получается, что темноту мы не видим, потому что изгоняем ее, а свет – потому что он постоянно с нами. Только слепец, вероятно, может оценить драгоценность каждодневно льющегося с небес света, но этого ему не дано.
Бывает, когда зайдешь вечером, часов в десять или в одиннадцать, с внутреннего дворика в церковь, чтобы пройти сквозь нее и выйти на улицу, когда потушена люстра и только лампадки теплятся у икон, становишься вдруг свидетелем какого-то особого таинства, о котором никто не знает. А может, от того оно и происходит, что церковь пуста и никого в ней нет, только темнота, да огоньки свечей.
Люди любят зажигать свечи в темной комнате. Раньше, при керосинках и отсутствии электричества, полумрак и слабый источник света, возможно, не создавали подобного ощущения таинственности. Но теперь, когда так просто разогнать темноту, когда так много вокруг света, если хочешь почувствовать волшебство и уют, маленькое закрытое пространство вокруг себя, разглядеть его, тот самый свет, – зажги свечу. Для того их зажигают в церкви, потому что свет виден только в темноте.

Duke University Press — Light in the Dark & ​​sol; Luz en lo Oscuro

«Сборник эссе, опубликованный более чем через десять лет после смерти Анзалдуа, является желанным ресурсом для ученых и студентов, изучающих Анзалдуа, Чикана / о и латиноамериканец. и американистика. В целом главы Анзалдуа и редакционная работа Китинга имеют высочайший уровень качества и являются прекрасным дополнением к основной части работ Анзалдуа ». — Моника Монтелонго Флорес, Юго-западная американская литература

«Публикация новой книги, написанной [Анзалдуа], дает прекрасную новую возможность упиваться ее блестящим умом…. В нашем современном мире интенсивного бинарного мышления и строительства стен идеи Глории Анзалдуа открывают вдохновляющий путь вперед », — Сьюзан Нойес Платт, Raven Chronicles

«Публикация книги Глории Анзалдуа Свет в темноте / Luz en lo oscuro: переписывая идентичность, духовность, реальность через одиннадцать лет после ее смерти в 2004 году — это долгожданное и чрезвычайно важное событие в феминистской науке, которое требует и того, и другого. философия и активизм в новых направлениях.Рукопись … вносит значительный философский вклад в феминизм, эпистемологию, эстетику, онтологию, критическую философию расы, а также социальную и политическую мысль, одновременно ставя под сомнение то, как мы с самого начала представляем и организуем эти области исследования. . »- Натали Сиснерос, Гипатия Отзывы онлайн

«Переходя от замысловатых техасско-мексиканских корней Borderlands к более духовной, историко-мифической, пограничной зоне переговоров Света во Тьме, Анзалдуа продолжает свое исследование промежуточных пространств.Ее концепция непантлы позволяет пересекаться множеству тематических и стилистических линий, определяя возможные пространства культурной трансформации ».
— Романа Рэдлвиммер, Women’s Review of Books

«На протяжении Light Анзалдуа мужественно предлагает свой жизненный опыт, чтобы аргументировать важность духовности, теорий во плоти и женского тела … Ученые, увлеченные интеллектуальной практикой, найдут внутри себя мощное руководство по исследованию социальной справедливости. это издание.»- Роберт Гутьеррес-Перес, Исследования женщин в области коммуникации

«Возможно, самая сильная сторона книги — это обширные редакционные знания Китинга … Под руководством Китинга, Light in the Dark продолжает метафизическую философию Анзалдуа, повторяя, расширяя и вдохновляя построение сознания и устанавливая инновационные направления для будущих исследований чиканы / о. … Текст предлагает новый способ деколонизации разума, преобразования мира и проникновения во вселенную.»- Ирасема М. Кинтеро, Ацтлан

«Свет в темноте » — это не только ранее отсутствовавшая часть творчества Анзалдуа, важная для растущей области научных исследований на Анзалдуа, но также текст, который широко используется в разных дисциплинах и, несомненно, повлияет на научные исследования в области женских исследований, философии и политики. , Исследования чикана / о и латина / о, пограничные исследования, родные науки, исследования сексуальности и многое другое «. — Мишель Р. Мартин-Барон, Международный феминистский политический журнал

«Этот текст мог бы послужить отличной книгой в курсе литературы и мог бы быть использован в качестве краеугольного камня других произведений Анзалдуа.Китинг проделала отличную работу по редактированию этого произведения — она ​​позволила легко забыть, что работа была опубликована после смерти Анзалдуа ». — Фаун-Эмбер Монтойя, The Americas

«Глория Э. Анзалдуа — одна из самых плодотворных и щедрых мыслителей и рассказчиков нашего времени. В этих богатых автоэтнографиях она продолжает искать то, что она называет« позитивными тенями »личного и коллективного опыта, духа и мира. У Анзалдуа хватает смелости писать в углублениях и щелях, чтобы столкнуться с тем, что не обязательно нужно знать, но, тем не менее, необходимо жить, настроившись на изменения и возможности.Благодаря своему уникальному говорению на переплетенных языках, испанском и английском, она является мультимодальным проводником в наши трудные времена к «активному воображению» для миров, которые еще могут быть. Так приятно наконец увидеть эту книгу; это делает ее наследие ярким, когда оно больше всего необходимо ». — Донна Харауэй, автор книги When Species Meet

« Готовы выйти за рамки политики идентичности? За пределами современных теорий глобализации, деколониальности, феминизма, марксизма? Затем совершите поездку феминисток-освободителей из стран третьего космоса и четвертого мира США по рекам мысли Анзалдуана.Уносят устаревший мусор. Потоки притоков питают представления о деколониальном периоде. Приходят мерцающие повторные познания. Свет восприятия смещается, сея хаос, высвобождая потоки философии освобождения. Головокружительный? Прими лекарство из книги. Он превращает беженцев в граждан-чаманов, политических со-творцов того, как нас будут узнавать. Анзалдуа задается вопросом: есть ли у вас тоска, бодрящая сила жизни, смелость присоединиться к нам? »- Чела Сандовал, автор книги Methodology of the Oppressed

Light In The Dark | Nollywood Reinvented

LIGHT IN THE DARK is фильм, который должен показывать в церкви.Он настолько нравственно честен и рассудителен, что кажется, что он принадлежит к месту поклонения.

В LITD межплеменная пара преодолевает социальные трудности против них и строит счастливый дом, и они продолжают процветать до одной ночи, когда случайный инцидент попытается навсегда изменить их жизнь. Рита Доминик и Калу Икеагву играют наших откровенно настоящих антагонистов в довольно грубой манере. Однако несправедливо полностью обвинять их выступления, потому что сценарии в этом фильме очень однообразны — то есть хорошие парни — это только хорошие, а плохие парни — только плохие.Если и есть какое-то разнообразие, то оно приходит в ожидаемые финальные моменты, когда у персонажей возникает необходимое «пробуждение», которое завершает фильм.

В конце фильма уроки морали изобилуют, и я мог бы потратить некоторое время, перечисляя их все — или вы могли бы посмотреть любой «старый нолливудский фильм» по вашему выбору, потому что эти фильмы также отправили это сообщение — иногда, немного больше что интересно. Есть подавляющее сопротивление, которое поглощает этот фильм после выставки и растущего действия, почти кажется, что было бы хорошо, если бы был короткометражный фильм, чтобы он мог прийти к очевидному и неизбежному концу намного быстрее.

Было забавно наблюдать, как режиссер, оператор, редактор и музыкальный инженер пытаются организовать визуальное наслаждение. Было много сцен, которые были сняты красиво, но не все, и масштабность истории мешает оценить многое другое.

P.S: Я до сих пор не понимаю, почему этой паре было необходимо быть из разных уголков страны. Почему для истории, которую они пытались рассказать, был необходим эффект вазобии?

Свет в темноте / Луз Эн Ло Оскуро: переписывая идентичность, духовность, реальность

Описание

Подробнее о продукте

Цена

27,95 долл. США $ 25,71

Издатель

Duke University Press

Дата публикации

30 сентября 2015 г.

Страниц

312

Размеры

6.0 X 0,7 X 8,9 дюйма | 0,95 фунтов

Язык

Английский

Тип

Мягкая обложка

EAN / UPC

9780822360094

Об авторе

Глория Э. Анзалдуа (1942-2004) была писательницей-дальновидным писателем, чьи работы были отмечены многими наградами, включая американскую книжную премию Фонда «До Колумба», литературную премию Лямбда, премию Национального фонда художественной литературы и премию Боде-Пирсона. Премия за выдающийся вклад в американистику.Ее книга Borderlands / La frontera была выбрана журналами Hungry Mind Review и Utne Reader как одна из 100 лучших книг века. АнаЛуиза Китинг, профессор женских исследований Техасского женского университета, является автором книг «Женщины читают, пишут женщины: самоутверждение» Полы Ганн Аллен, Глории Анзалдуа и Одре Лорд, Преподавая трансформацию и трансформацию сейчас! К постоппозиционной политике перемен; редактор интервью Анзалдуа / Entrevistas, The Gloria Anzaldúa Reader и EntreMundos / AmongWorlds: New Perspectives on Gloria Anzaldúa; и соредактор, вместе с Анзалдуа, этого моста, который мы называем домом: радикальное видение преобразований.

Обзоры

«Сборник эссе, опубликованный более чем через десять лет после смерти Анзалдуа, является желанным ресурсом для ученых и студентов, изучающих Анзалдуа, чикана / о и латиноамериканец, а также американистику. В целом, главы Анзалдуа и редакционная работа Китинга являются одними из лучших калибра и отличные дополнения к основной части работ Анзалдуа. «- (05.01.2016)
» Публикация новой книги, написанной [Анзалдуа], дает прекрасную новую возможность упиваться ее блестящим умом…. В нашем современном мире интенсивного бинарного мышления и строительства стен идеи Глории Анзалдуа открывают вдохновляющий путь вперед »- (01.07.2016)
« Публикация книги Глории Анзалдуа «Свет в темноте» / Luz en lo Оскуро: переписывая идентичность, духовность, реальность , спустя одиннадцать лет после ее смерти в 2004 году, это долгожданное и чрезвычайно важное событие в феминистской науке, которое направляет философию и активизм в новых направлениях. Рукопись … вносит значительный философский вклад в феминизм, эпистемологию, эстетику, онтологию, критическую философию расы, а также социальную и политическую мысль, одновременно ставя под сомнение то, как мы с самого начала представляем и организуем эти области исследования. .»- (01.08.2016)
» Переходя от сложной техасско-мексиканской корни Borderlands к более духовной, историко-мифической, пограничной зоне переговоров Света во Тьме, Анзалдуа продолжает свое исследование промежуточных пространств. . Ее концепция непантла позволяет пересекаться множеству тематических и стилистических линий, определяя возможные пространства культурной трансформации ».
— (01.07.2016)
« На протяжении Light Анзалдуа смело предлагает свой жизненный опыт, чтобы аргументировать важность духовности, теорий во плоти и женского тела…. Ученые, инвестирующие в интеллектуальную практику, найдут в этой публикации мощное руководство по исследованию социальной справедливости. «- (07/01/2017)
» Возможно, самая сильная сторона книги — обширные редакторские знания Китинга … Под опекой Китинга. , Свет в темноте продолжает метафизическую философию Анзалдуа, повторяя, расширяя и вдохновляя создание сознания и задавая новаторские направления для будущих исследований чикана / о …. Текст предлагает новый способ деколонизации разума, преобразования мира и достигая вселенной.»- (01.04.2017)
» Свет в темноте — это не только ранее отсутствовавшая часть творчества Анзалдуа, важная для растущей области науки на Анзалдуа, но и текст, который широко используется в разных дисциплинах и будет безусловно, повлияет на научные исследования в женских исследованиях, философии, политике, исследованиях чикана / о и латина / о, пограничных исследованиях, родных исследованиях, исследованиях сексуальности и не только ». — Мишель Р. Мартин-Барон« Международный феминистский журнал политики »(12 / 24/2016)
«Этот текст послужит отличной книгой в курсе литературы и может быть использован как краеугольный камень других произведений Анзалдуа.Китинг проделала отличную работу по редактированию этого произведения — она ​​позволила легко забыть, что работа была опубликована после смерти Анзалдуа ». — (01.01.2018)

Свет в темноте: Зимний дневник Горацио Клэра — обзор | Автобиография и мемуары

«Этот дневник — убежище, — пишет Горацио Клэр в книге« Свет в темноте », — это то, что нужно сделать, что-то, на что нужно потратить время и работу, защита от безнадежности». Клэр страдает зимней депрессией или сезонным аффективным расстройством (грустное), ползучим унынием, которое проявляется в том, что долгое холодное время года, кажется, истощает естественный мир света.По оценкам недавнего опроса, каждый третий человек в Великобритании испытывает симптомы этого состояния, начало которого часто совпадает с ежегодным предвестником мрака — поворотом часов вспять.

Согласно этому свидетельству, Клэр входит в число 8% больных, у которых симптомы острые. В одном отрывке он описывает ежегодную «борьбу за то, чтобы не лечь под удары этих тусклых, шумных дней». В другом месте чувствуется, насколько упорно он боролся за написание этой книги, а также за обучение творческому письму в Ливерпульском университете Джона Мура.«Столкнувшись с лекционным залом, полным студентов, — пишет он, — я не могу развлекать, отвлекаться и рассмешить их, как я надеюсь, как обычно. Слова и легкость не придут ». Вместо этого его разум забит мыслями о «неудаче, посредственности и вине».

Тем не менее, «Свет в темноте» — это на удивление уклончивое предприятие — не столько книга о зимней депрессии, сколько журнал, который она преследует судорожно. Он падает как серия мимолетных теней на сознательно дискурсивный рассказ.Например, длинное, ностальгическое описание прошлых и настоящих рождественских праздников, похоже, было взято из другой книги о детстве и памяти. Его воспоминания о детских зимах в сельском Уэльсе вызывающие воспоминания, но слишком знакомые, написанные в том проникновенном и лирическом стиле, который теперь стал почти образцом современной пейзажной прозы. Как ни странно, меня оставили желать большего об ужасной природе наступающей тьмы, хотя я и понимал его нежелание идти туда. Иногда кажется, что он уклоняется от описания всей приливной силы своей депрессии, чтобы не утащить читателя за собой.

Наиболее известный своими мемуарами детства « Бег по холмам» , Клэр с тех пор странствовал повсюду, написав еще один мемуар, новеллу, два детских романа и две книги, которые вписались в смешанный жанр путешествия и письма о природе. Эта дневниковая книга находится между открытым небом и исповедью, в которой слишком много первого и недостаточно второго. Это вдвойне странно, учитывая, что Клэр, судя по его прозе, кажется, живет в постоянном состоянии повышенного сознания — меланхоличный романтик, оставленный в слишком прагматичном настоящем.Он сильно чувствует вещи и довольно часто находит слова, чтобы выразить эту интенсивность в яркой, светлой прозе, но здесь есть сдержанность, не в последнюю очередь в коротком эпилоге книги.

Визит к психиатрической медсестре, которую он описывает как «необычную», завершается тем, что ему ставят диагноз циклотимия, а не биполярное расстройство, как он опасался. «В какой-то степени мы все циклотимики», — заверяет она его. «Мы все ходим вверх и вниз». Он уходит, но не с рецептом антидепрессантов, а с альтернативными средствами: омега-3, рыбий жир, зверобой, витамины D и B.Клэр ощутила облегчение. Он звонит своей жене Ребекке и сообщает ей хорошие новости: «Я не злюсь».

Внешний мир, кажется, сдвигается в регистре, как будто из сочувствия. «Ослепление и тень, — пишет он в приподнятом настроении, — ослепление и тень, но остается только свет, а не тень». На него можно надеяться, что свет еще задерживается, но этот дневник освещает мертвую тьму депрессии лишь короткими проблесками.

Свет в темноте: зимний журнал Горацио Клэра издается Elliott & Thompson (12 фунтов стерлингов.99). Чтобы заказать копию за 11,17 фунтов стерлингов, перейдите на сайт guardianbookshop.com или позвоните по телефону 0330 333 6846. Бесплатная доставка по Великобритании на сумму более 10 фунтов стерлингов, только онлайн-заказы. Телефонные заказы мин. Цена и цена £ 1,99

Свет в темноте | Дискография

Свет в темноте

НАШВИЛЛ. Многие христиане смотрят на наш современный мир жестоких террористов, коррумпированных политиков, разваливающейся экономики, разлагающейся морали, компрометирующих церквей и разбитых семей и приходят к выводу, что наступает новый Темный век.

Может быть, они правы, и мы живем на заре современной темной эры.

Но, может быть, новый Dark Age не так плох, как кажется. В конце концов, люди в первоначальном Темном веке (примерно 500–1500 гг. Н.э.) были полностью одержимы светом.

Если вы когда-нибудь были в готическом соборе, вы знаете, о чем я говорю.Готическая архитектура имела два основных элемента дизайна: высоту и свет. И каждый уголок собора — это отдельный художественный музей.

Начиная с одиннадцатого века, через 600 лет средневековья, сотни массивных готических соборов были построены по всей Европе — от Скандинавии на севере до оконечности Пиренейского полуострова на юге, от Уэльса на западе до современной Польши на севере страны. Восток. Помимо великих соборов, в это время были построены тысячи огромных аббатских церквей и десятки тысяч меньших приходских церквей.Хотя эти аббатские и приходские церкви не были такими грандиозными, как знаменитые соборы, они в равной степени были одержимы светом.

Из-за резкого роста церковного строительства в Средние века к 1300 году во Франции и Англии на каждые 200 человек приходилось по одной церкви. Напротив, сегодня на Филиппинах у нас примерно одна евангелическая церковь на 1000 человек, и многие из этих церквей не собираются в церковных зданиях. Так что возвращение в темные века может стать апгрейдом.

Я упоминал, что люди в оригинальном Dark Ages (a.к.а. Средневековье или средневековый период) было три навязчивых идеи, которые проявились в готической архитектуре: свет, высота и искусство.

Свет. Из-за жары и влажности Средиземноморской Европы церкви в Римской империи обычно строились с крошечными окнами и толстыми каменными стенами. Это была их попытка древнего кондиционирования воздуха. Напротив, соборы Северной Европы, построенные в Средние века, имели огромные окна. Эти окна позволили готическим архитекторам добиться большего с углами, тенями, витражами и солнечным светом, чем современные специалисты по звуку и свету могут сделать с новейшими высокотехнологичными осветительными установками за миллион долларов.Архитекторы темного века были одержимы не только естественным солнечным светом, но и мастерами света, теней и цвета.

Высота. Попробуйте войти в готический собор и посмотреть вниз. Бьюсь об заклад, ты не сможешь этого сделать, по крайней мере, ненадолго. В конце концов, вы посмотрите вверх. Независимо от того, поклонник вы или турист, витражи, остроконечные арки, резные своды, контрфорсы и прекрасное искусство заставляют взор подниматься вверх. Идея состоит в том, чтобы помочь прихожанам отвлечься от временных земных вещей и сосредоточиться, хотя бы на мгновение, на вечности и величии небес.Современная церковная «архитектура» вынуждает современного верующего сосредоточить внимание на падших конечных склонных к ошибкам людях — певцах, музыкантах и ​​проповедниках — на сцене.

Арт. Третьим вездесущим элементом дизайна готических соборов Темного века было искусство. И искусство в этих соборах было повсюду. Картины, скульптуры, мозаики, витражи и резьба по дереву украшали каждый готический собор, построенный в Средние века. Фактически, когда мы говорим о готическом соборе, все здание следует рассматривать как произведение искусства.

Некоторые из самых удивительных произведений средневекового соборного искусства были недавно обнаружены во время ремонтных работ в Солсберийском соборе , 800-летнем готическом соборе, расположенном в 137 км к западу от Лондона. Выполняя ремонтные и реставрационные работы, каменщики обнаружили прекрасные произведения искусства, спрятанные в частях собора, которые человеческие глаза никогда не должны были видеть. Верх шпилей, задняя часть статуй, нижняя часть черепицы и недоступные чердаки содержали замысловатую резьбу и подробные произведения искусства, которых никто не видел более восьми веков, так как оригинальные художники создали и спрятали их.На самом деле, некоторые из самых потрясающих произведений искусства в соборе Солсбери были спроектированы и размещены так, чтобы они никогда не были видны моими человеческими глазами.

Зачем этим каменщикам, художникам, резчикам по дереву и скульпторам тратить время на создание искусства, а не на то, чтобы скрыть его, чтобы никто никогда не увидел?

Ответ на этот вопрос очень прост. Эти люди жили, работали, поклонялись и строили здания для Бога, а не для человека.

Они видели работу как поклонение и верили, что поклонение должно почитать Бога, а не произвести впечатление на человека.Для нас поклонение означает пение четырех песен перед проповедью в воскресенье утром . Я думаю, что перспектива поклонения Темных Век была ближе к библейскому идеалу, чем наши современные воскресные утренние мини-концерты.

Я ничего не имею против певческой части современного церковного богослужения. Пение этих четырех песен в воскресенье утром может стать мощным способом поклоняться Богу и ощутить его присутствие. Но пение в воскресенье — это небольшая часть настоящего поклонения.

Посмотрите, что Павел сказал о поклонении в Послании к Римлянам 12: 1.

Итак, я призываю вас, братья, милостью Божьей представить свои тела как живую жертву, святую и угодную Богу, что является вашим духовным поклонением.

Павел учил, что «духовное поклонение» происходит не только тогда, когда мы поем четыре песни в воскресенье утром перед проповедью, но и когда мы «представляем наши тела» Богу как живую жертву. Это означает, что вся жизнь может и должна быть поклонением Богу .

Если мы живем жизнью в качестве жертвы Богу, то то, что мы делаем на работе с понедельника по пятницу, является действительным поклонением в той же мере, что и эти двадцать минут пения перед проповедью.

Я не утверждаю, что каждый плотник и каменщик, работавший на готическом соборе 1000 лет назад, обязательно жил в Римлянам 12, но общая культурная идея определенно склонялась к тому, чтобы рассматривать всю жизнь как поклонение Богу. Иначе зачем скульпторам вырезать спину огромным статуям? Иначе зачем каменщикам вырезать замысловатые детали на вершинах шпилей, которые никто, кроме Бога, никогда не увидит?

Они видели свою работу как поклонение. Ты?

История кинорежиссеров

Свет в темноте Импрессионистические главы о режиссерах Томпсон особенно восхищается или, как в случае с Квентином Тарантино или Мартином Скорсезе, находит проблематичным.Как и большая часть работ Томпсона, это болтливая книга, написанная в непринужденном стиле, наполненная мнениями, но без аргументов и анализа.

По большей части книга состоит из кратких глав, посвященных избранной группе знаменитых режиссеров, от Д. В. Гриффита и Эриха фон Штрогейма до Квентина Тарантино. В главах представлены краткие обзоры жизни и основной деятельности автора. Более подробные обзоры можно найти в другом месте. Самые серьезные поклонники кино знают факты, которые предлагает Томпсон, и видели фильмы, которые он упоминает.Это популярная книга, а не академическое исследование, поэтому ничего не задокументировано.

По сути, Томпсон создал сугубо личный пантеон «великих режиссеров», как это сделали более ранние критики, такие как Полин Кель и архиудожник Эндрю Саррис, полвека назад. Такие пантеоны всегда вызывают споры. Действительно ли Стивен Фрирз входит в список великих режиссеров? Возможно, Томпсон, житель Лондона, посчитал, что ему нужно включить в список своего земляка, и, поскольку ему не нравятся работы Дэвида Лина, остановился на Фрирсе.

Конечно, есть глава о Хичкоке, но в основном она посвящена его американским работам. Относится ли Николас Рэй, который, по признанию Томпсона, снял много плохих фильмов, к числу великих? Кажется, он здесь, потому что Томпсон считает его интересной личностью, а личность кажется Томпсону столь же важной, как и вся работа. Как и все остальное в книге, список Томпсона субъективен и немного эксцентричен.

Томпсон действительно включает главу о женщинах-директорах и одну о режиссерах-афроамериканцах, но, похоже, делает это из политической корректности, поскольку сама природа этих глав (больше списков, чем анализов) предполагает, что Томпсон не думает, что существует женщина или черный режиссер, заслуживающий целой главы.Даже Спайк Ли? Он не проявляет интереса к многим прекрасным режиссерам, работающим в Азии прямо сейчас, а прошлые мастера Акира Куросава и Сантаяджит Рэй получили лишь краткое упоминание